Глубже некуда

Фэллон залил воды в автомат. Изабелла заметила, что босс сжал челюсти.

– Надеюсь, ты не скрипишь зубами, – заявила она. – Вредно для зубов: доведешь себя до того, что придется ставить коронки.

– Я стараюсь не давить на тебя, – оправдался он.

– Знаю. В общем-то, ты был очень терпелив. Ты ведь не смог ничего накопать на меня в сети, верно? У меня просто образцово идеальная биография. – Изабелла не могла не похвастаться горделиво. – Даже блестящий глава «Джонс и Джонс» уперся в кирпичную стену, когда принялся искать меня. Хороша я или как?

Фэллон сухо улыбнулся:

– Хороша, нечего возразить. Я обнаружил великолепную четкую хронику твоей жизни, начиная с самого рождения, и она вся сплошная фальшивка, верно?

– Угу.

– Я с самого начала знал, что ты убегаешь от кого-то или чего-то. – Он включил машину. – Ты выбрала Скаргилл-Коув в качестве убежища, и я, черт возьми, уверен, что это не случайно.

– А может, совпадение?

– Я объяснял тебе наше в «Джи энд Джи» отношение к совпадениям.

– Верно, – подтвердила Изабелла. – Чистое любопытство: как долго ты готов был ждать, прежде чем бы набросился на меня?

– Набросился? – недоуменно переспросил он.

– Прежде чем приступил бы к допросу, – уточнила она.

Фэллон сосредоточенно наблюдал, как наполняется кофейник.

– Я собирался еще немного подождать, но, учитывая недавние события, думаю, самое время тебе начать говорить.

Изабелла задумалась.

– Ладно, хотя и не вижу никакой связи между нахождением диковинок Брайдуэлл и моим присутствием в Коуве. Кроме, разумеется, того факта, что у меня талант находить вещи. То есть именно этим я занимаюсь. Даже против воли, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Рассказывай, Изабелла. – Он вперил в нее непроницаемый взгляд. – Мне нужно знать все.

– Я понимаю, – согласилась она. – И сейчас, когда я поработала с тобой, я знаю, что могу тебе доверять. Впрочем, не похоже, что у меня есть какой-то выбор.

– Почему?

– Я знала, что той ночью появилась в Коуве благодаря тому, что смогла убежать. Я хорошо умею жить вне системы, черт, да я то и дело уклоняюсь от нее. Но только вопрос времени, когда меня найдут.

Они уселись, каждый за свой стол. Джонс отхлебнул кофе и стал наблюдать, как Изабелла потягивает зеленый чай. Фэллон видел, что она собирается с мыслями, пытаясь решить, с чего начать свою историю. Он решил ей помочь и потому спросил:

– Что ты имела в виду под «уклоняюсь от системы»?

Изабелла посмотрела на него поверх чашки.

– Ты когда-нибудь слышал о веб-сайте «Айсберг»?

– Странном сайте, посвященном теориям заговоров, который ведет некий псих, называющий себя Часовым? – поморщился Фэллон. – Конечно, знаю. Кое-кто утверждает, что у меня проблемы с заговорами, но я просто осторожный трус по сравнению с Часовым. Этот парень так далеко зашел за горизонт, что ему никогда не вернуться обратно. Связь с реальностью он, должно быть, потерял давным-давно.

– Ты так думаешь?

– У него точно не все дома.

– Так почему ты просматриваешь его сайт?

Фэллон пожал плечами.

– Потому что иной раз у него попадаются просто самородки ценной информации, которые я могу подшить в дело. Как говорится: даже неисправные часы дважды в день показывают правильное время. Проблема в том, что бы я там не выуживал с сайта «Айсберг», эти крохи ценных данных всегда перемешаны с безумными переплетениями фантазий Часового. Можно потратить уйму времени, выискивая правду. Логического обоснования для его теорий нет, следовательно, нет ясного контекста. Этот парень – классический пример сумасшедшего, зацикленного на теории заговоров.

Изабелла подняла брови:

– Другими словами, у тебя самого есть контекст, так ведь?

