Больше, чем любовь

— Послушай, мы же можем это сделать так, как предлагала я, — с робкой надеждой сказала она. — Я уверена, что мой доктор готов встретить нас завтра в своем кабинете…

— Об этом забудь! — решительно заявил Спенсер, отрезая ей путь к уговорам.

Дженна смирилась. Как бы ей ни хотелось сделать все по-своему, решала не она, ведь Спенсер оказывал ей такую важную услугу. Она ни на минуту не забывала, что речь идет о ребенке.

— Это будет не так уж трудно, — сказала она. Если уж он не знает, что делать, то это будет похоже на ситуацию, когда слепой ведет слепого. — Мы же представляем, как это происходит. Разве этого недостаточно?

Он промолчал и, к ее огорчению, до самого дома больше не промолвил ни слова. Раньше между ними всегда завязывался непринужденный разговор. Ей нравились его рассказы о путешествиях, приключениях и книгах, и, чувствуя ее искренний интерес, он охотно делился с ней своими переживаниями. А сейчас между ними возникли напряжение и скованность. Она опасалась, что их отношения навсегда изменятся, и молилась в душе, чтобы этого не произошло. Она остановилась у своего дома, он забрал свои вещи с заднего сиденья и последовал за ней. В холле она нерешительно помедлила, затем сказала:

— Я покажу тебе твою комнату, наверное, тебе нужно разобрать свои вещи.

Она повела его по лестнице, затем по коридору. Комната, которую она для него выбрала, была почти такой же большой, как ее спальня, но находилась в другом конце дома. У двери она посторонилась и пропустила его вперед.

Он вошел, бросил свои вещи на кровать и остановился, положив руки на пояс, спиной к ней. Вся его поза выражала напряжение и раздражение.

— Если тебе не нравится эта комната… — заговорила она, но замолчала, когда он стремительно обернулся к ней.

С мрачным выражением лица он сверлил ее взглядом.

— Думаю, нам лучше сделать это сразу сейчас, поскольку никто из нас не успокоится, пока дело не будет сделано. Мне нужно принять душ, и через десять минут я приду к тебе, хорошо?

Он, конечно, был прав. Чем дольше они откладывают, тем больше она будет нервничать. Она и сейчас едва держала себя в руках, а от его слов ее буквально стало трясти.

— Лучше минут через пятнадцать, — сказала она и пояснила: — Я дольше буду принимать душ.

— Хорошо, — согласился он и еще раз пристально на нее посмотрел.

Спенсер долго стоял под душем, подставив под горячую воду напряженные мускулы на шее. Он действительно устал от работы над рукописью, но поправки дались бы ему легче, если его мысли не отвлекались бы на Дженну.

Он вспоминал свое самоуверенное требование: «Никакого искусственного зачатия, или естественным путем, или ничего». Такая самоуверенность, а почему бы и нет, черт возьми? Он интересный мужчина и отличный любовник. Он подарит маленькой Дженне Маккью час счастья, и вдобавок она получит ребенка, о котором мечтает.

Он вернулся во Флориду уверенный, что нашел отличное решение проблемы, и только несколько дней назад осознал смысл своего предложения. И беспокоился он не столько из-за ребенка, сколько из-за самой Дженны. Он и не подозревал, насколько сложно у нее складывались отношения с мужчинами.

Женщины, с которыми он встречался ради удовлетворения своих потребностей, обычно были высокими, эффектными и уверенными в себе. Дженна была совершенно иной, а главное, застенчивой и неопытной, и он не знал, как вести себя с ней. Ему хотелось доставить ей наслаждение, но как это сделать, чтобы не задеть ее гордость и самолюбие? Она хотела, чтобы они сошлись в постели ради единственной цели — зачатия ребенка. А ему этого было мало, он не привык ограничивать себя в желаниях.

Он поменял положение, чтобы струи воды падали на поясницу, поочередно поднял руки, разминая мускулы. Разумеется, он может быть с ней нежным и доставить ей удовольствие, если она это позволит. Вот в этом-то и вопрос: позволит ли?

Он выключил душ и вытерся. Глядя на себя в затуманенное зеркало, он достал из несессера зубную щетку и пасту и принялся чистить зубы. И все время представлял себе, как Дженна в своей ванной готовится к встрече с ним. Вскоре он почувствовал легкое возбуждение.

