Обманутая

Второго января Дафна обратилась в суд с просьбой разморозить ту часть фондов Джеффри, которые по праву принадлежали Лауре. Просьба сопровождалась объемной подшивкой документов, подтверждавших иск. Долгие часы Дафна занималась составлением этих материалов, и на Лауру они произвели сильное впечатление. Дафна тоже была полна оптимизма. Впервые с тех пор, как она узнала о том, что счета заморожены, забрезжило что-то конкретное И положительное. Впереди замаячила надежда.

Но когда Дафна напомнила Лауре, что решения суда можно ожидать в течение полугода, что, по ее словам, было типично для системы судопроизводства, Лаурин оптимизм был поколеблен.

— Но дело же совершенно нетипичное, — возразила она.

— Это для тебя нетипичное, — пояснила Дафна. — Для суда типичное. Все обращающиеся с иском в суд считают свое дело исключительным. Я настаивала на этом, но, думаю, остальные делали то же самое. Сколько времени это займет — зависит от судьи, и я здесь бессильна. Я говорю только о том, чтобы ты не рассчитывала на мгновенное облегчение.

А счета тем временем продолжали поступать. Не имея других источников, Лаура наконец согласилась взять деньги у Дафны и Элизы, чтобы оплатить наиболее неотложные из них. Ей было неприятно это делать, но у Лидии не было свободных денег, а просить у Мадди было свыше ее сил.

После долгих ночных размышлений она поняла, что у нее есть единственный выход — максимально увеличить прибыльность ресторана. Поэтому сразу после праздников она сократила количество персонала до минимального числа людей, которыми они, по их подсчетам с Ионой, могли обойтись. Одна официантка у них уже уволилась — студентка-заочница, перешедшая на дневное отделение, и они не стали искать ей замену. Двое работников решили уехать в Нью-Йорк и открыть свое дело. Из трех отдельных бригад по выездному обслуживанию Лаура сделала две. А это означало, что всем ее сотрудникам приходилось трудиться с большей нагрузкой, даже несмотря на помощь, которую оказывали Дебра и Скотт в горячие часы. Лаура со всеми работниками переговорила по отдельности, обратившись к каждому с личной просьбой. И это сработало плюс к той доброжелательности, в которой она уже успела убедиться.

Поэтому у нее снова появилась надежда. Дело шло эффективнее, чем когда-либо. Обслуживание продолжало оставаться на высоком уровне, как она и хотела. И ей начало казаться, что она со всем может справиться.

И она смогла бы, если бы дела шли успешно в первые январские дни. Но отмены, полученные Элизой в декабре, так и не были замещены другими заявками, и вообще заказов в это время поступало меньше, чем обычно. То и дело Лаура напоминала всем окружающим, что январь всегда был самым спокойным месяцем в году. Однако в предутренние часы ее мучала тревога.

Ее тревога еще больше усилилась, когда в первую неделю нового года суд присяжных вынес Джеффу обвинительное заключение. Снова начались звонки и визиты от представителей средств массовой информации. Дагган О’Нил подавал материал так, словно это было самым важным событием в Гемпширском округе со времен опубликования Ноем Вебстером своего словаря в 1828 году. Гарри Холмс написал две редакционные статьи за несколько дней, в которых клеймил уровень современной нравственности, жадность представителей среднего класса и утверждал, что дело Фрая бросает вызов представителям закона.

Лаура была вне себя. Внимание, которое уделяла «Сан» их семье, не способствовало улучшению бизнеса, и, к ее ужасу, положение дел ухудшалось с каждым днем. И Элиза, и Ди Энн заверяли ее, что ничего страшного не происходит.

Но Лаура понимала, что они просто хотят поддержать ее таким образом. В самые мрачные моменты, когда Лаура оставалась одна, ей представлялось, что положение уже ничем не исправить. Ее жизнь катилась по наклонной плоскости с неимоверной скоростью. Казалось, новые проблемы наваливаются с каждой минутой, все больше запутываясь и усугубляя друг друга.

