Страница 35 из 46
Наконец отряд добрался до Сюбербивиля — первого этапа обратной дороги. Но сколько народу умерло, так и не увидев вновь своей дорогой Франции, где многие безнадежные больные смогли бы поправиться. Здесь, на красной земле, вдали от родины, от близких им грозила неминуемая гибель.
Тщательно осмотрев всех больных, врачи выбрали наименее ослабленных для отправки в Амбато, чтобы затем переправить их в Анкобоку и Мадюнге.
Фрикет не попала в число избранных, так как считалась тяжелобольной. В Сюбербивиле у нее начался бред, она больше не узнавала доктора, который в отчаянии наблюдал за пациенткой. Он распорядился поместить ее в просторную чистую хижину и с фанатическим[121] упорством принялся за лечение в надежде отвоевать девушку у смерти.
Барка не отходил от больной, забыв о еде и отдыхе. Фрикет была в полной прострации[122] и, казалось, ничего не слышала и не видела. Температура немного упала, но доктор опасался, что она могла не выдержать следующего приступа.
Известие о возвращении и о болезни девушки потрясло весь госпиталь. Солдаты, унтер-офицеры, погонщики-арабы, сенегальские стрелки[123] — все спрашивали о ее здоровье и приходили в ужас, узнав, что их добрый ангел при смерти.
Пришла почта из Франции. Фрикет принесли посылку с книгами от родителей, которые, наконец успокоившись после стольких тревог и волнений, ждали ее домой. Между тем у нашей героини не было сил вскрыть конверты с письмами и разобрать написанное; буквы плясали и расплывались перед глазами. По ее просьбе часть из них доктор прочел ей вслух. Сознание ненадолго вернулось, из глаз покатились слезы, и она прошептала:
— Боже, увижу ли я их снова?
Часть третья
ГЛАВА 1
В море. — Благотворное воздействие свежего воздуха. — Приятная прогулка. — Сутки отдыха при хорошей погоде. — Выстрел из пушки. — Прерванное путешествие. — Военная контрабанда. — Итальянский крейсер. — Недоверие. — В плену.
Массивный арабский парусник, покачиваясь на голубых волнах, держал курс в открытое море, направляясь от бухты Таджора[124]. Позади остался маленький французский поселок Джибути с белыми домиками, выделявшимися на фоне сероватого песчаного побережья. Корабль, на котором было с десяток проворных молчаливых матросов, видимо арабов, шел по направлению к Обоку[125].
До восхода солнца оставалось около часа, и синяя полоска неба на горизонте начинала бледнеть, приобретая золотистый оттенок. Погода была чудесной, небольшой ветерок надувал паруса и нес приятную прохладу. Такое утро выдается здесь нечасто: это место по праву считается одним из самых жарких на Земле, солнце палит всегда невыносимо.
Грациозно растянувшись на шезлонге, молодая женщина с жадностью вдыхала свежий бриз и, прикрыв глаза, наслаждалась плавным убаюкивающим покачиванием судна.
Парусник давно плыл в открытом море, а пассажирка как будто не замечала течения времени; солнце уже поднялось, сияя над волнами как огромный болид[126]. Корабль находился на полпути между Таджорой и Обоком.
Хозяин судна отдал приказ на своем гортанном наречии, и матросы наклонили паруса, чтобы слегка повернуть. От звука свистка и команды пассажирка очнулась от дремоты. Она чуть слышно позвала:
— Барка!
Высокий алжирец, сидевший на корточках около свернутого в моток каната, быстро вскочил:
— Я!
Женщина продолжала:
— Спроси, пожалуйста, у хозяина, через сколько времени он рассчитывает быть в Обоке.
Барка перевел на арабский, дождался ответа и сказал по-французски:
— Через полтора часа, госпожа.
— Так быстро! Снова мы окажемся в жутком пекле… все пышет жаром, и даже стены домов раскалены добела… Как это грустно! Скажи-ка, Барка, а мы взяли с собой еду?
— Конечно, госпожа… хватит на много дней.
— Отлично! Если бы хозяин согласился провести в море весь день, а затем и ночь и приплыть в Обок только завтра утром…
— За деньги он согласится и сделает все…
— Очень хорошо! Тогда попробуй договориться с ним, поторгуйся и дай, сколько запросит.
— Да, госпожа.
Барка отправился на переговоры и вернулся через пять минут.
— Ну, что?
— Он просил пятьдесят талари[127]. Я ему сказал, что он сукин сын и хочет обокрасть ученую женщину. В конце концов он согласился на двадцать пять.
— Прекрасно! Благодарю тебя, мой друг.
