Битва за Клык

— Ты знаешь, почему я спрашиваю. Есть кое-что… секреты внутри Этта. Здесь есть знание, которое никогда не должно покинуть Клык. Железный Шлем знает об этом и еще небольшая группа братьев. Если мы проиграем, то…

Клинок Вирма замолчал, и повисла тишина.

— Говоришь так, словно ты единственный, кто думает об этом, — промолвил Грейлок. — Но что ты предлагаешь? Уничтожить Укрощение? Железный Шлем это одобрил бы.

— Его здесь нет, как ты можешь заметить.

— Так это то, чего ты хочешь?

Клинок Вирма явно был задет за живое.

— Ты знаешь, что нет. Вся моя жизнь посвящена ему. И твоя тоже, с тех пор как ты о нем знаешь. Но у нас должен быть четкий план. Эта битва уже усложнила сохранение тайны. А дальше будет только хуже. Если придет время, мне нужно знать, могу ли я действовать с твоего позволения.

Грейлок встретился взглядом со жрецом. Эти двое были совершенно разными — один холодный, белый и жизнеутверждающий, второй потрепанный, темный и циничный, — но схожесть между ними все же была, некое единство в понимании и взглядах.

Несколько мгновений они молчали.

— Можешь, — сказал наконец Грейлок. — Но не действуй до самого последнего момента, и только тогда, если Этт уже невозможно будет отстоять. До тех пор сохраняй то, что у нас есть. Можно пожертвовать жизнями. Потерять реликвии. Но я не желаю увидеть конец этой работы прежде, чем здесь закончится все остальное.

При этих словах бледные ладони ярла сжались в кулаки.

— Это наше будущее, Тар, — промолвил он. — Наша возможность вырасти. Если потеряем ее сейчас, больше шанса не представится никогда.

Клинок Вирма кивнул.

— Значит, ты думаешь так же, как и я, — прогудел он. — Я рад. Все будет так, как ты велишь. Но я позволю себе еще один совет: держи Стурмъярта подальше от Вальгарда. Ему дан приказ вмешиваться, и он не понимает необходимости сохранения секретности и в дальнейшем.

— О Стурмъярте уже позаботились. Он будет рядом с Бьорном и мной в Печати Борека. Ты будешь исполнять обязанности Разгоняющего Облака в Клыктане. Так что не беспокойся, нужда разделить силы избавила тебя от твоего овода.

Старый волчий жрец улыбнулся.

— Ты стал бы грозным Великим Волком, Вэр, — промолвил он, и кривая улыбка на этот раз была задумчивой.

— Стал бы? — переспросил Грейлок. — Ты так слабо веришь в наш успех?

Клинок Вирма пожал плечами и опустил взгляд.

— Все в руках Всеотца, — повторил он, но на этот раз слова казались пустыми.

Через два дня Клыктан был наконец подготовлен. Все собравшиеся там знали, что враг приближается. Обрушение туннелей дало Этту столь необходимую передышку после первой атаки. И вот прошло уже десять дней после падения врат. Битва скоро продолжится. Но отступать будет некуда. Этт громаден, но даже его сеть туннелей не бесконечна.

Красная Шкура опустился на колени на каменных ступенях, ведших в Клыктан. Его шлем лежал рядом, пока Волк старательно приглаживал серую шевелюру, готовясь вновь его надеть. Как всегда, его броня была покрыта слоями крови, в нижнюю часть шлема вставлен ряд клыков. Многие из них выбило в боях, но осталось еще достаточно, чтобы выделять воина. Новый нагрудник заменил пробитый болтерным выстрелом десантника-рубриката. Но даже через несколько дней он все равно приносил неудобства интерфейсу черного панциря, и Волк чувствовал жжение в узлах соединений.

Закончив, Коготь поднял голову. Все четырнадцать братьев по Стае собрались вокруг Красной Шкуры. Боевой отряд был объединен с другими Стаями Кровавых Когтей, выживших при штурме врат. Среди них потери были высоки из-за отчаянного упорства.

Сломанный Зуб был убит при отступлении, застрелен в спину из лазпушки, когда спешил под прикрытие врат. Ужасный способ умереть, как ни крути.

И не стало Бракка. Того, кто так долго их тренировал, кто вбил в них столько умения и сноровки, сколько вообще возможно, и кто вел их с таким спокойным, расчетливым мастерством. Волчий гвардеец никогда не был щедр на слова, а в битве и вовсе молчал, но теперь, когда он погиб, Этт каким-то образом казался тихим и опустевшим.

