Страница 34 из 46
— Барка, залезай скорей, — попросила француженка.
Тот повиновался и сел верхом на зебу.
— А теперь я!
Девушка быстро вскочила на светящуюся спину животного и уселась позади араба, который дернул за поводья. Зебу пустился галопом. Изумленные разбойники увидели, как три огненных призрака смешались в огромный быстро удаляющийся светящийся шар. Он походил на метеор, рассекающий тьму горящим светом.
Домашние животные нередко прекрасно ориентируются; вот и славный Мейс инстинктивно выбрал правильное направление и поскакал в ту сторону, откуда разбойники два дня назад уводили захваченных ими пленников. Зебу, казалось, знал дорогу наизусть и ни разу не сбился с пути.
Освещая все вокруг, наши герои, ехали во мраке ночи. Да, туземцы еще долго будут со страхом вспоминать злых огненных духов.
Через четыре часа, выбившись из сил после бешеной скачки, Мейс остановился у того места, где тропа выходила на большую дорогу, проложенную французскими солдатами. Пленники были спасены.
ГЛАВА 11
Французская колония. — Капитан. — Объяснение чудесного феномена. — Раствор. — Первые признаки болезни. — Отступление. — Лихорадка. — Приступ. — Тяжелая дорога. — В госпитале. — Фрикет при смерти.
Было еще темно. Беглецы услышали оклик: «Кто идет?» — одновременно щелкнул затвор винтовки.
— Друзья! Франция! — отозвалась Фрикет и спрыгнула на землю.
— Подойти! — снова раздался голос часового.
Девушка повиновалась и остановилась в трех шагах от направленного на нее штыка. От ее рук, лица и одежды еще исходило сияние, правда, уже не такое яркое. Глядя на незнакомку, солдат совсем растерялся; казалось, он перепугался не меньше, чем глупые туземцы.
На шум прибежали все, кто был на посту, во главе с сержантом. Он радостно засмеялся:
— Не может быть, чтобы я ошибался, это ведь вы, мадемуазель Фрикет?
— Да, сержант, и со мной Барка и зебу.
— Добро пожаловать, мадемуазель. Но вы горите, как стакан пунша![118]
— Пришлось кое-что придумать, чтобы убежать из плена от этих негров.
— Рад видеть вас целыми и невредимыми, мадемуазель. Ну что ж, вот вам двое солдат, они проводят вас до палатки капитана.
Через пять минут наши герои предстали перед офицером, который тоже страшно удивился и обрадовался неожиданной встрече. По удивительному совпадению офицер этот шел первым в траурной процессии на похоронах капрала Пепена, и они с Фрикет встретились как близкие друзья. Не вдаваясь в детали, девушка рассказала обо всем, что им пришлось пережить, — о нападении, похищении, плене, дереве повешенных, смертном приговоре и, наконец, о побеге.
— Как же вам удалось убежать? — воскликнул капитан.
— О, это было не так уж трудно. Достаточно было взять немного фосфору[119], растворить его в терпентиновом масле[120] и намазать себя, денщика и зебу. Раствор моментально испаряется, а частички фосфора прилипают к влажной поверхности. Как известно, фосфор светится в темноте; вот почему сегодня ночью мы выглядели так живописно и до смерти перепугали незадачливых стражников. Вот и вся хитрость, видите, совсем просто.
— Совсем не просто, не каждый способен на такую выдумку.
Флакончик с остатками масла Фрикет предусмотрительно захватила с собой. Вытащив его из кармана, она смочила им носовой платок, вытерла лицо и руки. Барка сделал то же самое. Фосфорная пыль, смешавшись с растворителем, стерлась почти полностью и еще оставалась на одежде, так что от наших героев еще исходило сияние, которое делало их похожими на огромных светлячков. Однако с рассветом все пропало.
Известие об удивительном побеге распространилось молниеносно и наделало много шума. На девушку и солдата со всех сторон сыпались расспросы и поздравления.
Драматические события не прошли бесследно: пережитые волнения отразились на здоровье Фрикет, ее била нервная дрожь, предвещавшая приступ лихорадки. До этого она все время чувствовала необыкновенный прилив сил. А теперь, когда смертельная опасность миновала, ее одолевали неимоверная слабость и жуткая усталость. «Я что-то совсем расклеилась, — думала она. — До Андрибы, может, и доберусь, а уж до Тананаривы вряд ли».
