Страница 144 из 188
— Чего это он? — набросилась на Ротача Груздева.
— Правильно говорит, — одобрил Демчук. — Власть к вам со всем уважением, а вы!
— Это ты — с уважением? Ночью и с оружием?
— Ты помолчи, Леся Устимовна! — как-то сразу перешел на домашний тон Демчук. — Должны сделать у тебя обыск, поняла?
— Если самогон ищете — пожалуйста, есть еще… Сама покажу. Больше ничего нет.
— Сами посмотрим…
Вербицкий привел двух понятых. Молодую женщину с живыми глазами и старика — ее отца. Стали в дверях, с интересом осматриваясь.
Демчук предложил:
— Начали, товарищ Вербицкий, времени мало.
Собственно, в хате и смотреть нечего было — какая мебель в сельском жилье: сундук, шкаф, полочка с посудой…
Бутурлак сел у дверей рядом с Ротачем. Сказал тихонько:
— Я не верю, что эта женщина вместе с бандеровцами.
Тот наклонил голову.
— И я тоже. Но Демчуку виднее. Здесь иногда такие нюансы бывают… Переплелось все так, что постороннему человеку и не понять.
Обыск ничего не дал. Две бутыли мутноватого самогона, и все. Демчук написал акт, дал подписаться понятым.
— Пойдем, гражданка Груздева, — приказал. — А ты, Настя, — повернулся к молодой женщине, — посмотришь за девочкой.
Наконец смысл того, что произошло, дошел до Груздевой.
— Ты что, сдурел? — подступила к Демчуку. — Или не допил с вечера?
— Сама знаешь, непьющий я.
— Лучше уж иметь дело с пьяницами.
— Тебе, конечно… — как-то мрачно согласился Антон Иванович. — Значит, задерживаем тебя, вот так…
— Я тебе задержу! — схватилась женщина за ухват, но Вербицкий быстро перехватил ее руку.
— Ну-ну, спокойно! — прикрикнул.
— За что? — побледнела Груздева, наконец поняв, что с ней не шутят. — Неужели и правда за самогон? Да ведь не одна я…
— И до других доберемся, — пообещал Демчук. — Возьми теплые вещи, потому что в подвале замерзнешь.
— Меня — в подвал?
— А кого же?
— Ну, — пригрозила кулаком Груздева, — отольются тебе вдовьи слезы! — Но не заплакала, не заголосила, только бросила злой взгляд на всех, взяла ватник и теплый платок, попросила соседку совсем спокойно: — Посмотри за Фросей, Настя. Долго они меня не задержат, не имеют права. Не оставляй девочку без присмотра.
Она набросила на плечи ватник и пошла к двери, не оглядываясь и не обращая внимания на плач дочери, только опять недобро глянула на Демчука.
Бутурлак случайно перехватил этот взгляд и сжался — так смотрят только на заклятых врагов.
“А здесь и в самом деле нюансы — и так просто не разберешься”, — подумал.
Светало, и сизая полоса тумана, что лежала над озером, растворилась в прозрачном воздухе.
Андрей и Вера сидели на краю неглубокого рва, по дну которого сбегал в озеро ручеек. Весной он выходил из берегов, но сейчас ручей можно было перейти, не замочив колен. Берега его поросли одуванчиками, и Вера плела широкий и очень красивый золотой венок. Она уже дважды примеряла его, смотрясь в спокойную, прозрачную воду, спрашивала Андрея, идет ли ей, а он только кивал в ответ, не зная, что сказать, — она была красива, настоящая принцесса из сказки.
Они сидели уже более часа, наблюдая, кто и куда выходит из села. На рассвете Андрей с Филиппом разбудили Веру и еще пятерых надежных ребят и девочек, разделились на пары и теперь следили внимательно за всеми, кто ходил по селу.
Вере выпало быть с Андреем. Ему хотелось этого, но для отвода глаз предложил Вере пойти с Филиппом. Девушка возразила: зачем, мол, разлучать братьев, пусть уже Филипп идет с Сергейкой, к тому же и пост у них важный — дорога, что ведет к райцентру.
…Проехал на телеге старый Иванцов — Вера насторожилась, спросила Андрея, не нужно ли последить за ним. Но он сказал, что старик второй день возит сено с приозерных лугов и не может быть у него никаких симпатий к бандерам, потому что “ястребок” Иван Шелюк, убитый бандеровцами, собирался жениться на его внучке.
