Вознесение Габриеля

— Но ты так и не произнесла моего имени. — вздох¬нул Габриель.

— Я постоянно повторяю твое имя. Просто удиви-тельно, что к тебе не пристают никакие уменьшительные имена. Ни Гейб. ни Данте, ни профессор. Наверное, тебе хочется, чтобы я называла тебя каким-нибудь ласкатель¬ным именем.

— Я совсем не об этом. Когда ты кончаешь, ты не про¬износишь моего имени.

Джулия приподнялась, чтобы видеть его лицо. Выра-жение на нем соответствовало интонации Габриеля: та¬кое же грустное и беззащитное. Маска уверенности была сброшена.

— Твое имя для меня — как синоним оргазма. Я те-перь начну называть оргазмы «эмгазмами».

Габриель громко и искренне засмеялся. У него сотря- салась вся грудь, и Джулии пришлось сесть. Она тоже за¬смеялась, радуясь, что разогнала его меланхолию.

— А у вас, мисс Митчелл, недурное чувство юмора.

Габриель чуть задрал ей подбородок, чтобы еще раз

совершить поцелуй-поклонение, после чего упал на по¬душки и быстро заснул.

Джулия еще некоторое время смотрела на испуганно-го. растерянного мальчишку, который иногда появлялся вместо взрослого Габриеля. Это бывало редко и всегда неожиданно.

На следующее утро Габриель угощал Джулию ее люби¬мым завтраком. Они сидели в кафе «Персео» — уютной gelateria1 на пьяцца Синьория. Декабрьская погода слов¬но опомнилась: за ночь заметно похолодало. Накрапывал дождь.

В этом кафе можно было сидеть днями напролет и смотреть на мир. движущийся за его окнами. Площадь окаймляли старинные здания. Рядом, за углом, находи¬лась Галерея Уффици. Площадь украшал большой фон¬тан и прекрасные статуи, в их числе копия «Давида» Ми¬келанджело. Напротив крытой галереи стояла статуя Пер¬сея, держащего в руках отрубленную голову Медузы.

Джулия лакомилась мороженым, стараясь не смотреть на Персея. А Габриель старался не смотреть на легионы красивых флорентиек. Он смотрел на свою возлюблен¬ную, и взгляд у него был голодный.

— Ты уверен, что не хочешь попробовать мороженое? Малина с лимоном — это невероятно вкусно.

— Я хочу попробовать, но не мороженое, — ответил Габриель, и его глаза вспыхнули. — Я предпочитаю более экзотическое лакомство.

Отодвинув чашку с эспрессо, он коснулся руки Джулии.

— Спасибо за вчерашнюю ночь и за это утро.

— Думаю, профессор, это мне нужно тебя благода¬рить. — Стиснув ему руку. Джулия вернулась к своему не¬обычному завтраку. — Удивительно, что на стене не от¬печатался силуэт моего тела. — добавила она и засме¬ялась. поднеся к губам Габриеля ложечку с мороженым.

Габриель позволил себя накормить. Потом он высунул язык, облизывая губы, и от этого жеста у Джулии закру¬жилась голова. На нес нахлынули картины их бурного утра. Одна картина так и застыла перед её мысленным взором.

«Боги, управляющие мужчинами, которые сами явля-ются богами секса и которые наслаждаются тем. что до¬ставляют удовольствие своим любимым… благодарю вас за это утро».

Кафе-мороженое (ит.).

— Так у меня было впервые, — сглотнув, призналась Джулия.

— Но не в последний раз. Это я тебе обещаю.

Габриель облизал губы, намеренно провоцируя Джу-лию. Ему хотелось увидеть, как она начнет ерзать на стуле.

Джулия наклонилась, чтобы чмокнуть его в шеку. Од-нако Габриелю этого было мало. Он обнял ее за шею и притянул к себе.

Ее рот был сладким от мороженого и ни с чем не срав-нимого вкуса, именуемого Джулией Митчелл. Габриель даже застонал, сожалея, что не может прямо сейчас увес¬ти её в номер и повторить их ночной эксперимент или хотя бы то. что было в музее…

— Можно тебя спросить?

Джулия уткнулась в вазочку с мороженым, чтобы не встречаться с ним глазами.

— Конечно.

— Почему ты говорил, что я твоя невеста?

— Слово fidanzata имеет несколько значений.

— Но основное — это «невеста».

— Я не мог назвать тебя ragazza . поскольку это слово не выражает глубины моих чувств к тебе.

