Тиасса

Да, смыться тут есть куда. Стражники встанут у дверей, возможно, пошлют одного к черному ходу — но это им не поможет, слишком много сил понадобится, чтобы перекрыть все окна, а если они даже и попытаются, Барбос загодя такое углядит. Если нам повезет и гвардейцы уже будут внутри — прекрасно, тогда дверь остается свободной. Нормально.

Еще через минуту я знал все необходимое, но задержался несколько дольше, чтобы не привлекать внимания. Увы, поблизости не нашлось ни одного фикуса в кадке, чтобы выплеснуть туда кружку, и я заставил себя выпить хотя бы половину. Надо было мне запросить больше за такую работу.

Выйдя из «Флагштока», я зашагал обратно в контору, думая о Коти.

Опишу подробнее место засады. Там, где улица Пирожников пересекается с Северной улицей Пирожников, есть кусочек — футов шестьдесят-семьдесят, — который вследствие неких странных пертурбаций в городской верхушке не относится ни к одному из районов. Единственное следствие этого — у трех стоящих там доходных домов (две трех— и одна четырехэтажка) нет толкового мусоросборщика. Поэтому прямо на обочине улицы Пирожников вырастает куча мусора, пока ее не сжигают (раз или два в неделю). В остальные дни она воняет. Впрочем, когда сжигают, мусор тоже воняет. В городе имеются места и поприятнее.

В тот день воняло весьма сильно, потому что куча выросла до десяти или одиннадцати футов. Вот за ней и спрятались два бандита-джарега. Напротив стихийной свалки находился киоск, и еще пара джарегов стояла у прилавка и выбирала овощи — спиной ко мне, футах в десяти. Неплохой расклад, учитывая, что на детальное планирование времени у них не было.

Пара развернулась — вероятно, был наблюдатель, который подал сигнал, но я так его и не заметил. Зато заметил первую пару бандитов, которые как раз перекрывали мне дорогу, а потом все завертелось.

— Двое сзади, босс, я займусь ими.

Я шагнул им навстречу — когда жертва сама идет под удар, это всегда на миг сбивает чувство ритма и расстояния. У меня как раз хватило времени уловить, что у них лепипы; то есть меня хотели избить, а не убить. Будь в запасе времени чуть побольше, я бы облегченно вздохнул.

Я добыл из сапог два ножа и с двух рук метнул в пару впереди; промазал в одного, второму оцарапал бок. Оба вздрогнули, а я обнажил шпагу и хлестнул ближайшего, покалечив его смазливую мордашку, что дало мне время быстрым выпадом достать второго прямо в центр корпуса. Он выронил лепип и скрючился — похоже, попал я хорошо. Я снова попытался ударить первого, но промахнулся, он уже падал.

Что ж, прекрасно, есть возможность развернуться, и сделал это я как раз вовремя — один прорвался мимо Лойоша и направлялся ко мне. Мне совсем не хотелось скрещивать изящную шпагу с тяжелым лепипом, так что я извлек из плаща три звездочки и отправил в полет. Одна звездочка оцарапала ему лоб, вторая прошла мимо, а третья чуть не зацепила крыло Лойоша, который вертелся вокруг головы последнего.

— Босс…

— Прости.

Царапины на лбу, впрочем, хватило, чтобы слегка сбить парню настрой. Ему стало еще неприятнее, когда я поднял шпагу, целясь снизу вверх ему в голову — и куда более неприятно, когда скользнувший из рукава мне в левую ладонь кинжал погрузился ему в живот. Тут он заметил, что больше не намерен участвовать в данном развлечении, правда, употребил куда как меньше слов.

Я повернулся к упавшему. Парень как раз начал вставать; я поднял шпагу и покачал головой:

— Не надо.

Он взглянул на меня и прилег отдохнуть.

Оставался тот, с которым танцевал Лойош. Я готов был уделить внимание и ему, но парень уже удирал со всех ног.

Тогда я шагнул вперед, встав над лежащим. Даже если убрать с лица кровь, свежую рану и глубоко несчастный вид — нет, мне он не был знаком. Я направил острие шпаги ему в левый глаз и спросил:

— Не хочешь рассказать, кто все это сорганизовал?

