Мария в заповеднике

— Тоже, между прочим, вещь, — сказал он, отложив погремушку на пол. — Однажды две женщины из-за нее так подрались у входа в магазин, что вывалили своих младенцев по неосторожности из колясок прямо на землю!

— Но все это так, к слову, — продолжал Йоцхак, роясь в игрушках. — А вот, например, штучка, которая может парализовать работу целого города. Вы забрасываете в магазин партию таких вот по низкой цене — и город остановился! Все курильщики и не курильщики, любовницы и любовники бросили свои дела, чтобы поучаствовать в свалке за этими зажигалками…

Мария взяла у него из рук милую вещицу, чиркнула, и вещица выпустила вверх ослепительный изумрудный огонек.

— Я очень рада, Йоцхак, что вы показываете мне свои игрушки, но я все же не понимаю, какую ценность они могут иметь в нашем деле?

Йоцхак, кряхтя, встал с колен и вернулся к себе в кресло. Все в молчании ждали.

— Ах, Мария, — произнес, наконец, Йоцхак, — вы согласны, что любая из этих вещиц может свести с ума — и хорошо еще, не в прямом, а только в переносном смысле слова — любого из ваших соотечественников?

— Люди в Большой Империи так бедны и несчастливы — вот и впадают в дикость при виде красивых вещей.

Мария приняла вид жалостливой мамы, защитившей своих непутевых детей от обидчика.

— Госпожа Мария, — обратился к ней Йоцхак, — когда моралисты обвиняют Цивилизацию в том, что она, к примеру, споила индейцев, погубив их морально и физически, и поэтому, мол, заняла континент, то почему-то всегда пропускают мимо внимания, что там ведь фигурировала не только водка, но и разные блестящие безделушки, которые приводили дикарей в экстаз. Я ничего не утверждаю, много или мало выпивают водки подданные Большой Империи, но я только хочу вам напомнить, что Цивилизация никуда не исчезла, она как появилась десять тысяч лет назад, как была во времена переселения в Новый Свет, так и пребывает на Земле сейчас, и как встарь она обезвреживает дикарей, убирая их с пути, не столько водкой, сколько вот этими безделушками, игрушками и прочими блестящими штучками. Я хочу сказать, уважаемая наша Мария, что большие империоны не потому впадают в грех при виде красивых вещей, что бедны и несчастливы, а потому бедны и несчастливы, что… впадают в грех при виде красивых вещей Цивилизации.

— Пер! — обратился Йоцхак к главному специалисту после общей паузы, — как божий день ясно, Мария пришла сюда не за подарками. Она явно нас выследила, мы ей в чем-то мешаем, а она может помешать нам. Я думаю, надо ей все рассказать. Марию здесь обожают, она вправе знать, что ее ожидает… Объясни, Пер, деликатно, как будто говоришь с обычной женщиной.

Мария молча воззрилась на Пера. По каким признакам женщины выделяют из множества своего мужчину? По внешнему виду или по внутреннему миру, который они умеют видеть, чтобы стать «тоже человеком»? Персонал Станции не раз уже намекал Перу в минуты мужских разговоров, что, судя по взглядам, которыми иногда одаривала его Мария, могущая, по всей видимости, сохранить самообладание даже и в огне, у него есть все шансы утолить свой пыл в ее объятиях после долгого, вынужденного воздержания здесь, в диком районе Земного шара…

— Да, Мария, все так, — сказал Пер, — если у дикарей стали появляться наши игрушки, значит, очередь дошла, и Цивилизация положила на них свой глаз. А Станция наша…

По домику разлился звонок прямой телефонной связи с Резиденцией и прервал Пера на полуслове. Он снял трубку, коротко что-то выслушал. «Сейчас свяжемся», — ответил он, повесил трубку обратно на рычаг и сказал Йоцхаку:

— Министр хочет немедленно говорить с Большим Конгрессом… А Станция наша… тоже игрушечная, — добавил он, обратившись к Марии и доканчивая прерванную звонком фразу.

ГЛАВА XIV

Недоверчиво и с грустью Мария осмотрелась. Четверть часа назад она потребовала:

«Именно эта игрушка меня интересует больше всего!»

Пер:

«Придется показать».

Йоцхак:

«Давно я не играл перед зрителями! Прошу…»

«Я останусь дома, зализывать раны», — это Дермот Уэлш.

«Ну, разумеется…» — разрешили ему.

