Больше, чем любовь

— Мне Кэролайн сказала.

— Кэролайн ничего не знает. — Много ли он сам знает, если знаком с Дженной столько лет и только теперь все понял. Да что теперь говорить! — Я боюсь сделать тебе больно, если ты еще не готова, поэтому немного тебя подготовлю, совсем немножко. Я знаю, ты этого не хочешь, но, если тебе будет больно, я не смогу продолжать. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

— Мне этого не нужно.

— Зато мне необходимо. — Он опустил голову и легко коснулся губами теплой кожи у нее на шее, а потом невольно поцеловал крепче, настолько его возбудил запах ее кожи. У него задрожали мускулы, и он приподнял голову. — Черт!

— Что случилось? — встревожилась она.

Он рассмеялся, затем застонал.

— Ничего.

Он снова уткнулся лицом в ее шею и начал инстинктивно двигаться. Он был удивлен силой своего возбуждения. Причиной столь быстрого возбуждения, конечно, было давнее отсутствие связи с женщиной, но такое случалось с ним не в первый раз, однако он никогда не испытывал такого внезапного и бешеного желания. Не поднимая головы, он предупредил:

— Дженна, я не знаю, сколько смогу сдерживаться.

Руки ее ожили и обвили его шею, ногти впились ему в кожу.

— Не жди, не надо, пусть это будет сейчас.

Но ему нужно было знать, готова ли она. И он проник рукой под ее рубашку. И еще больше возбудился, чувствуя ее нежную гладкую кожу и учащенное дыхание. Это был самый желанный звук.

— Тебе хорошо? — хрипло спросил он.

— Да, да.

Он коснулся ее между бедрами, и у нее вырвался тихий гортанный стон.

— Ты просто прелесть, такая нежная и сладкая. — Он гладил ее, осторожно продвигаясь глубже. Даже убедившись в ее готовности, он продолжал ее ласкать. — Дженна, я хочу тебя поцеловать.

— Нет!

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее в губы, но ее мольба остановила его.

— Нет, Спенсер, не надо! Поцелуи говорят о чувствах, которых у нас нет.

Она вдруг невольно застонала от удовольствия и одновременно едва заметным движением приподняла бедра навстречу ему.

Спенсер хотел возразить ей, но она уже была готова его принять. Сбросив с себя полотенце, он поместился между ее ногами и пристально смотрел на нее, вводя член в ее теплую глубину.

Она была восхитительно тесной. Он вздохнул и усмехнулся:

— Ну, как ты себя чувствуешь?

— Наполненной.

— Верно. — Он улыбался от наслаждения, которое доставляли ему движения члена внутри ее. Теперь стон вырвался у него, и он все глубже проникал в нее. Ему хотелось смеяться, обнимать ее, но он только сказал: — Господи, как хорошо!

— Я уже не кажусь тебе слишком маленькой?

Вот тогда он рассмеялся:

— Нет. Мы с тобой… очень подходим друг другу.

И в доказательство он скользнул внутрь ее и назад.

Она восторженно ахнула:

— Я рада.

Она положила руки ему на грудь и потеребила его соски, отчего он с силой втянул в себя воздух, тогда она продолжала ласкать его.

— Спенсер, я хочу ребенка! — вскричала она. — Пожалуйста, подари его мне, подари!

Как ни странно, но напоминание о ее цели нисколько не притушило огонь его страсти, напротив, он ощутил такой сильный приступ желания, что едва не взорвался. Уступая требованию своего тела, он начал работать так неистово, что вскоре излил в нее семя.

Его оргазм все не прекращался. Задыхаясь, мокрый от пота, он, наконец, распластался на ней, но не вышел из нее, пока не утихла дрожь наслаждения. Наконец, несколько раз глубоко вздохнув, он лег рядом с ней.

Дженна лежала на спине, повернув к нему голову. Даже в темноте он видел ожидание в ее глазах. Она думала о ребенке, и он испытал мимолетное разочарование. Ему хотелось, чтобы она восхищалась его сексуальной силой, чтобы в этот момент она забыла обо всем другом. Но ведь она так старалась не забыть об этом. Может, это было к лучшему.

Он мягко оправил на ней сбившуюся к талии рубашку. Потом откашлялся и сказал:

— Ну, что? У нас получилось, как ты думаешь? Ты почувствовала ту маленькую вспышку, когда яйцеклетка встретилась со спермой?

