Страница 36 из 91
— На сей раз пришлось. Ведь тут, понимаешь, помоями облили святую церковь.
— А у нас помоями облили всех и каждого. Все удивляются, почему вы не извинились перед Лили Блейк, как и перед кардиналом.
— Это Лили Блейк должна извиняться перед нами, а не мы перед ней. Господи, если бы она не говорила таких вещей, нам не пришлось бы краснеть и оправдываться.
— Ты действительно считаешь, что она сказала это? Или все придумал Терри?
— Я не стал бы заваривать такую кашу на одних фантазиях Терри.
— А ты уверен, что это не фантазии?
Последовала короткая пауза.
— Это что? Обвинение? — Голос Уоллеса зазвучал холоднее.
— Да брось, Брайан. Ты же со мной разговариваешь. Я, слава Богу, знаю, что творится у нас за кулисами. Сам работал с Терри. И даже ходил с ним в одну школу. Он уже не в первый раз лепит скандал из ничего.
— Поаккуратнее, Джон. Твои слова попахивают клеветой.
— А то, что он написал о Лили Блейк, — не клевета? И ты не боишься, что она подаст в суд?
— He-а.
— Отчего же? Ведь ваша история — чистая фальшивка. Ты сам это признал. Разве это не доказывает, что Терри подсунул вам лживые факты?
— О Господи! Джон, неужели ты действительно думаешь, что мы затеяли бы такое дело без веских оснований? Неужели ты и впрямь считаешь, что я рискнул бы положиться только на честное слово Терри? Я же знаю, что он натворил в прошлом, и, поверь, с тех пор внимательно присматриваю за ним. Он уже давным-давно твердил мне об этом материале, еще с тех пор, как просочились первые сведения о том, что, возможно, Россетти станет кардиналом. Но я неизменно отвечал, что и на пушечный выстрел не подойду к этой теме, пока мне не раздобудут более чем веские доказательства. И Терри их раздобыл. У меня есть пленка. Пленка, Джон! Лили Блейк сама все рассказала, в этом нет никаких сомнений. Может, она с приветом. Может, сильно увлечена этим мужчиной. Может, уже так давно и так сильно мечтает о нем, что начала принимать свои фантазии за правду. Но она и в самом деле сказала все это. Я сам слышал.
— Она знает о том, что ее записывали?
— Во всяком случае, нам было сказано, что знает. Но послушай, мы ведем себя осторожно. Вот почему мы не стали заявлять об этом во всеуслышание. Мы же не дураки, Кип. Такая пленка — не доказательство для суда. Однако она оправдывает наше решение начать публикации. Вот почему я поверил Терри. С нашей стороны все чисто. Эта леди сама снабдила нас материалом.
Поппи узнала о последней публикации в «Пост» задолго до того, как Лили попросила соединить ее с Кэсси Бэрнс. Дело в том, что, независимо одна от другой, ей сказали об этом три подруги. Они, в свою очередь, услышали новость по телевизору, и их поразило, что опубликованные извинения не относились к Лили. Между тремя звонками подруг Поппи успела ответить на другие, поступавшие все от той же прессы. Имена звонивших были ей знакомы. Их голоса звучали настойчиво. Всех интересовало, как в родном городе Лили Блейк смотрят на новый поворот событий.
Первому корреспонденту, который пытался разыскать Чарли Оуэнса, Поппи сказала: «Мы всегда верили и верим в Лили».
Другой попросил к телефону Арманда Бейна, и она соединила его, уверенная в том, что Арманд с успехом расправится с чересчур любопытным журналистом.
Тому, кто желал переговорить с Майдой, Поппи брякнула: «Мы так рады, что Лили наконец полностью оправдана!» — хотя на самом деле ничем подобным и не пахло. Однако Майда, занятая изготовлением сидра, не могла говорить по телефону, а Поппи прикинула, что если газеты собираются печатать комментарии, то сказанное матерью едва ли пойдет на пользу Лили.
Потом позвонили Вилли Джейку. Поппи нажала кнопку на пульте и сказала в свой микрофончик:
— Департамент полиции Лейк-Генри. Этот звонок будет записан на пленку.
— Вильяма Джейка, пожалуйста, — проговорил неизвестный Поппи великолепный глубокий баритон.
В последний раз Вилли Джейк звонил ей по пути к Чарли. Он ехал туда на ранний ленч.