Йоцхак у пульта смотрится в зеркало, разглаживает лицо руками, как будто и правда накладывает грим перед выходом… Позади в нескольких шагах Пер тихим голосом рассказывает Марии, кивая на ряды приборных щитков с разноцветными лампочками вдоль стен:

— Йоцхак когда-то был профессиональным актером, а теперь его театр здесь, и вся Станция — это бутафория. Приборы внутри пусты, лампочки мигают, но ничего не показывают, их огромное количество только затем, чтобы наводить ужас на аборигенов, фальсифицировать сложность Станции, отпугивать местных технарей, и тогда правительство вынуждено приглашать иностранных «специалистов», то есть — нас… Йоцхак ведет переговоры, подражая голосу настоящего Секретаря. У него способности… На экране перед ним — изображения официальных кабинетов Большого Конгресса — Йоцхак после долгих творческих мук и поисков нашел, что они помогают ему вживаться в образ политика, преисполниться государственной важности. В принципе, он без запинки проводит любые переговоры, но политические лидеры, с которыми нам приходится иметь дело, часто говорят такое, что даже профессиональный актер не выдерживает и начинает гомерически хохотать прямо в микрофон… Это недопустимо.

«Господин секретарь! — раздался в динамике голос Шенка. — Большая Империя — это великая страна! Мы оказываем громадное влияние во всем мире!»

Йоцхак сразу выдал в ответ «голосом секретаря» ничего не значащий набор слов из дипломатического лексикона, а Пер стал объяснять Марии принцип действия «игрушки».

— Современные дикари так же самолюбивы, как и их предки тысячу лет назад, но если раньше для контактов с ними Цивилизация посылала миссионеров, то теперь, избалованные авиацией и спутниковой связью, они желают говорить с Цивилизацией только «на высшем уровне», как они любят выражаться… У лидеров Большого Конгресса, разумеется, нет ни времени, ни сил для таких «переговоров», и мы здесь именно исполняем роль миссионеров Цивилизации. Какая разница, с кем будет говорить Шенк Стрекоблок — с самим Секретарем или просто с Йоцхаком? Раз пришел срок, Цивилизация все равно войдет в этот район, и если Шенку хочется развлекать Секретаря Большого Конгресса рассказами о Большой Империи, то пусть еще скажет спасибо, что ему предоставлена возможность выступить перед живым человеком, а не деревом. Мы уже рассматривали вопрос об использовании компьютера вместо актера — к сожалению, у нас нет еще компьютера, обладающего чувством юмора… — сказал Пер.

«…Попытка государственного переворота!» — опять услышала она голос Министра в динамике.

(БЕЗ ПРОТОКОЛА)

Йоцхак: «Но почему Вы предлагаете разоружиться ровно наполовину, господин Шенк? Каковы ваши расчеты?»

— Конечно, Цивилизация могла бы просто изолировать дикарей от внешнего мира и дать им благополучно свариться, что называется, в собственном соку, — продолжал Пер вполголоса объяснять Марии в нескольких шагах позади Йоцхака, работавшего с Министром. — Но здесь есть некоторые проблемы. Первое — среди аборигенов может найтись десять праведников, или даже один — и мы должны это учитывать, таковы принципы Цивилизации; второе — нельзя допустить слишком большого скопления в одном месте отрицательной живой энергии. Если дикари начнут уничтожать друг друга — это плохо переносит демон Земли. Третье — атомные электростанции и химические производства, технологию которых дикари выкрали у Цивилизации, в чем, конечно, ее непростительная вина… Как только дикари увидят, что гибнут, они захотят забрать с собой и Большой Конгресс. Поэтому не имеет смысла вести себя сейчас так, чтобы потом пришлось возиться с продуктами распада из-за дикарей, — пояснил Пер.

Министр: «Если Мы подпишем договор о разоружении наполовину, Мы сразу потребуем у населения сдать охотничье оружие на законных Основаниях. Законопослушные простолюдины так и поступят, но оружие останется у краймеров. Одна из противоборствующих сторон, как это подсказывает Мне второе лицо в Империи, Прокурор Калиграфк, теперь оказывается безоружной, конфликтная ситуация, таким образом, разрешается сама собой и дальнейшие попытки государственного переворота исключаются… Вы же не станете отрицать, господин секретарь, как важны сейчас для всего мира тишина и спокойствие в Большой Империи».