Она долго молчала, и он испугался, не случилось ли что-то с ней. А потом она еле слышно сказала:

— Никакой вспышки не бывает, во всяком случае, я ее не почувствовала.

— А что-либо другое было?

— Не знаю.

— Что это значит?

Не двигаясь, она сказала:

— Я чувствую себя другой, но не знаю, имеет ли это отношение к ребенку.

— Если нет, то откуда это ощущение?

— От того, что произошло между нами. Спенсеру стало легче. Он перевернулся на живот и оперся на локти.

— Тебе хорошо было, Дженна?

— Потрясающе! — неожиданно воскликнула она. — Невероятно! Я хочу сказать, что если есть мужчина, который может сделать меня беременной…

— А тебе? — Он положил руку ей на живот. — Тебе самой было хорошо? Там, внизу?

Его рука двинулась вниз, но она остановила ее.

— Хорошо. Лучше, чем я ожидала.

— А почему ты не ожидала хорошего? — Его действительно удивляло, что такая женщина, как Дженна, не имела большого опыта с мужчинами. — Я уже говорил, что здесь дело в мужчине, а теперь еще больше в этом убедился. Потому что не нашел в тебе ни единого недостатка. Но почему ты ожидала от меня худшего?

— Я вовсе не ожидала худшего. Просто я делала это не ради удовольствия.

— А оно было?

— Да, — тихо призналась она.

Он был счастлив услышать ее признание. Сам он получил такое наслаждение, что чувствовал себя эгоистом.

— Думаю, ты могла бы получить еще большее наслаждение. Ты разрешишь это сделать?

Он шевельнул рукой, но она снова удержала его.

— Нет, мне хорошо. Правда, Спенсер.

— Но мне так хочется…

Она покачала головой.

— Тогда разреши хотя бы обнять тебя.

Он попытался привлечь ее к себе, но она вскрикнула и уперлась ему рукой в грудь:

— Мне нужно несколько минут полежать спокойно. Чем меньше я двигаюсь, тем больше шансов, что все пройдет правильно.

Спенсер принял ее довод, но не мог отказаться от желания обнять ее.

— Ладно! — Он приподнялся и устроил подушку поудобнее. Затем просунул руку ей под спину и осторожно обнял за талию. — Если гора не идет к Магомету…

— Ты не обязан обнимать меня, Спенсер. У тебя много работы. Ты вовсе не должен лежать здесь…

Он прикрыл ей рот ладонью:

— Я буду работать, когда захочу. И встану, когда захочу. Доверься мне, Дженна. — Он убрал свою руку.

— Но…

— Боже, ты прямо как испорченная пластинка! Да знаю я, что нахожусь с тобой для того, чтобы сделать тебе ребенка, но мне нравится обнимать тебя, понимаешь, нравится! Если это тебя не раздражает. Тогда я отползу в уголок и буду там лежать, пока не наберусь сил, чтобы вернуться к себе. Позволь напомнить, что я только что отдал тебе все свои силы!

Дженна немного расслабилась и усмехнулась:

— Не похоже, что все. Иначе ты не стал бы со мной спорить.

Только на это сил и осталось. Она снова усмехнулась, и от ее дыхания у него зашевелились волоски на груди, вызвав новую волну возбуждения.

— Дженна?

— Да?

— Тебе уже легче?

— Да, немного.

— Вот видишь, и нечего было стесняться.

— Меня смущало то, что это происходит именно с тобой.

— Но я-то тебя не стесняюсь.

— Мужчины в таких вещах более смелы.

— Это ты насчет того, чтобы иметь ребенка? Шутишь!

— Я говорю про секс. Завтра утром ты спустишься к завтраку как ни в чем не бывало. А для меня все сложнее.

— Так и должно быть. Между нами кое-что было, но это не значит, что теперь между нами должна появиться какая-то неловкость.

Она судорожно перевела дыхание, и он снова возбудился.

— Когда ты вот так вздыхаешь, — шутливо предупредил он, — я начинаю представлять себе твое тело под рубашкой, которое я почти не чувствовал. — Он повернулся и уперся ей в бок восставшим членом, чтобы она поняла, что значат эти его мысли. — Тебе еще долго так лежать?

— Еще немножко.

— А потом мы можем это повторить?