Страница 145 из 188
— Лучше тебя нет на свете. Твои глаза как наши зеленые леса, а сама ты как лесной цветок, и как весенний ландыш, и как золотой медок, и как лиловый колокольчик! Это правда? — спросил вдруг, потому что сам испугался своих слов.
— Если ты говоришь — правда… — И она засмеялась счастливо, потому что, наверно, не было в тот миг счастливее ее на всей земле.
— Я хочу учиться и много знать, — сказал Андрей. — И еще я хочу летать. Наверно, стану летчиком, но раньше закончу институт, поеду учиться во Львов или Киев.
— И я.
— Бутурлак рассказывал, какой огромный и красивый город Киев.
— Мне он нравится.
— Но ведь ты не была в Киеве.
— Какой ты непонятливый! Я про лейтенанта.
Андрей почувствовал, как встрепенулось у него сердце. Наверно, впервые в жизни узнал, что такое ревность. И все же никогда бы не простил себе, если бы сказал хоть одно нехорошее слово про лейтенанта.
— Нет на свете лучшего человека, — сказал убежденно.
Он хотел найти еще какие-нибудь более сильные слова, но замолчал, увидев, что из села вышли двое — женщина и мужчина.
Женщина шла немного впереди, с большим лукошком для грибов, и Андрей узнал в ней Настю, соседку Груздевой.
Андрей быстро сказал Вере:
— Вот за той женщиной последим.
— А за мужчиной? — Девочка села, поправила косы, но венок не сняла. — Кажется, лавочник?
— Да, заведующий магазином.
Только теперь Андрей увидел, что лавочник тоже нес плетеную корзину. Вспомнил, что Бутурлак собирался поговорить с ним об обороне села от банды, подумал, что разговор уже состоялся и Игнат Суярко специально идет за Настей. Но в таком случае Игнат должен знать, что они с Верой находятся здесь у околицы, и подать какой-нибудь знак. Но Суярко прошел мимо — не заметил или сделал вид, что не заметил их, шел, потупившись в землю. Огромная голова его, казалось, не держалась на тонкой шее и все время раскачивалась.
— Лавочник из армии пришел. Какие у него могут быть связи с бандеровцами? — сказал Андрей решительно. Подхватил корзинку, специально захваченную из дома. — А вот с теткой Настей поиграем в прятки.
— А если ее ждут бандеровцы?
— Возможно…
— Но тогда же… — Вера медленно поднялась. — Они же… как “ястребка”…
— Жаль, нет оружия. Лейтенант запретил… Вот что, — принял решение, — ты будешь держаться на расстоянии и при первой же опасности — сразу в село!
Вера отрицательно покачала головой.
— Я тебя одного не оставлю.
— Должна.
— Я же сказала — нет. — Глаза у девочки снова потемнели, и лицо приобрело упрямое выражение.
Андрей понял: не оставит. Предложил:
— Будем держаться подальше оба. В случае чего — быстро назад.
Вера подхватила свою корзину и побежала наискосок через луг к дороге.
Возле леса, где дорога превращалась в узкую тропинку, Настя сразу взяла направо, и подозрения Андрея усилились. Какие же там грибы? Скоро начинаются болота, места гнилые, грибы можно встретить лишь на возвышенных местах, да и тех немного. Настоящие грибники идут по тропинке к Змеиному яру — там можно набрать и боровиков, и подберезовиков, и рыжиков.
Вот и Игнат Суярко пошел по тропинке — оглянулся, постоял, прикуривая, увидел, что Настя, а за ней и ребята забирают вправо, покачал головой и побрел дальше проторенной дорогой — к грибным местам.
Лес становился гуще, дальше все чаще попадался мокрый мох, а Настя все шла, не торопясь и не оглядываясь. Андрей с Верой пробирались следом за ней, прячась в кустах.
Наконец Настя остановилась, поправила платок, огляделась по сторонам, и Андрей потянул Веру за огромную ель.
Может быть, здесь у нее назначена встреча?
Настя присела и сразу спряталась в кустарниках.
— Слушай, — придержал Андрей Веру, — стой здесь, а я посмотрю.
Он осторожно перебежал к соседней сосне, постоял, прислушался, присмотрелся — женщина собирала что-то в лукошко. Черника — сообразил парень. Действительно, здесь, в этой чащобе, начинаются сплошные заросли черники, и Настя могла податься сюда, чтобы набрать с утра детям ягод.