Вера проводила глазами старика — Андрейке, конечно, виднее, но она все же выяснила бы, почему это деду так необходимо возить сено именно сегодня.
Андрей посмотрел на девушку и удивился, как внезапно изменилось ее лицо. Она сделалась настороженной, смотрела недоверчиво, сразу повзрослела, и Андрею показалось, что она утратила всю свою привлекательность.
Прошли две женщины с тяпками — Андрей не пошевелился: они шли к огородам, отсюда их будет видно.
Андрей опустил ноги пониже, так, чтобы голыми пятками касаться холодной родниковой воды. Разговор с Верой как-то иссяк, девушка напевала незнакомую Андрею песенку, в ней говорилось о синем платочке и чувствах девушки, которая обещала никогда не забывать встреч с парнем. Это нравилось Андрею, и он с удовольствием слушал и смотрел, как Вера вплетала в венок последние цветочки.
Бросив на Андрея быстрый взгляд, Вера надела венок.
Теперь она точно была прекрасной. И уж конечно, лучше той, что настороженно и недоверчиво следила за стариком. Он спросил:
— А кем ты будешь, Вера? Какое у тебя самое заветное желание в жизни?
Девушка засмеялась, заложила руки за голову и легла в своем легоньком ситцевом платьице спиной на влажную еще траву.
— Подожди… — Андрей поднял ее за руку, расстелил свой старенький ватник.
Девушка посмотрела благодарно и сказала с сожалением:
— Моя мечта никогда не осуществится, и это иногда угнетает меня. Точнее, я уже смирилась, но все же бывает грустно.
— Пустое! — резко сказал Андрей. — Теперь кем захочу, тем и стану, это я точно знаю!
— Маршалом Советского Союза!.. — не удержалась от иронии Вера.
— Захочу — буду маршалом!
— Да, — неожиданно быстро согласилась девушка, — захочешь — станешь!
— Почему же ты грустишь? Вера лежала и смотрела в небо.
— Вот так бы пела и пела целый день… — сказала вдруг жалобно.
— Так кто же мешает?
— А голос?
— А что? Голос у тебя хороший.
— Это тебе только кажется. А для певицы…
— А-а… — понял Андрей. — Тут действительно: нет так нет…
Он наклонился над Верой, заглянул в ее грустные, потемневшие глаза.
— Ты моя жаданка, — сказал и сам испугался своих слов.
— А что такое жаданка? — Видно, Вера догадывалась, но в ее глазах были вопрос и ожидание.
Но Андрей уже пришел в себя.
— Ты хотел сказать — жадная? Но ведь это неправда.
— Конечно. Я не это сказал.
— Я только к жизни жадная, — призналась девушка. — И чего нельзя, все равно добуду. А вот голоса нет… Раньше плакать хотелось, а теперь уже смирилась, но все равно — я артисткой буду. Выйду на сцену, а ты будешь мне аплодировать. Хочешь?
— Очень хочу, — искренне признался Андрей. — А ты будешь настоящей артисткой. Может быть, народной.
— Почему?
— Потому что хочешь.
— Пожалуй, этого мало, — сказала Вера. Поднялась, подвинулась к Андрею, заглянула ему в глаза. — Скажи, что такое жаданка?
Андрей вздохнул.
— Ну, желанная… — объяснил, краснея.
— Ты хочешь сказать — любимая? — Зеленый огонек вспыхнул в Вериных глазах, посмотрела серьезно.
Андрей тоже серьезно ответил:
— Да, я хотел сказать именно это.
— А ты — мой любимый! — Глаза у девушки смеялись и радовались. — Я это поняла сразу, как только увидела тебя.
Андрей осторожно взял Верину руку, впервые в жизни почувствовав, какие мягкие ладони у девушек.
— Ты будешь моей невестой?
— Да. Только никому не говори об этом.
Андрей представил себе, как насмешливо скривил бы губы Филипп. Пообещал совершенно искренне:
— Конечно. Это наша тайна.
Он стал колотить ногами в прохладной воде и понял, что жизнь у него изменилась.
— Я выйду за тебя замуж, как только ты захочешь, — совсем серьезно пообещала Вера.
— Девушкам можно после шестнадцати, — вздохнул Андрей. — А парням…
— Разве не все равно? Я всегда буду тебя ждать!
Вера сказала это так, что Андрей понял: будет ждать. Он с благодарностью посмотрел на нее и лишь теперь увидел по-настоящему, какая она красивая.