Страница 20 из 52
Польское правительство палец о палец не ударило, чтобы помочь бедствующим и голодающим крестьянам, даже польским, не говоря уже об украинцах и белорусах. Единственное, на что хватило правительства, так это на официальное признание, что в деревне свирепствует голод. Министр земледелия Польши признал исключительную нищету крестьян. О голоде и разорении деревни писали в газетах — откуда черпали свои сведения советские исследователи. И все. Ни одного признака, что крестьянам польское правительство оказывало какую-то помощь, хоть как-то напоминающую помощь голодающим в Украине или Казахстане во время голода в СССР.
Наоборот, польское правительство в этот сильнейший кризис увеличило в 1935 году шарварочные работы, был введен особый церковный налог, составляющий 5 % от поземельного налога, а приходским советам было дано право в неограниченном размере взимать на содержание церковных зданий. Была введена удушающая система штрафов за мельчайшие нарушения всевозможных предписаний, взимались платы за въезд на рынок, за въезд 6 город, на продажу скотины и т. п. Налоги, штрафы и платежи часто взимались насильно, под угрозой ареста и применения оружия. Бывали стычки с перестрелками и ранеными крестьянами.
Цены на самые необходимые крестьянину товары выросли до заоблачных высот. Для покупки плуга в 1913 году надо было продать 134 кг ржи, в 1934 году — 324 кг, в 1938 году — 450 кг. Пара сапог в 1913 году крестьянину обходилась в 78 кг ржи, а в 1938 году — 490 кг[129]. О покупке одежды, предметов быта, сельхозорудий польский крестьянин перед германским нападением мог только мечтать, а уж покупка лошади или коровы и вовсе была утопической и несбыточной фантазией.
В общем и целом, правительство довоенной Польши к концу своего бесславного существования довело крестьян до небывалой и труднопредставимой стадии разорения и нищеты.
Виктор Суворов иногда ставит исторические эксперименты и как-то раз пытался переночевать на морозе в Финляндии в красноармейской форме. Опыт у него не удался, бывший разведчик убежал с мороза, не дождавшись рассвета. По этому поводу есть ему предложение вжиться в положение крестьянина в довоенной Польше. Для этого нужно ему зажечь лучину, взять нож поострее, коробок спичек и начать каждую спичку щипать на четыре части, и чтобы сера оставалась на каждой части. Скорее всего где-то после половины коробка Виктор Суворов придет к выводу, что пусть лучше придут коммунисты, чем так мучиться.
Белоруссия восточная
Теперь посмотрим на другую часть Белоруссии, которая по итогам советско-польской войны осталась в БССР и вошла в состав СССР. В ней проводились все те же основные социально-экономические преобразования, что и по всей стране: восстановление от разрухи, кооперирование, индустриализация, коллективизация и создание колхозов. В условиях Белоруссии — региона со слаборазвитой промышленностью, упор, конечно, делался на развитие сельского хозяйства и лесной промышленности.
После окончания советско-польской войны Президиум ВСНХ РСФСР отпустил БССР в порядке помощи для восстановления хозяйства 20 млрд рублей, в том числе 10 млрд деньгами, а на оставшуюся сумму поставил оборудование и сырье[130]. Для республики, только что вышедшей из войны, это была очень ощутимая помощь. Восстановление хозяйства быстро привело к хорошему эффекту. В 1925/26 году, как и практически везде по СССР, в БССР продукция цензовой промышленности и основные фонды были восстановлены до довоенного уровня[131].
В Восточной Белоруссии в 1928 году бурно стартовали коллективизация и строительство социалистического сектора. В отличие от других районов СССР, в силу природных условий в Белоруссии не создавалось крупных зерносовхозов, основной упор делался на колхозы. В этом деле было немало трудностей. Белорусское крестьянство в значительной степени вело хуторское хозяйство, и объединить дворы с разных хуторов в один колхоз было весьма трудно. Далеко не сразу эту проблему смогли разрешить.
Перипетии 1932–1933 годов Белоруссия перенесла значительно легче, чем Украина или Казахстан, в силу того, что коллективизация базировалась на достигнутом уровне земледелия и животноводства, а с союзного уровня хорошо помогали техникой: тракторами и сельхозмашинами. В 1928 году в Белоруссии было 102 трактора. В 1930 году тракторов стало 282.
В 1929/30 году в БССР для колхозов поставлено 5313 культиваторов, 4928 сеялок, 1065 косилок, 2883 жатки, 4956 молотилок[132]. Если в Польше производились простые сельхозорудия, в основном конные плуги и бороны, то в советских поставках сельхозмашин в БССР ассортимент орудий был значительно более широкий, и это были преимущественно сложные машины. Объем поставок был большой. Скажем, в 1929 году в БССР поступило молотилок, по количеству соответствующих 32,2 % всего польского производства.