– Контекст – совершенно другое дело, – заверил ее Джонс. – С какой точки посмотреть. Если Часовому случится упомянуть точную информацию о «Ночной тени», он вплетет ее в байку о похищении инопланетянами людей. В таком фантастическом контексте информация бесполезна, поэтому никто не обратит на нее внимания. Но я порой могу учесть данные в собственном расследовании, потому что у меня имеется нужный контекст. – Он помолчал. – Дай вспомнить. Уже какое-то время я не видел ничего нового на сайте «Айсберг». Может быть, Часовой наконец попал к докторам. Скажу тебе правду, я буду по нему скучать.

– Нет, – холодно заявила она. – Часовой не попал к докторам. Его убили. – И глубоко вздохнула. – Возможно.

– В сети какое-то время назад ходили такие разговоры, но они сошли на нет. Так уж обстоит дело с Часовым. Ничему нельзя верить, когда речь идет о нем. От него вполне можно ждать, что он сфальсифицирует свое убийство только затем, чтобы подогреть в еще большей степени теорию заговоров.

– Можешь мне поверить, я молю, чтобы с ней случилось именно это.

Фэллон замер:

– С ней?

– Часовой – женщина. Она притворяется в сетке мужчиной затем, чтобы навести еще одну тень на плетень.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что этот Часовой вырастил меня, когда мои родители погибли в авиакатастрофе, – пояснила Изабелла. – Я ее внучка.

Фэллон словно ударили чем-то тяжелым по голове. Он резко подался вперед, невольно пустив в дело сверхспособности.

– Ты не шутишь.

– Ты не нашел ничего на меня, когда принялся искать, потому что я всю свою жизнь жила под фальшивыми именами. – Изабелла обхватила ладонями кружку с чаем. – Моя мама не ложилась в больницу, когда я появилась на свет.

– То есть никакой социальной страховки? Ни свидетельства о рождении?

– Социальных страховок у меня перебывало с дюжину на протяжении жизни, точно так же и свидетельств о рождении, кредитных карточек и паспортов. Бабушка сделала фальшивые данные для меня раньше, чем я родилась. И дает мне новые, когда я переезжаю или меняю работу. – Изабелла бросила взгляд на висевший на железном крючке, прикрепленном к стене, рюкзак. – У меня в рюкзаке сейчас пара новых, неиспользованных наборов документов.

– Так откуда ты родом? – потребовал ответа Фэллон, невольно зачарованный. – Как ты умудрилась оставаться вне системы?

– Когда я родилась, мои родители жили на отдаленном островке в южной части Тихого океана с бабушкой. Отец писал триллеры под вымышленным именем, с сюжетами, основанными на заговорах, которые он обличал. Мама была художницей. Ее работы вывешены в нескольких весьма солидных музеях. Все картины под фальшивым именем. Я родилась дома, и мое рождение не зарегистрировано ни в одной государственной службе. С самого начала меня учили дома. Любое имя, которым я когда-либо пользовалась, кроме Изабеллы Вальдес, было сфабриковано.

Он тихо присвистнул:

– Черт меня задери. А еще говорят, что у меня проблемы, когда дело касается паранойи. Так Изабелла Вальдес – твое настоящее имя?

– Да. – Она расправила плечи. – Я решила начать откликаться на него в ту ночь, когда автостопом добралась до Скаргилл-Коува.

– А что за биографию я нашел в сети?

– О, разумеется, она полностью фальшивая. Используется за все время впервые. Бабуля наказала приберечь ее на крайний случай.

– Где твоя бабушка доставала фальшивые документы? – спросил Фэллон.

– У одной семейной фирмы, которая специализируется в такой области высокопрофессионального искусства. Они занимаются этим бизнесом несколько поколений. Бабуля всегда говорила, что если они хороши для «Джи энд Джи», то подходят и для нее.

– Рискну предположить, что она пользовалась услугами семьи Харперов.

Изабелла улыбнулась в чашку:

– Правильно предполагаешь.

Тут что-то подсказало ему:

– Так зачем ты приехала в Скаргилл-Коув, Изабелла?

– Отыскать тебя, конечно, – просто ответила она. – Бабуля всегда твердила, что если что-нибудь с ней случится, или я попаду в беду, с которой не смогу сама справиться, мне следует обратиться в «Джонс и Джонс».

– Почему ты так долго мне ничего не говорила?