В первый раз она засомневалась в своих силах. Увы, для этого были все основания. Капитан посоветовал ей вернуться в город. Дальше дорога станет еще труднее, и ехать в таком состоянии было немыслимо.
— Там не выдерживают даже самые крепкие мужчины, стои́т ужасная жара, свирепствуют болезни, мы несем огромные потери. Отряд получил приказ к отступлению, так как у нас сто пятьдесят больных, которые не могут следовать за основной колонной. Мы направляемся в Сюбербивиль. Конечно, никому не хочется отступать… Но что же делать? Нас преследуют отнюдь не враги, а страшные и беспощадные напасти.
Фрикет ничего не оставалось, как последовать совету капитана. Нужно было торопиться, так как ей становилось все хуже и хуже. Болела голова, лихорадка усиливалась, тошнило. Ее осмотрел сопровождавший отряд доктор, который и сам был нездоров. Он сразу дал ей хинин.
— Как вы считаете, что со мной? — спросила девушка. — Сейчас не время болеть!
— Мадемуазель, — ответил врач, — виноват проклятый климат. Позже или раньше, каждый из нас платит ему эту тяжелую дань. Лекарство — абсолютный покой, вам требуется отдых и физический и моральный.
— Спасибо, доктор, непременно буду вас слушаться…
Фрикет поместили в повозку, а Барка пристроился рядом, чтобы держать над ее головой нечто вроде зонтика, который он смастерил из пальмовых листьев.
Ему было больно видеть свою госпожу страдающей, доброе сердце араба разрывалось от горя и печали. Он заботливо следил за ней и не отходил ни на шаг.
Хинин оказал свое действие, однако доктор ждал значительно большего эффекта. Больной требовался полный покой, но для этого надо было добраться до Сюбербивиля, а до него еще было очень далеко и надо было трястись по ужасной дороге.
В группу входило более восьмидесяти повозок Лефебвра, которые хоть на этот раз могли пригодиться бедным больным. Процессия выглядела весьма печально: бледные тощие призраки, невозможно было определить их возраст — длинные бороды, запавшие глаза, иссохшие лица. Несмотря на жару, их постоянно бил озноб, одежда болталась на исхудавших телах. Они сидели по двое на повозках, прислонившись друг к другу спинами. Бедняги обреченно молчали; их страдания становились еще сильнее от нестерпимой жары и тряски. В каждую повозку был запряжен мул, которого тянул за поводья погонщик. У всех, вплоть до умирающих, винтовки были заряжены. Солдаты тревожно вглядывались в придорожные заросли, готовые из последних сил обороняться от возможного нападения. Время от времени то один, то другой со вздохом валился на бок и, чуть подергавшись, умирал на глазах у испуганного товарища. И до следующего поста мертвец и живой ехали вместе. По прибытии на место вырывали могилу, и в который раз в кроваво-красную землю Мадагаскара опускали еще одного сына Франции!
Фрикет не было ни хуже, ни лучше, однако она чувствовала все большую слабость. Ее лицо осунулось, щеки ввалились. Прошло всего несколько часов, а анемия уже оказала свое разрушительное действие, как будто заставляя организм дорого платить за его прежний иммунитет. Барка с беспокойством наблюдал за развитием болезни. Девушка не шевелясь лежала на повозке. Алжирец давал ей хинин и защищал от солнца зонтиком. Солдаты тоже волновались: все они знали Фрикет, слышали о ее подвигах. Забыв о собственных страданиях, они по-настоящему переживали за медсестру и проявляли к ней столько сочувствия и внимания, что Фрикет даже чуть заметно улыбалась и растроганно смахивала слезу. Эта суровые люди старались порадовать девушку как могли: цветком или фруктом, кружкой родниковой воды.
118
Пунш — напиток из вина, рома, воды, сахара и лимона; подается к столу зажженным.
119
Фосфор — химический элемент; имеет несколько видов. Белый фосфор легко самовоспламеняется, светится в темноте; ядовит.
120
Терпентиновое масло — скипидар, получаемый при перегонке смолы хвойных деревьев.