Сменивший его сердитый гигант Россек изменил настрой Стаи. Если Бракк всегда был угрюмым и прямолинейным, то Россек выглядел так, словно только что побывал на самом краю безумия и едва выжил. Он тоже был немногословен, однако Красная Шкура подозревал, что по другим причинам. Бракк всегда шел уверенной поступью хищника — выверенной и мягкой. Россек же, громоздкий в терминаторской броне, казался обеспокоенным и зловещим. Что-то произошло с ним, выбило из равновесия, лишило того кипучего, воинственного духа, что когда-то сделал его достойным вести Двенадцатую роту. Он сам словно оцепенел, и в его присутствии старые подтрунивания и шутки, оживлявшие Когтей, сменились угрюмым ожиданием.

И еще Кулак Хель. Брат скорчился в нескольких шагах от Красной Шкуры, его хвост свисал с шлема, броня все так же была украшена символами Имир и Ганн. Он совсем не потерял чувства юмора и доходившую до всех мыслимых границ любовь к охоте. Кулак Хель единственный в Стае сохранил то ощущение непредсказуемой энергии, что делало Волков тем, чем они были.

Он почувствовал взгляд и повернулся к Красной Шкуре, сверкая кровавыми линзами шлема.

— Брат, надень этот треклятый шлем, — сказал он по связи. — Своим лицом ты врагов не испугаешь.

Раньше Красная Шкура ухмыльнулся бы в ответ. Но не теперь. Веселость Кулака Хель была слишком вымученной. Молодой Кровавый Коготь был глубоко ранен смертью Бракка; он просто не знал, как с этим справиться.

Красная Шкура повернул шлем и опустил на прилизанные волосы. С легким щелчком закрылись атмосферные печати. На дисплее вспыхнули боевые руны, показывая оборонительные силы по всему Этту.

Главные защитные сооружения Клыктана были размещены на широкой, около двухсот метров, длинной лестнице, ведущей из туннелей Этта в главный зал наверху. Оборона состояла из цепи баррикад, поднимавшихся по лестнице к вершине горы, где стояли на страже Фреки и Гери. Сорок семь Волков, приписанных к лестницам Клыктана, были усилены сотнями кэрлов, защищенных адамантиевыми бункерами и стенами баррикад. Небесными Воинами руководил Клинок Вирма; смертными — ривенмастер с честным лицом и пустыми глазами.

В самом центре оборонительных укреплений, на середине лестницы, расположились могущественные машины смерти: шесть дредноутов. Громадные Почтенные Павшие возвышались над Клинком Вирма и Разгоняющим Облака. У основания подъема Скриейя вел три Стаи Серых Охотников. Дальше выстроились Кровавые Когти Россека, а почти у вершины лестницы выделялись неизменной невозмутимой твердостью Длинные Клыки Ройка.

Вдоль громадных стен Клыктана установили орудия, и каждое стреляло залпами болтов быстрее, чем любой из Длинных Клыков. Это было ошеломляющее собрание огневой мощи, и на все это сверху взирала далекая статуя Русса. Полевой госпиталь возле его ног убрали несколько дней назад, передвинув выше, в Логово. Теперь это был единственный зал в Клыктане, где расположились орудия войны. Все стволы и клинки были направлены на громадные неподвижные врата у самого основания лестницы, портал, через который придется пройти врагу.

Пространство было в ширину меньше сотни метров. Огненный мешок.

— Будь осторожен, когда они пойдут, — сказал Красная Шкура Кулаку Хель по закрытому каналу.

Брат рассмеялся.

— Заботишься обо мне, Огрим? — спросил он.

— Волк идет за тобой по пятам.

— Он рядом со всеми нами, брат.

Кулак Хель вытащил болт-пистолет и раз в двенадцатый проверил магазин. Пока продолжалось ожидание, все искали, чем бы заполнить время.

— И тебе не стоит за меня беспокоиться, — добавил он мимоходом. — Беспокойся за себя. За то, что ты такой медленный, и за все такое.

Красная Шкура попытался придумать какую-нибудь колкость в ответ. Но ничего не пришло на ум.

Затем издалека донесся сильный, сотрясавший все вокруг грохот. Следом послышались взрывы посильнее, эхом отдаваясь в туннелях. Они еще были далекими, приглушенными километрами змеившихся коридоров, но достаточно отчетливыми. И не прекращались.