Чувства свои парень выразил недвусмысленно: нет, рассказывать мне что-либо он категорически не желает. И другие не станут, нечего тратить времени на расспросы, так что я вытер клинок о его плащ, похлопал неудачника по плечу и ушел своей дорогой.

— Кто, босс?

— Сам удивляюсь.

Пока шагал, проверил одежду — вроде выбрался я из всего этого невредимым. Но все равно остановился у фонтана рядом с рынком на площади Бойдена и вымыл лицо. Руки почти не дрожали. А через полчаса блуждания по рынку совсем перестали дрожать.

— Есть мысли, как бы его вычислить, босс?

— Пока нет.

Вернулся в контору, кивнул Мелеставу, он кивнул в ответ. Наверное, по мне все-таки было незаметно, что только что произошло, иначе он хотя бы бровью повел. Я сел за стол, повторил — все в порядке — и несколько часов провел, разбираясь с текучкой и пытаясь не слишком волноваться о том, как там дела у Омло с Феораэ, или о том, кто сейчас хотел сделать мне больно и почему. Впрочем, я прикинул, как мне разыграть дело с Песцом по завершении операции, но окончательного вывода сделать не сумел. Кое-что просто невозможно спланировать, пока дело не закрутится, а я все еще слишком многого не знал.

Омло вернулся в начале вечера. Вошел в контору фланируя, словно дзурлорд в салон. Одет он был в черное, как подобает ястреблорду, и обзавелся смуглой кожей и узким прищуром. Облик ему подходил.

— А, лорд Талтош, — заговорил он, я и рта раскрыть не успел, — вы, вероятно, желали бы узнать подробности о моем маленьком дельце.

Он придвинул стул поближе к моему столу, сел и взгромоздил ноги на стол. Я разозлился бы, но это было действительно забавно, особенно когда он зевнул.

Так что я с каменной мордой отозвался:

— Если будете столь любезны поведать мне об этом, господин мой.

Омло смутился и вышел из роли.

— Он попался, милорд. Все прошло почти идеально.

— Почти?

— Слишком легко он согласился на мою цену. Надо было запросить больше.

Я фыркнул.

— Хорошо сработано. Пока отдохни, а потом проработаем твою следующую часть, там есть трудности.

— Да, милорд.

Я высунулся из кабинета и велел Мелеставу доставить послание в замок Железняк, чтобы собрать всю команду здесь завтра утром. Потом снова занялся Омло.

— И как все прошло?

Парень блаженно улыбался.

— Возможно, я сменю профессию, милорд.

Я ухмыльнулся.

— Тебе понравилось быть аферистом?

— Актером.

— А. Профессия несколько менее выгодная и заметная, но полагаю, ты своего добьешься. В общем я даже могу тебе с этим помочь.

— Вы это серьезно?

— А ты?

Он помолчал и резко кивнул.

— Значит, и я.

— Милорд, я буду вам бесконечно признателен.

— Пустое. Мне это хлопот не доставит. Но пока давай-ка проработаем следующий этап. У нас на подготовку всего день. Есть трудности с точным расчетом времени, но это решаемо.

Омло кивнул.

— Я готов, милорд.

— Так, начнем с доставки. Будет это так…

Через час он все понял. Через два сыграл все как надо. Так что мы занимались делом примерно до шести, с перерывом на перекусить. Во время еды Омло нерешительно поинтересовался:

— Милорд…

— Хмм?

— Вы правда мне поможете?

— Стать актером? Конечно. Тут по соседству имеется пара трупп, которые из кожи вон лезут ради моего благоприятственного к ним отношения.

Некоторое время он издавал восторженные звуки, а я добавил:

— Только учти, театр — это не то же самое, что надеть разовую личину, как сейчас… или как в прежнем твоем ремесле. Выступать перед публикой, это совсем иначе.

— Знаю, милорд. Но я давно об этом мечтал, с тех пор, когда клиент как-то сводил меня на «Рыночных игроков».

Я кивнул.

— А из какого ты Дома, Омло? В смысле, когда никем не прикидываешься?

— Креота, милорд.

— Странно.

— То есть?

— Ты уже это говорил, при посторонних. Я решил, что ты врешь.

— Но зачем, милорд?

Я пожал плечами.

— Так чем занималась твоя семья?

— Отец работает с керамикой, мать — лудильщица.