Араб вернулся на свое место около канатов, а пассажирка с наслаждением потянулась:
— О, значит, я смогу целые сутки дышать этим замечательным воздухом, который придает мне сил. Он лучше всех лекарств! Как хорошо жить! Да, воздух лечит, уничтожая страшные микробы, проникающие в кровь, как проказа…
Корабль повернул в открытое море, оставляя Обок слева по борту, словно направляясь к Адену.
Вскоре берег совсем пропал из виду, и путешественница развеселилась, как сбежавшая с уроков девчонка. В предвкушении приятной прогулки, даже не предполагая, что могут случиться какие-то неприятности. Впрочем, где-то над морем бушевала гроза или буря, так как ветер все усиливался. Парусник скользил по волнам как яхта и все больше удалялся в открытое море.
День прошел без происшествий. Часам к четырем на горизонте показался черный дым парохода.
В этом не было ничего удивительного; многие суда приплывают со всех концов океана и входят в узкий пролив, известный под именем Баб-эль-Мандебского[128].
Естественно, что никто не обратил внимания на черный дымок. Однако через полчаса хозяин-араб заметил в передвижении парохода некоторые странности. Вместо того чтобы спокойно плыть прямо к проливу, он изменил направление и поплыл к паруснику. Моряки переглянулись, а хозяин, немного поколебавшись, отдал приказ развернуться, как бы намереваясь повернуть во французские воды. Этот подозрительный маневр погубил его. Таинственное судно стало приближаться с необыкновенной скоростью. Расстояние между кораблями быстро сокращалось.
«Но почему мы убегаем? — спрашивала себя девушка. — Море никому не принадлежит, и разве я не вправе прокатиться на арабской лодке как на собственной яхте и использовать ее для увеселительной прогулки?»
Ответ не заставил себя долго ждать. Показалось облако белого дыма, оно окутало борт судна, затем послышался разрыв пушечного снаряда. Хозяин парусника вмиг понял этот сигнал и, хотя его судно плавало без флага, вывесил французские цвета. Затем они стали продолжать свой маневр. Еще через пять минут с парохода вырвалось новое облако дыма, в этот раз был хорошо слышен свист снаряда. Выпущенный с математической точностью, он пролетел под бушпритом[129], чуть не снес нос и, проделав по воде несколько рикошетов[130], скрылся в волнах. Увидев столь серьезный поворот событий, хозяин отдал несколько быстрых распоряжений, приказав лечь в дрейф. Матросы вытащили длинные ящики и, прячась за низкий парус, выбросили их в море. Но их усилия пропали даром: корабль — а это был крейсер[131] — уже приблизился к ним на расстояние четырех-пяти кабельтовых. Опознавательные знаки указывали, что это было итальянское военное судно. Вскоре к ним подошла шлюпка с гребцами, командиром и пятнадцатью вооруженными матросами.
121
Фанатик — страстно преданный своим верованиям и убеждениям при нетерпимости к чужим; в переносном значении — страстно преданный чему-либо.
122
Прострация — состояние предельного истощения, расслабленности, беспомощности.
123
Сенегальские стрелки — наемники, которых вербовала Франция в своей колонии Сенегал, расположенной в Северо-Западной Африке.
124
Таджора (Таджура) — залив при Баб-эль-Мандебском проливе у берегов Северо-Восточной Африки.
125
Обок — площадь с островами 6 тыс. кв. км., население в конце XIX века — 22 тыс. чел. Захвачена Францией в 1883 году, имела значение как важный опорный пункт на торговых путях. Позднее стала называться Французским Сомали. В настоящее время — независимая республика Джибути.
126
Болид — очень яркая «падающая звезда».
127
Талари — вероятно, искаженное название талера — серебряной монеты, впервые отчеканенной в 1518 году в Чехии и получившей распространение в Германии, Италии, Скандинавских и англоязычных странах.
128
Баб-эль-Мандебский пролив — между Аравийским полуостровом и Африкой. Соединяет Красное море с Аравийским. Длина 50 км, наименьшая ширина 26,5 км, глубина 182 м (на фарватере, т. е. месте прохода судов).
129
Бушприт — горизонтальная или наклонная мачта, выставленная вперед с носа судна (у парусников). Служит для вынесения носовых парусов и улучшения маневровых качеств судна в непогоду или при неблагоприятных условиях боя, аварии и т. п.
130
Рикошет — отскакивание снаряда, пули, осколка под некоторым углом от поверхности, о которую они ударились.
131
Крейсер — быстроходный военный корабль с сильным вооружением, предназначенный для дозорной и разведывательной службы и боевых действий против неприятельских судов.