Андрей вернулся к Вере, рассказал, что делает Настя, но Вера покачала головой.
— Мы не пойдем отсюда, — сказала решительно.
— Подождем, — согласился Андрей, — в этих местах можно набрать лукошко черники за час. Увидел, что Вера стоит в мокром мхе, забеспокоился: — Там, левее, есть сухая поляна. Перебежим.
— Здесь мы в безопасности, — возразила Вера, — и все видим, а там нас могут выследить.
Но сможет ли девчонка простоять в болоте час? Андрей спросил об этом, Вера сердито блеснула глазами.
— А чем я хуже тебя? — только и сказала.
Андрей растерялся. Но все же он должен о ней позаботиться. Так уже повелось испокон веку, потому что он мужчина и сильнее!
Андрей осмотрелся вокруг, выбрал посуше место и потянул Веру за собой. Они сели на хвою, оперлись спинами об еловый ствол, Андрей, собрав немного прошлогоднего сухого мха, сказал:
— Сбрасывай сандалии.
Сам расстегнул пряжки и обтер покрасневшие Верины мокрые ноги мхом. Вытер и сандалии, поставил рядом.
— Пусть сохнут, — заметил деловито.
— А ты добрый, — сказала Вера, будто сделала для себя еще одно открытие.
— Неужели? — усмехнулся, покраснев, будто его поймали на чем-то нехорошем. — Просто вижу — зябко тебе…
— Лес здесь страшный, — перевела разговор на другое.
— Здесь еще не страшный. Вот за Дубовой поляной начинается болото…
— Мокрый лес — это нехорошо. Я люблю сухой. А болото очень смердит.
— Не говори глупости, — оборвал Андрей.
Посмотрела удивленно: впервые услышала от него резкое слово.
— Почему же глупости?
Андрей поднялся, выглянул из-за сосны — Настя собирала чернику. Сел и объяснил:
— А потому, что без этих болот не было бы речек.
— Скажешь! Из этих болот и стока нет.
— Это кажется, что нет. А попробуй высушить их — высохнет лес, даже наше Щедрое озеро.
— Ну, озеро! — не поверила. — Там подземные источники.
— А откуда они?
— И все же не люблю болот, отвратительные и страшные.
— Не такие они уж и страшные.
— Ну, и хвали свои болота! Каждый кулик свое болото хвалит.
Андрей обиделся:
— Конечно, мы — полищуки, болотные люди… Обжились здесь…
— И дальше своего носа ничего не видите! — уколола Вера.
— И вредная же ты…
— Вредная. — неожиданно согласилась. — Вернее, не вредная, а люблю возражать.
— Возражай, — махнул рукой Андрей. — Так даже интереснее. Хочешь есть?
Вытащил из кармана ватника завернутый в чистую тряпицу кусок хлеба с тонким куском сала. Разломил на две части, большую отдал Вере и с удовольствием смотрел, как смачно надкусила она острыми белыми зубами кусок.
Девочка увидела, что Андрей наблюдает за ней, сморщила нос, сказала, жалуясь:
— Это моя слабость: люблю поесть. После блокады…
— Я тоже люблю. Приходи сегодня к нам обедать, мы уху сварим.
— Бабушка будет ругаться.
— А ты пообедай у бабушки, а потом к нам на уху.
— Ладно, — согласилась Вера, — я уху всегда могу есть. Вдруг треснула ветка, и они припали к земле.
Настя прошла совсем рядом, удивительно, что не заметила их, и Андрей подумал, какие из них плохие дозорные: заболтались, как дети. А если бы появились бандиты?
Оказалось, Настя перешла на новое место, и опять ее платок замелькал под деревьями.
Женщина собирала чернику еще полчаса, и никто не появился в лесу, никто не искал ее. Когда она набрала полное лукошко, то сняла платок, поправила волосы и, повесив лукошко на локоть, направилась в село.
— Вот тебе и выследили! — разочарованно сказал Андрей. — Оказались в дураках.
Но Вера подошла к этому совсем с другой стороны:
— Выходит, Настя — честная, и мне это приятно.
— Конечно, но ведь полтора часа…
Они немного отстали от Насти, шли осторожно, не хотели напоследок попасть ей на глаза, и, оказалось, правильно сделали, потому что вдруг Вера остановила Андрея легким прикосновением руки и указала на чащу справа, из которой появилась фигура человека.