Ответный удар

Впрочем, Гольдфарбу удалось преодолеть большую часть этой стены. Еще до того, как отправиться в Польшу, он несколько раз летал на борту «Ланкастера», чтобы проверить работу радарных установок в воздухе. Они даже попадали под огонь ящеров, но каждый раз возвращались на базу в целости и сохранности. Если бы одна из ракет врага попала в самолет, Гольдфарб даже не увидел бы того, кто их сбил. Сражение на земле более индивидуально. В Лодзи он убивал людей и ящеров и видел, как их тела падают на землю. Ему до сих пор снились кошмары.

Лео Хортон ждал, что он скажет, и Гольдфарб проговорил:

— В конечном итоге здесь мы можем добиться результатов гораздо более значительных для победы в войне. Бегать, зажав кинжал в зубах, конечно, неплохо, но это не всегда приносит нужные результаты.

— Если бегать с кинжалом в зубах, он рано или поздно запачкается кровью, это уж точно, — заметил Хортон.

Вошел летчик по имени Бэзил Раундбуш и налил себе эрзац-чая. Его широкое, румяное лицо сияло улыбкой.

— Хороший денек сегодня, — заявил он.

— Может быть, чай будет вкуснее, если ты прополощешь в нем то, что украшает твою верхнюю губу и называется усами, — заметил Гольдфарб.

— Ах, вонючий мерзавец! — Раундбуш сделал в его сторону шаг — казалось, он ужасно разозлился.

Гольдфарбу понадобилось заметное усилие воли, чтобы не сдвинуться с места. За последнее время он сильно похудел, да и грудь Раундбуша украшал целый иконостас из блестящих металлических планок и ярких лент. Он летал на «Спитфайре» против самолетов Люфтваффе во времена, казавшиеся самым трудным часом Британии.

— Шутка, сэр, — быстро вмешался Хортон.

— Ты тут новенький, — весело заявил Раундбуш. — Я знаю, что это шутка, и Гольдфарб знает, что я знаю. Правда, Гольдфарб? — Он словно предлагал Гольдфарбу попробовать возразить.

— Думаю, да, — ответил Гольдфарб. — Только ни в чем нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с человеком, который носит на лице такую безобразную пародию на усы.

У Лео Хортона сделался озабоченный вид. А Раундбуш откинул голову назад и громко расхохотался.

— Ты и в самом деле вонючий мерзавец. Ловко ты меня поддел, совсем как Эррол Флинн в одном из голливудских фильмов про пиратов. — Он встал в боевую стойку и сделал несколько весьма искусных выпадов. Неожиданно он выпрямился и поднял вверх палец. — Я понял! Чтобы избавиться от ящеров, нужно вызвать их на дуэль. На рапирах, шпагах или саблях — все равно. Наш лучший воин против их бойца. Победителю достается все.

Стоявший возле одного из столов, заваленных деталями двигателя, подполковник авиации Джулиан Пиэри сказал:

— Когда-нибудь, Бэзил, тебе придется понять разницу между упрощением проблемы и ее решением.

— Да, сэр, — радостно крикнул Раундбуш, впрочем, в его голосе не прозвучало и намека на серьезность. Неожиданно он грустно проговорил: — А правда, было бы хорошо вызвать их на состязание, в котором преимущество будет на нашей стороне.

— Тут я совершенно согласен, — проворчал Пиэри.

Лео Хортон наклонился над обрывком бумаги и начал что-то быстро рисовать. Через несколько минут он продемонстрировал всем довольно реалистичное изображение ящера в рыцарских доспехах, даже с пером на шлеме и с мечом в лапах. «Готовься к смерти, негодяй с Земли!» — говорил инопланетянин, точно герой какого-то мультипликационного фильма.

— Неплохо, — похвалил Раундбуш. — Давайте, повесим сюда, на доску.

— Очень здорово, — заявил Гольдфарб. — Тебе следует заняться портретами своих подружек.

Хортон наградил его благодарным взглядом.

И тут Гольдфарб заметил, что в дверях, прислушиваясь, стоит Фред Хиппл. Раундбуш увидел его примерно тогда же. Возможно, он и собирался ответить что-то язвительное, но передумал, только тихонько фыркнул. Хиппл провел пальцем по своим каштановым усам.

— Банда братьев, прямо настоящая семья, — пробормотал он, входя внутрь.

— Если мы перестанем поддразнивать друг друга, сэр, жизнь станет такой скучной, — пояснил Раундбуш.

