Битва за Клык

— Воины Этта! — раздался сухой старческий голос Клинка Вирма. Жрец вытащил могущественный силовой меч, украшенный драконом, и энергетическое поле замерцало в полумраке. — Судьба в последний раз испытывает жителей Клыка! Туннели открываются. Стойте твердо и лелейте свою ненависть!

Широкими шагами он двинулся вперед, высоко поднимая над головой светящееся лезвие.

— За Русса! За Всеотца! За Фенрис!

Защитники закричали все как один:

— За Фенрис!

Эхо их рева прогрохотало по пустым подходам к Клыктану, постепенно растворяясь в камнях.

Красная Шкура достал пистолет, другой рукой сжав цепной меч. В венах забурлила жажда убивать. Как только первый из предателей окажется здесь, космодесантник превратится в рычащую, смертоносную машину войны, которой и был создан.

— Да пребудет с тобой Русс, брат, — сказал он Кулаку Хель.

— И с тобой, — ответил Кулак Хель чуть быстрее, чем обычно.

И вот тогда впервые в жизни Красная Шкура услышал дрожь в голосе друга. Его бравада, какой бы естественной она ни казалась, была лишь маской.

Кулака Хель что-то сильно беспокоило, и это был не приближающийся враг.

Каменная стена засветилась красным, потом оранжевым, а затем стала ярко-белой. Она продержалась еще немного, а затем взорвалась.

Громадные обломки разметало по Залу Печати, и они врезались в дальнюю стену в сотне метров от входа. Тут же воздух пронзили лазерные лучи толщиной в руку. Массивные тени неуклюже пробирались в пролом, расширяя края дыры при помощи жужжащих рук-буров.

Появлялись все новые и новые трещины, пока наконец громадный кусок оплавленного мельта-выстрелом камня не вывалился из стены, обрушившись на землю и осыпая пол обломками поменьше. Все больше лазерных лучей вспыхивали в облаке пыли, врезаясь в дальнюю стену зала и не причиняя защитникам никакого вреда.

Им некого было разить. Когда Тысяча Сынов ворвались в недра Клыка, их не встретили ни огневые линии, ни ряды кэрлов, готовых отдать жизнь в отчаянной попытке защитить свой дом. Катафракты, все еще действуя согласно инструкциям своих машинных духов, выбрались на открытое место, стряхивая покров пыли и готовясь стрелять из плазменных пушек.

— Прекратить огонь! — проревел кто-то в туннеле.

В сопровождении облаченных в терминаторскую броню рубрикатов через пролом пробрался Афаэль. Вокруг поблескивали кинетические щиты, размывая его облик покровами варп-энергии.

Следом появлялось все больше и больше рубрикатов. Они выстраивались в зале рядами и поднимали болтеры. Среди них был и Хетт со своей свитой, тоже защищенный коконом щитов.

— Отправь их вперед! — торопил он, позволив своему колдовскому посоху вспыхнуть жуткой мощью.

Афаэль покачал головой.

— Они знают, что мы идем, — сказал он, настороженно оглядывая зал.

Он пригнулся и подобрал обломок камня размером с человеческую голову. Держа его с такой легкостью, как если бы смертный поднял гальку, он швырнул камень через весь зал в туннель в дальней стене. И тут же камень был разметан в пыль мощными выстрелами. Откуда-то из спрятанных глубин в туннелях загрохотали автопушки, посылая смерть туда, где должен был стоять авангард Тысячи Сынов.

Афаэль щелкнул пальцами, и кинетический щит раздвинулся вперед, заключая в кокон катафрактов. Залпы автопушек врезались в барьер бессильной стеной огня.

— Им понадобится что-то помощней, — сказал он, поднимая посох выше.

От одного его слова кинетический барьер внезапно поплыл вперед, встраиваясь в стены, источая искры. Бешено плясали молнии, играя и змеясь по теням, разрывая камни. Прилив энергии ударил по установленным орудиям, срывая их с мест серией оглушительных взрывов.

Взрывы постепенно стихли, и молнии исчезли, оставив после себя обугленные каркасы орудий. Туннель наполнился клубами дыма.

— А вот теперь идем мы, — холодно велел Афаэль.

Зашагали рубрикаты. Их глаза мягко светились в темноте, последние безмолвные воины Пятнадцатого легиона шли вперед, закованные в завитки эфирной защиты. И следом шествовали катафракты, их массивные когти раскалывали камень, по которому они проходили.

