Змей подколодный

Машина тронулась с места. Острые серые скалы по одну сторону шоссе, сосновый лес, едва ли не выше скал, по другую. И ни души вокруг.

Никитос тщательно хрустел таблетками, взятыми из рук чужого дяди, который часом раньше едва не перегрыз ему глотку. Чужой дядя, выставив локоть в раскрытое окошко, насвистывал песенку, явно ничего не опасаясь. Плевал он с высокой горки на возможное появление разъярённых гимназийских магов, которые уже должны были начать поиски. Которые были просто обязаны поднять на уши всю округу! Которым следовало явиться ещё на площадь, извергая проклятия и потрясая молниями!

Не явились.

Олег Витальевич Стрепетов, преподаватель первой классической гимназии, куратор девичьей группы первого курса и крёстный фей маленькой ведьмы, не пришёл, оставив драгоценную воспитанницу в руках чёрного мага. И кто сказал, что он придёт в железный замок? В логово врага — вне сомнений, скрытое кучей барьеров и ограждённое мощнейшими заклинаниями… Но ведь он отыскал ведьму на озере? Ведь отыскал?

— А мы куда сейчас — в гимназию? — спросила ведьма.

— Ну что ты, детка, — откликнулся маг. — И в мыслях не имею вас обламывать.

— А куда?

— Провожу до места. Удостоверюсь заодно, что никто на вас не позарился…

— Ого, — сказал Никитос. — Спасибо.

— Да не за что, сахарный мой, — хмыкнул Чернецкий. — Мне ещё выкуп с вас получать. Лет через семь…

— Почему не сейчас? — спросил Никитос.

— Ощипанные птенцы не выживают, — любезно пояснил маг. — Учись пока. Вот соколом станешь — посчитаемся…

— Наверное, стану, — сказал Никитос. — Все говорят.

— Он тоже? — спросил Чернецкий.

— Ага.

Они засмеялись — взрослый маг и маленький, и Ольга мысленно скорчила им рожицу. Борис Чернецкий явно проникся к её проводнику — и очень бы хотелось знать тому причину. А вообще-то не суть важно. Соколом — как же! Берите выше! Хомячком! — и лет пятьдесят вот такому же ублюдку ботинки чистить. Так что фигу вам, господин маг, а не выплату долга! Если только с кураторов потребовать… Их-то можно как угодно ощипывать, вряд ли убудет.

"А ведь это мысль, — подумала Ольга. — Это же возможность сообщить в гимназию — и сделаю это не я и не Никита!"

Видимо, та же мысль посетила будущего сокола, потому что сокол прекратил хихикать и очень серьёзно сказал:

— Семь лет — это долго. Нечестно выходит. Может, вам стоит взять выкуп с наших преподавателей? Думаю, они возражать не будут.

— Уволь-уволь, — отмахнулся Чернецкий, разбивая надежду вдребезги. — Что-то нет у меня охоты наше приятное знакомство в гимназии афишировать!

— Да! — с чувством сказал Никита.

— Я уж как-нибудь потерплю. А вы, ребятки, сделаете мне одолжение в счёт долга: не станете больше из гнезда клювики высовывать. Мир велик, а фарт в нём — явление раритетное…

— Мы постараемся, — сказал Никитос.

— Вот и славно, — сказал маг и круто вывернул руль. — Приехали, птенчики.

Скалы и лес поменялись местами и замерли.

Над соснами неспешно всходила зелёная луна.

Ни снега, ни озера.

— Вам недалеко, — пояснил маг, заметив ведьмины сомнения. — Во-он по той тропинке.

— Спасибо, — сказал Никитос, вылез из машины и открыл ведьме дверку. — Вы нам очень помогли.

— Удачи тебе, сладкий, — сказал Чернецкий. — И аккуратнее там…

Кивнул — и уехал, оставив их одних в мире, который, кажется, и вправду был очень велик.

Ведьма огляделась ещё раз, уселась прямо на обочине и закурила.

— Слушай, — сказала она. — А ты что ему наговорил? Ну, там, в городе?

— Правду, — сказал Никита, не раздумывая. — Он же чёрный маг, я подумал — вдруг они знакомы? И потом, он ведь тоже гимназист. Вошёл в положение. Ну и выкуп, конечно.

— Выкуп… — повторила ведьма. — Врёшь ты всё, Никитос. Какой ему смысл? Раз не сожрали — значит, он за нас расплатился. Да ещё и отпустил. Значит, ни фига не поимел. С чего бы ему такой зайкой делаться?