— Да уж, для тебя, Раундбуш, это точно. Или я ошибаюсь? — заявил Хиппл, и летчик покраснел, как провинившийся школьник. Однако в голосе Хиппла не слышно было и намека на выговор. — До тех пор, пока ваша болтовня не мешает работе, чешите языками, сколько хотите.

— Здорово, — с облегчением проговорил Раундбуш. К ним повернулся Хиппл и спросил:

— Нам удастся установить радар на фюзеляж «Метеора», джентльмены?

— Если там не будет баков с горючим, сэр, — ответил Гольдфарб, у которого сделалось непроницаемое лицо. Хортон насмешливо на него посмотрел, затем устало усмехнулся и кивнул. Гольдфарб продолжал: — Хортон сделал потрясающее открытие. Он обнаружил, какая часть цепи контролирует силу сигнала.

Он рассчитывал обрадовать Хиппла, который так же живо интересовался радаром, как и своими обожаемыми двигателями. Однако Хиппл только спросил:

— А мы сможем использовать его находку немедленно?

— Нет, сэр, — ответил Хортон. — Я знаю, что они делают, но мне не известно как.

— В таком случае, придется оставить до лучших времен, — сказал Хиппл. — Сейчас наша главная задача извлечь из вражеского оборудования максимальную пользу.

Гольдфарб и Хортон быстро переглянулись. Очень непохоже на Фреда Хиппла, которого они так хорошо знали.

— Что случилось, сэр? — просил Гольдфарб. Раундбуш и остальные офицеры, работавшие под руководством Хиппла, тоже заинтересовались разговором.

— Время работает не на нас, — заявил Хиппл и уткнулся в чертежи.

— Какое время? — шепотом спросил Гольдфарб у Хортона.

Тот только пожал плечами.

«Еще один повод для беспокойства», — подумал Гольдфарб и занялся работой.

Если не считать того, что в окна кабинета доктора Хайрама Шарпа лился солнечный свет, он ничем не отличался от тех, в которых Йенсу Ларсену довелось побывать до сих пор. Доктор Шарп, маленький толстенький человечек, посмотрел на Йенса поверх очков в золотой оправе и сказал:

— Сынок, у тебя триппер.

— Благодарю вас, я знаю, — ответил Йенс. Почему-то он не ожидал, что доктор в мормонской Юте поведет себя так прямолинейно. Поколебавшись немного, он спросил: — Вы можете что-нибудь сделать?

— Не так чтобы очень много, — ответил доктор Шарп слишком, с точки зрения Йенса, жизнерадостно. — Если бы у меня были сульфаниламиды, я бы вылечил тебя как раз плюнуть. Если бы у меня был акрифлавин, я бы ввел его в твою игрушку при помощи шприца. Процедура неприятная, уж поверь мне на слово, зато она дала бы необходимый результат. Но поскольку у меня нет ни того, ни другого, какой смысл предаваться бесполезным сожалениям.

Одна только мысль о том, что кто-то будет вводить в его «игрушку» лекарство при помощи шприца, вызвало у Ларсена сильное желание прикрыть живот руками.

— Может быть, у вас все-таки есть что-нибудь? — сердито спросил он.

Доктор Шарп открыл ящик, вытащил несколько пакетиков в упаковке из фольги и протянул Йенсу.

— Презервативы, — объявил он так, будто Ларсен и сам не догадался. — Помогут некоторое время не разносить болезнь. — Затем он взял ручку и придвинул к себе толстую конторскую книгу с разлинованными листами. — Где ты его подхватил-то помнишь? Мы должны вести записи, даже несмотря на то, что все летит к чертовой матери.

— Официантка по имени Мэри, в Айдахо-Спрингс, Колорадо.

— Так-так. — Доктор что-то написал в своей книге. — По-моему, ты что-то не договариваешь, сынок. Фамилию официантки не помнишь?

— Ну… кажется, Кули.

— Тебе кажется? Ты ведь с ней близко знаком — в определенном смысле, верно? — Доктор Шарп тихонько присвистнул. — Ладно, пока не важно. Ты кого-нибудь приголубил после нее?

— Нет.

Йенс посмотрел на презервативы, которые держал в руке. В следующий раз, оказавшись в одной постели с женщиной, он, возможно, воспользуется одной из этих штучек… а может быть, и нет. После того, что та сучка с ним сделала, он имеет полное право на месть.