В 1930 году в БССР было создано 2414 колхозов, которые объединили 20,9 % хозяйств и 26,6 % посевной площади в республике. Первые годы колхозного строительства были трудными и в Белоруссии, но уже с 1933 года колхозный сектор пошел в гору. По плану, выработанному в СНК БССР и ЦК КП(б)Б, ярового сева на 1933 год должно было быть засеяно 2680 тысяч га, из них для колхозов — 1225 тысяч га, для единоличников — 1295 тысяч га, совхозов — 190 тысяч га.
Недостатки колхозов первого этапа коллективизации в Белоруссии часто были следствием достоинств советской системы хозяйства. Колхозам помогали, помогали и помогали, иной раз даже с избытком.
Во-первых, поскольку в СССР крупное частное землевладение было ликвидировано сразу и под корень, то земли колхозам выделялось много. Этому также способствовало хуторское расселение, перед коллективизацией в Белоруссии было 200 тысяч хуторов. Потому иногда создавались колхозы колоссальной площади, например колхоз «10-летие БССР» Речицкого района Дубровенского сельсовета — 20 тысяч гектаров[133]. В 1934 году его пришлось разукрупнить, поскольку столь крупное хозяйство оказалось неэффективным.
Эта проблема была у многих колхозов. В докладной записке политсектора МТС НКЗ БССР о работе политотделов за 1934 год упоминается, что 510 колхозов в БССР имеют на колхозный двор земли от 8 до 20 гектаров[134], и ее трудно обработать без массового применения тракторов.
Сравним с Польшей, в которой крестьянство, особенно бедняцкое и середняцкое, страдало от малоземелья и безземелья. В БССР проблема была обратная — земли было столько, что трудно было с ней справиться.
Во-вторых, колхозам поставляли много сельхозмашин и сельхозтехники. В СССР считалось, что механизация труда — это путь к высокой эффективности сельского хозяйства. В начале второй пятилетки, когда заработали новые заводы сельскохозяйственного машиностроения, поток машин пошел по нарастающей. В 1932 году в БССР было 2822 трактора — больше, чем в Польше. В 1934 году — 3971 трактор. В дополнение к ним 2111 молотилки, 13,6 тысячи жнеек, 9 тысяч сенокосилок, картофелекопалок — 8,3 тысячи. Парк сложных сельхозмашин в БССР с 1928 года увеличился более чем в 10 раз[135].
Этот поток сельхозтехники начался как раз в то время, когда выпуск сельхозорудий в Польше из-за кризиса резко сократился, а польские крестьяне «возвращались» к деревянным вилам, боронам и прочей архаике.
Но у этого машиноснабжения были и негативные стороны. Новой техники было столько, что ее использование далеко не всегда было рациональным и бережливым. Скажем, в 1933 году вышло из строя 350 тракторов — 25 % всего тракторного парка в белорусских МТС. В ходе подготовки к новой посевной кампании пришлось провести через капитальный ремонт около 80 % всех тракторов. Перед политотделами МТС были поставлены задачи добиться улучшения использования техники, и им быстро удалось добиться этой цели. В посевную 1934 года вышли из строя 13 тракторов — 0,8 %, а к лету на капремонт потребовалось поставить 52 трактора — 3,3 % парка. Одновременно удалось добиться увеличения выработки с 158,8 до 234,4 гектара (в условной мягкой пахоте в пересчете на 15-сильный трактор; для обеспечения сопоставимой статистики по работам разнотипного парка тракторов применяли условную статистику, скажем, работа 30-сильного трактора равнялась двум 15-сильным, а гектар вспашки целины тяжелым плугом равнялся 2,5 гектара мягкой пахоты).
129
Горбунов Т. Воссоединение белорусского народа в едином советском социалистическом государстве. С. 100.
130
Горбунов Т. Воссоединение белорусского народа в едином советском социалистическом государстве. С. 52.
131
Иванов Н.Л. Критика фальсификации истории социалистического строительства в БССР (1921–1937 гг.). Минск: Наука и техника, 1980. С. 70.
132
Иванов Н.Л. Критика фальсификации истории социалистического строительства в БССР (1921–1937 гг.). С. 92.
133
Завершение коллективизации сельского хозяйства и организационно-хозяйственное укрепление колхозов Белорусской ССР (1933 — июнь 1941 гг.). Сборник документов и материалов. Минск: Издательство «Беларусь», 1985. С. 116.
134
Там же. С. 131.
135
Там же. С. 144.