— Да он хороший парень, — сказал Никита. — Мне кажется, они просто нас пугали.

— Просто пугали… — повторила ведьма. — Ага… А ты уверен, что он нас не высадил в какой-нибудь… зоне? Тут вообще-то замок должен быть. Высокий такой.

— Ну и что? — сказал Никита. — Может, за соснами не видно. Вон какие здоровенные… А может, вовсе и не замок, мало ли! Только знаешь что… Там, наверное, сейчас дома никого нет.

— Замечательно, — сказала ведьма. — Так нас ещё и не ждут?

— Может, и не ждут… Да это без разницы.

— Наверное, — согласилась ведьма, разглядывая своего проводника. Проводник давил ботинком подвернувшуюся шишку и прятал глаза.

— Ты же хотела сюда попасть, правильно?

Личина. Это же личина. Это никакой не Делик. Ещё на площади, ещё в поезде следовало догадаться — всё подстроено, это опять личина… Настоящий Никита зубрит сейчас латынь в гимназийском интернате… Но разницы и вправду нет.

— Хотела, — согласилась ведьма и встала. — Мне знаешь как адреналина не хватает? Тут волков нету в лесу? — спросила она, выходя на указанную тропинку. — Лучше оборотней. Реальный бы вышел экстрим! Или ты с любым волком договоришься?

— Договорюсь, — пообещал проводник, догоняя её. — Слушай, всё будет хорошо! Вот увидишь! Ты сама увидишь!

Тропинка быстро вывела их на опушку леса, но железного замка не было и там.

Был сад за решётчатой оградой, а в саду стоял дом.

Двухэтажный особнячок; не слишком большой, с двумя круглыми мансардами, он не выглядел ни волшебным, ни мрачным. В одном из нижних окон мерцал свет — уютный огонь в камине.

— Кажется, всё-таки дома… — сказал проводник. — Постой здесь, я проверю…

Он шагнул вперёд — и мгновенно растворился в сгущающихся сумерках. Её однокурсник, милый ребёнок с веснушками, вполне способный договориться с безумным вервольфом. "Я попала. Я попала, куда хотела, но Олег Витальевич не придёт".

— Офигеть, — сказал мальчишка, возникая рядом так же неожиданно, как исчез. — Офигеть, — повторил он со смешком. — Ну вот этого я никак не предвидел.

— Что такое?

— Ты всё равно не поверишь. Да иди в окошко посмотри. Не бойся…

Он стоял, сунув руки в карманы, качал на лице странную улыбку, почти не похожий на самого себя, почти похожий на давешних магов. Реальный экстрим.

"А ведь я и не боюсь, — поняла ведьма. — Волков бояться — в лес не ходить. А я уже в лесу — и серый волк мне совершенно по фигу. Мне уже всё равно. Крёстный фей не придёт. И не надо. Мне наплевать".

За садовой калиткой под ноги легла дорожка, выложенная мозаичной плиткой, но ведьма свернула на траву, обогнула кусты шиповника и остановилась в нескольких метрах перед окном.

В комнате беседовали двое.

У камелька, за обильным столом.

В мире и согласии.

Не поверив собственным глазам, ведьма обернулась к шедшему сзади мальчишке.

— Ольга, — тихо сказал мальчишка. — Это твой отец. Я хотел, чтобы ты сама увидела, ну вот ты и увидела. Давай отойдём отсюда, я тебе расскажу, а потом уже с ними поговорим… Ольга, ну ты чего?

Рухнувший мир завертелся как карусель, а остановившись, стал реальностью.

Прозрачной, обыденной реальностью: никаких личин в мире больше не было.

— Сейчас, Никитос, — сказала ведьма и наклонилась, присматриваясь. — Сейчас поговорим…

Она подняла с земли камешек и подкинула его на ладони.

— Ольга?!

Стекло покрылось сетью трещин, задрожало и выпало — всё целиком. В комнате ничего подобного, конечно, не ждали. Удивились, ага. А потом один опомнился, подбежал к подоконнику и прыжком перемахнул в сад, но раскрыть рот ведьма ему не дала.

— Привет, папочка, — сказала она.

Стекло под ногами выпрыгнувшего хрустнуло ещё раз и замолчало.

***

Выпускник первой классической гимназии Борис Чернецкий ехал с ветерком, наслаждаясь свежим воздухом и ментоловой сигареткой. Впереди была целая ночь; он намеревался потратить её на действительно добрую охоту — охоту, а не собирание в ягтдаш выпавших из гнезда птенцов.