Да, с этим у него не будет проблем. Другое дело — подвести к этому Дженну.

Он взглянул на часы. Пора. Обернув вокруг бедер полотенце, он пошел по коридору. Единственной комнатой, где горел свет, была комната Дженны. Наверное, это была спальня ее родителей, но, остановившись на пороге, он думал не о них. Над разобранной постелью приглушенно светилось бра. В длинном белом халате, она стояла у кровати к нему спиной, опустив голову. Только подойдя ближе, он увидел, что она смотрит на какой-то предмет в своей руке.

— Что это у тебя?

Она протянула ему крошечный браслет из стеклянных бусинок, перемежающихся с шариками слоновой кости, которые составляли ее имя.

— Родители заказали для меня этот браслет, когда я была грудным ребенком. Я его очень любила. Если у меня будет девочка, я подарю ей такой же браслет с ее именем.

Спенсер посмотрел на браслет, затем перевел взгляд на Дженну. Темные волосы мягкими волнами обрамляли ее лицо и ложились на плечи. Влажное после душа лицо было розовым. От нее пахло весенними цветами, и выглядела она поразительно юной.

— Неплохая мысль, по-моему, — одобрил он и пропустил между пальцами ее шелковистые и мягкие пряди.

Она стояла рядом с ним, маленькая и стройная, как газель, и он почувствовал себя еще более крупным и сильным. Взяв браслет из ее руки, он положил его на столик у кровати и выключил свет.

— Я мог бы и оставить свет, но, думаю, так тебе будет спокойнее.

— Да, спасибо, — прошептала она.

Он дотронулся до рукава ее халата.

— Под ним ночная рубашка?

Она кивнула.

— Хочешь снять халат? — мягко сказал он.

Не поднимая головы, она сняла с себя легкий шелковый халат.

— Примерно в это время няня отрывала для меня туалетную бумагу, велела снять с себя все ниже талии и залезть на столик, — сказала она, пытаясь пошутить, но ее выдавал напряженный голос.

— Здесь нет ни столика, ни туалетной бумаги. — Понизив голос, он спросил: — Тебе нужно что-нибудь снимать ниже талии?

Она покачала головой.

Он ощутил сильное возбуждение, притянул к себе ее голову и вдохнул свежий запах ее волос.

Она отстранилась, забралась в дальний край постели и легла.

Несмотря на темноту, Спенсер видел ее напряженно вытянувшееся тело и хотел было обсудить с ней, что делать дальше, но побоялся, как бы она снова не напомнила о визите к доктору.

Он улегся рядом с ней, погладил по щеке и успокаивающе прошептал:

— Не бойся.

— Я не боюсь, — тоже шепотом ответила она.

— Значит, напряжена, — заметил он, проведя рукой по ее подбородку.

— Просто я очень хочу, чтобы все получилось.

— Все получится, если ты расслабишься, а я помогу тебе.

Он погладил ее шею, затем горло.

В темноте ее глаза казались огромными.

— Это не обязательно, Спенсер. Я спокойна, правда.

— Хорошо, не буду. — Он сменил тактику. Забравшись под одеяло, он вытянулся, лежа на боку лицом к ней. — Послушай, я ужасно тебя хочу.

— Ты не обязан это говорить.

— Но это правда. — Он лег на нее сверху, так что она ощутила вес его тела. По ее участившемуся дыханию он понял, что она почувствовала его возбуждение. — Ты мне веришь?

— Да.

— Тогда немного расслабь ноги, чтобы я тебя почувствовал.

— Боже, как все это неловко, — пробормотала она, но подчинилась. У нее вырвался судорожный вздох, когда он устроился на ней удобнее.

— Тебе не очень тяжело?

— Нет.

— Лучше, если я буду сверху, да?

— Д-да. Так я меньше потеряю… Господи, как стыдно!

— Вовсе нет, это только приятно. — Он начал медленно двигаться. — Не знаю, почему мне раньше не пришло это в голову.

— Потому что я не в твоем вкусе, — еле слышно сказала она.

— В таком случае, почему ты вызываешь во мне такое сильное желание? Да и откуда ты знаешь, что ты не в моем вкусе?