Когда на следующий день после вынесения обвинительного заключения у ресторана остановилась машина Тейлора Джонса, Лауру это не удивило. Дела обстояли настолько плохо, что она была уверена, что бы он ни сказал, что бы ни сделал, хуже уже не будет. И сначала как будто так оно и было. Он проинформировал ее относительно мер, предпринятых правительством для нахождения Джеффа, затем поинтересовался, не виделась ли она с ним, не получала ли от него известий и не вступала ли с ним в какие-либо другие контакты. Он сообщил ей, что мошенничество осуществлялось на протяжении восьми лет, что Джефф работал один, и фирма «Фарро и Фрай», судя по всему, в деле никак не замешана.

Потом он рассказал ей о том, что еще ему удалось узнать.

Они сидели в ее кабинете, за закрытыми дверями, когда он сообщил Лауре, что у него есть свидетельница, которая неоднократно видела Джеффа с женщиной в доме в Холиоке. На самом деле он не то чтобы сообщил, а пролепетал извиняющимся тоном, но Лауру это потрясло настолько, словно он прокричал это на пределе голосовых связок.

— Не может быть, — тут же решительно она отмела подобную возможность. — Джефф ни за что не стал бы вступать в любовную связь с кем-нибудь. — Из всего того позора, который выпал на ее долю за последний месяц, этот был самым постыдным. Она не могла себе представить, что это правда.

Но Тэк был уверен.

— Свидетельница опознала Джеффа по фотографии. Она выбрала его фотографию из большого количества других, предъявленных ей, а потом рассказала нам о его росте и телосложении — сведения, о которых сделать вывод по фотографии невозможно.

У Лауры закружилась голова. Как детали отвратительной головоломки, одно предательство Джеффа соединялось с другим. И все же публично она должна была отстаивать его невиновность. В этом заключался единственный способ сохранить достоинство и защитить себя.

— Это не мог быть Джефф, — повторила она.

— Свидетельница уверена.

— Она ошибается. У Джеффа не могло быть любовной связи.

— Откуда вы знаете?

— Я его жена.

— Обычно жена узнает последней, когда дело касается любовных связей.

— Джефф не мог так предать меня. — Сердце ее бешено колотилось.

— Вы не верили, что он может исчезнуть по собственной воле, вы не верили, что он может совершить налоговое мошенничество, но уже существуют доказательства того, что он сделал и то и другое, — понизив голос, заметил Тэк.

— Еще ничего не доказано.

— Но улики слишком серьезны.

В дверь резко постучали, и тут же в кабинет вошла Дафна.

— Ди Энн сказала мне, что Джонс здесь. — Она с тревогой посмотрела на Лауру, и взгляд ее стал колючим, когда она перевела его на Тэка. — Я бы хотела, чтобы меня как адвоката Фрай ставили в известность о подобных встречах.

И хотя Тэк поднялся, когда она вошла, он сохранял полное самообладание.

— Миссис Фрай не предъявляет никаких обвинений.

— Она имеет право иметь представителя. Все в порядке? — обернувшись к Лауре, спросила Дафна.

— Не совсем. — Лаура изо всех сил пыталась подавить приступ истерики. — Он говорит, что у Джеффа была любовная связь.

Дафна замерла на мгновение и через секунду взорвалась. Гнев ее был совершенно явным. Осознание того, что в лице Дафны она имела страстного защитника, служило слабым утешением для Лауры, ощущавшей полную безнадежность.

— Я полагала, что вы воздержитесь от того, чтобы сообщать ей об этом, — медленно и с едва сдерживаемой яростью произнесла Дафна.

Прошла минута, прежде чем сказались последствия этого заявления.

— Так ты знала? — оскорбленно воскликнула Лаура.

— Знала, — призналась Дафна. — Он уведомил меня на прошлой неделе.

— И ты ничего не сказала мне! — вскричала Лаура, чувствуя себя обманутой. Она понимала, что это глупо, учитывая все то, что Дафна делала для нее, что ее обманул Джефф, а вовсе не Дафна. Но сейчас рядом была Дафна.

— Это было сразу после праздников, которые и так были для тебя непростыми, — попробовала защититься Дафна. — Я решила, что лучше не усугублять положения.