А за авангардом из туннеля, ведущего к вратам, послышались странные звуки. Это был топот тысяч ног, в унисон шагавших по земле. Звук орудий, подвозимых к бою. Звук тысяч молитв Повелителям Колдовства.

Звук приближавшейся судьбы Фенриса.

От Зала Печати Борека в недра горы устремлялись дюжины коридоров. Все они были темными как смоль и полными теней. Огни в них погасли давным-давно. Они змеились и изгибались, заканчивались тупиками или обрывались прямо в просторные шахты, ведущие на другие уровни. Даже кэрлы не знали всех путей через Этт и придерживались древних троп, всегда неся с собой огни и избегая особенно темных мест. Как и все обитатели горы, они знали, что Клык может убить быстрее, чем коварная расселина в леднике, припорошенная снегом.

Рубрикаты шагали по темным туннелям, их неестественное зрение помогало даже в самых запутанных коридорах. Они текли рекой, спокойно и быстро сметая подвижные пушки на перекрестках. Через много метров после них двигались колдуны, пасшие солдат, словно закованные в бронзу пастухи.

Они передвигались осторожно, прекрасно зная об опасностях этого места. А еще они знали, что были лучшими слугами примарха, воинами, почти не имевшими себе равных. Они шли скрытно, почти бесшумно и внушали сверхъестественный ужас. Во многих прошлых сражениях смертные поражались им, ожидая увидеть бесноватые толпы фанатиков, а встречая ужасающее, тихое приближение бездушных созданий.

Но защитники не были простыми смертными.

Присев у каменных стен коридора, при помощи усиленных Хеликс чувств и способности ощущать малейшую вибрацию в воздухе, Грейлок за сотню метров услышал приближение первого отряда. Он сузил глаза, подсчитывая их численность и улавливая порядок построения, прижимая пальцы к волчьим когтям и чувствуя, как древнее оружие отвечает на прикосновение. Когти еще спали, невидимые во тьме, но готовые пробудиться от одной лишь мысли.

За ним притаились его Волки. Четыре воина, без обычной своей свиты в терминаторских доспехах, вооруженные только оружием ближнего боя. Их броня была такой же черной, как воздух вокруг. Среди них сидел и Стурмъярт, склонив голову. Шлем скрывал лицо рунного жреца, но Грейлок чувствовал его сосредоточенность. Стурмъярт прикрывал всю Стаю, пряча ее от пытливых глаз колдунов. Руны на броне были тусклыми и глубокими, словно инкрустированный в керамит оникс, но внутри их мерцал огонь.

Длинный коридор впереди был пуст, без ловушек и огненных ям, выкопанных на вышележащих уровнях. Грейлок внимательно всматривался во тьму, слыша становившийся все ближе приглушенный топот десантников-рубрикатов.

Они походили на ночной кошмар смертных. Ярко-зеленые огоньки шевелились в конце туннеля — то сияли нечестивым светом линзы шлемов. Их было много, шедших в тесном строю уверенно, но осторожно.

Грейлок ощутил, как вонзились в оба его сердца первые иглы ненависти.

Вы пришли сюда. В мой мир. Чтобы захватить моих людей.

Зеленых огней становилось все больше. Отряды врагов совершенно не подозревали о том, что ожидает их в дальнем конце пустого коридора. Стурмъярт испустил низкое рычание, не слышное никому, кроме Волков, упорно трудясь, чтобы сохранить защитный покров.

Я сокрушу вас. Ввергну ваши испорченные души в проклятие. Я разобью вас на куски и смешаю пыль ваших душ с грязью.

Последний рубрикат вошел в туннель. Дисплей в шлеме Грейлока показывал восемнадцать целей и еще один, более медленно передвигавшийся сигнал позади отряда. Колдун. С ним придется разбираться Стурмъярту.

За его спиной готовились к схватке боевые братья. Феромоны жажды убийства витали в воздухе, густые и едкие. Лорд ощутил приступ резкого восторга, когда эндорфины ринулись в его собственную кровь.

Добыча.

Нужный момент настал.

— За Русса!

Его волчьи когти вспыхнули, отпугивая резкие тени по стенам коридора, и лорд ринулся вперед, к ведущему десантнику-рубрикату, окутанный потоками буревой ярости, взращенной Стурмъяртом. Его гвардия бросилась следом, по-звериному рыча, живое воплощение вихря. Стурмъярт тоже был с ними, руны на его броне вспыхнули яркой краснотой, отбрасывая на стены туннеля световые потеки крови.