Габриель пошевелил затекшими пальцами ног: новые ботинки ему жали. Он мучительно думал, что говорить дальше, если дальнейшие слова вообще требовались. По¬думав. он решил хранить молчание. Если бы не ботинки, он бы вообще застыл на месте.

Джулия увидела его ерзанья, но истолковала их по- своему.

— Хочу извиниться за свои каблуки.

— Ты о чем?

— Когда ты утром одевался, я увидела следы на тво¬их ягодицах. Я даже не думала, что так тебя поцарапаю. Честное слово, я не хотела.

Габриель коварно улыбнулся:

— Неизбежный риск тех. кто сходит с ума по высо-ким каблукам. Но я с гордостью ношу свои любовные шрамы.

— В следующий раз буду осторожнее.

— Нет, ни в коем случае.

И вдруг глаза Габриеля страстно вспыхнули. Джулия удивленно посмотрела на него. Габриель поцеловал ее. потом шепнул:

— Хочу купить тебе туфли с еще более высокими каб¬луками. Мне интересно увидеть, какие чудеса ты совер¬шишь с их помощью.

Они вышли из кафе, закрываясь от дождя одним зон-том. и пересекли Понте Всккьо. Габриель вел Джулию из магазина в магазин, пытаясь соблазнить копиями этрус¬ских украшений, римских монет, золотыми ожерельями и прочими вещицами. Но Джулия лишь улыбалась и от¬казывалась, говоря, что ей более чем достаточно брилли¬антовых сережек Грейс. Она не была падка на материаль¬ные блага, отчего Габриелю хотелось завалить се сокро¬вищами.

На середине моста Джулия сжала руку Габриеля и под¬вела к самым перилам. Они встали, глядя на реку Арно.

— Габриель, но есть то, что ты можешь мне купить.

Он с любопытством посмотрел на нее. Щеки Джулии

раскраснелись от холодного флорентийского ветра. Она была сама доброта, свет, тепло и нежность, что не меша¬ло ей быть просто невероятно упрямой.

— Назови, что ты хочешь.

Джулия провела рукой по мерилам моста.

— Хочу удалить тот шрам.

Габриеля ее просьба почти удивила. Он знал, что Джу-лия стыдится следов укуса, оставленного Саймоном. Се¬годня утром он видел, как она накладывала тональный крем. Он не сразу догадался и спросил зачем. Она отве¬тила. но в ее глазах блеснули слезы.

. — Я не хочу, чтобы этот шрам постоянно попадался мне на глаза, — не поворачиваясь к Габриелю, сказала Джулия. — Мне не нравится, что ты тоже вынужден на него смотреть. Пусть его уберут.

— Можно поискать, пластического хирурга в Филадель¬фии. когда на Рождество поедем в Селинсгроув.

— Мы же там будем совсем недолго. Мне не хочется обижать отца и Рейчел.

Габриель переложил зонт в другую руку и крепко об-нял Джулию. Он целовал ее, постепенно добираясь до места, где находился злосчастный шрам.

— Я с радостью исполню твою просьбу, и не только се. Тебе достаточно попросить. Но и я тоже хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем?

— Хочу, чтобы ты с кем-нибудь поговорила о случив¬шемся.

— Но ведь я говорила с тобой, — напомнила Джулия, опуская глаза.

— Я имею в виду не такого придурка, как я. Можно найти хорошего врача, и он уберет шрам с твоей кожи. Но никто не сможет убрать внутренние шрамы. Важно, что¬бы ты это поняла. Мне не хочется, чтобы ты чувствовала себя разочарованной.

— Я не буду чувствовать себя разочарованной. И пре¬крати называть себя придурком. Меня это огорчает.

Габриель кивнул:

— Думаю, тебе нужно выговориться. Рассказать ко-му-нибудь обо всем. Об отце. о матери, о нем и обо мне. Я ведь тяжелый человек и знаю это. — Он печально по¬смотрел на Джулию. — Мне кажется, если бы у тебя было перед кем выговориться, тебе это помогло бы.

Джулия закрыла глаза.

— Я согласна, но только если ты сделаешь то же самое.

Габриель застыл.

Джулия открыла глаза и скороговоркой продолжила:

— Я знаю, тебе не хочется откровенничать, и мне по¬нятно твое нежелание. Но если ты предлагаешь мне, то тоже должен согласиться на такой же разговор. Вчера ве¬чером ты не на шутку рассердился, и хотя гнев не был на¬правлен на меня, мне пришлось выдержать напор твоей злости.

— Потом я постарался все исправить, — напомнил Габриель и скрипнул зубами.