— Его сейчас нет. Я могу помочь вам?
— Смотря чем, — отозвался мужчина, явно улыбнувшись. — Меня зовут Гриффин Хьюс. Я независимый писатель. Работаю сейчас над книгой для «Вэнити феар» о проблеме свободы личности. Пишу о том, что происходит, если кто-то нарушает неприкосновенность частной жизни, и о том, как это отражается на судьбах людей. Ситуация с Лили Блейк весьма показательна в этом смысле. Лейк-Генри — ее родной город. Полагаю, здешние жители имеют мнение о том, что с ней случилось.
— Да какое наше собачье дело? — в сердцах бросила Поппи.
Собеседник усмехнулся:
— Я думал начать с шефа полиции, но, похоже, диспетчер вполне способна его заменить. Итак, что вы думаете об этом?
— Я думаю, — сказала Поппи, пытаясь говорить так же непринужденно, как и он, — что с моей стороны было бы очень глупо делиться своими соображениями с кем попало. Ведь всякое мое слово может оказаться неверно истолкованным. Именно этому и научило нас случившееся с Лили. Вы и ваши коллеги-журналисты — просто исчадия ада.
— Эй-эй, не надо путать меня с другими. Я не работаю ни на одну из газет. И я на стороне Лили.
— Ну да. Скажите еще, что вы работаете совершенно бескорыстно.
— Нет, конечно, за книгу мне заплатят. Но Лили — только одна из тех, кем я интересуюсь, и далеко не первая. Я начал эту работу несколько месяцев назад. Большинство моих героев пострадали из-за утечки медицинской информации, так что дело Лили выделяется из общего строя. Вообще-то я работаю наудачу. Издательство может отказаться от моего материала даже после того, как он будет полностью готов, но я считаю это слишком важной темой, чтобы молчать о ней.
Его доводы звучали весьма разумно. В отличие от прочих рыцарей пера он не проявлял ни настойчивости, ни нахальства. Поппи почему-то представила себе мужчину среднего роста с дружелюбной улыбкой и благородными манерами. Должно быть, он ловкий обманщик.
— Что за имя — Гриффин Хьюс? — пренебрежительно осведомилась она. — Как-то неестественно звучит.
— С этим обратитесь к моему отцу и деду. Я третий в роду с таким именем.
— Вы пытаетесь заморочить мне голову, поэтому и говорите таким дружеским и мягким тоном.
— И искренним к тому же.
— Да, но я вам не верю.
— Очень жаль. Кстати, а вы родились в Лейк-Генри?
— Какое это имеет значение?
— Просто у вас нет акцента.
— Как и у других моих сверстников. Мы провели слишком много времени в большом бурном мире и уже не похожи на жителей глубинки. — Почему-то этот глубокий баритон внушал Поппи желание защищаться.
— Не кипятитесь. Я на вашей стороне… Гм… как, вы сказали, вас зовут?
— Я вообще не говорила вам этого. Вот видите, вы все-таки пытаетесь сбить меня с толку.
— Нет, — ответил он с искренним сожалением. — Просто стараюсь вообразить, что мы с вами друзья. Вы очень прямолинейны. Я люблю таких людей. Мне нравится ясность в отношениях.
— Поппи, — представилась она. — Меня зовут Поппи сестра Лили Блейк, и то, что с ней произошло, приводит меня в ярость. Мои чувства разделяют и другие горожане. Можете напечатать это.
— Но я еще ничего не печатаю, а только собираю информацию. Вот вы, например, живете в маленьком городке, где всем все про всех известно. Тут не остается почти никаких секретов. Так, может, вы не ощущаете такой же необходимости оберегать свою личную жизнь, как жители больших городов?
— Я уже сказала вам, что все мы возмущены.
— Да, но чем именно? Тем, что случилось с Лили, или же тем, что такие, как я, вторгаются в вашу жизнь?
— И тем и другим.
Гриффин Хьюс вздохнул и вкрадчиво добавил:
— О’кей. Я, кажется, исчерпал ваше терпение. Постараюсь дозвониться до шефа полиции в следующий раз. Берегитесь, Поппи.
— Вы тоже, — сказала она и с чувством облегчения прервала связь. Возможно, Поппи с удовольствием слушала бы этот голос и дальше, поддаваясь его очарованию… Но тогда Бог знает, до чего она могла бы договориться.