Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 44 из 49

— Но не забывай, эти вехи больше не понадобятся, — напомнил Ао Опаловый. — Ты ведь возвращаешься на Землю вместе с нами!

Упрямая непонятливость гостей против воли рассмешила Моррейона.

— А кто будет приглядывать за моим хозяйством? Как я стану жить, если мои пирамидки упадут, кросна сломаются, печи развалятся, если все придет в упадок без присмотра?

— Тогда хотя бы почти своим присутствием наш ужин, — учтиво предложил Вермулиан.

— С радостью, — ответил Моррейон. Он поднялся по мраморной лестнице и с интересом оглядел беседку.

— Прелестно. Пожалуй, мне стоит соорудить нечто подобное во дворе моего нового поместья.

— Тебе не хватит времени, — сказал ему Риальто.

— Времени? — Моррейон нахмурился, как будто услышал незнакомое слово. Все остальные лавандовые камни внезапно побледнели. — Ну да, время! Но нельзя сделать что-то хорошо, не тратя времени! Взять хотя бы это одеяние. — Он кивнул на свой затканный роскошными узорами кафтан. — На то, чтобы соткать его, у меня ушло четыре года. До этого я десять лет собирал шерсть, потом еще два года выбеливал ее, красил и прял. И пирамиды мои росли по камешку — я добавлял новый камень всякий раз, когда отправлялся в кругосветное путешествие. В последнее время моя страсть к бродяжничеству несколько угасла, но время от времени я все же совершаю путешествие, чтобы отремонтировать пирамидки там, где они нуждаются в ремонте, и отметить изменения пейзажа.

Риальто указал на солнце.

— Ты понимаешь природу этого небесного тела?

Моррейон нахмурился.

— Я зову его солнцем — хотя понятия не имею, почему использую именно этот термин.

— Таких солнц во вселенной великое множество, — сказал Риальто. — Вокруг одного вращается древняя и славная планета, на которой ты появился на свет. Ты помнишь Землю?

Моррейон нерешительно покосился на небо.

— Я не видел ни одного из тех солнц, о которых ты говоришь. По ночам здесь довольно темно, и планету озаряет лишь свет моих костров. Это и вправду тихий мирок… Кажется, я припоминаю более богатые событиями времена. — Самые последние из лавандовых камней и часть зеленых утратили свой цвет. Взгляд Моррейона на миг стал осмысленным. Он подошел к центральному фонтану и принялся разглядывать ручных водяных нимф, которые резвились в воде. — А что это за блестящие крохотные существа? Они совершенно очаровательны.

— Они довольно хилые и годятся только для украшения, — сказал Вермулиан. — Идем, Моррейон, мой лакей поможет тебе привести себя в порядок к ужину.

— Ты очень любезен, — сказал Моррейон.

10

Волшебники ожидали своего гостя в главном салоне. У каждого из них имелось свое мнение о сложившемся положении.

— Лучше всего прямо сейчас сняться с места и отправиться в обратный путь, — сказал Риальто. — Возможно, Моррейон некоторое время будет возмущаться, но, когда мы раскроем ему все факты, он должен признать нашу правоту.

— Он не обычный человек! — возразил осторожный Пергустин. — В свое время его магия вызывала изумление и трепет. А ну как в приступе негодования он сотрет нас в порошок?

— Все видели его камни-иоун, — поддержал Пергустина Гильгед. — Где он их взял? Возможно, их месторождение находится на этой планете?

— Да, с ходу отбрасывать такую возможность не стоит, — согласился Ильдефонс. — Завтра, когда обрисуем в красках неминуемость «Ничего не», Моррейон, без сомнения, покинет эту планету и не станет возмущаться.

На том и порешили. Волшебники перешли к обсуждению увиденной планеты. Герарк Предвестник, обладавший способностями предсказателя, попытался проникнуть в характер народа, оставившего руины на лице планеты, но особого успеха не достиг.

— Они исчезли слишком давно, так что даже самая память о них стерлась. Мне смутно видятся какие-то существа с тонкими белыми ногами и большими зелеными глазами… Я слышу отголоски музыки: нежный перезвон колокольчиков, жалобный перелив свирелей… Я не чувствую магии. Сомневаюсь, чтобы они понимали силу камней-иоун.

— Но откуда еще они могли взяться? — осведомился Гильгед.

— Нигде поблизости не видно «сияющих полей», — заметил Мгла-над-Устлой-Водой.

В зал вошел Моррейон. Его внешность претерпела разительную перемену. Длинная белая борода была сбрита, седые космы аккуратно подстрижены в большем соответствии с модой. Вместо роскошного кафтана на нем было одеяние из кремового шелка, подпоясанное голубым кушаком, и алые шлепанцы. Теперь это был высокий худощавый мужчина, собранный и настороженный. Блестящие черные глаза приковывали взгляд к лицу, волевому, резко очерченному, с твердым подбородком, широким лбом и сурово сжатыми губами. От многовековой апатии и скуки не осталось и следа, движения его стали непринужденными и уверенными, а позади все также кружили и приплясывали камни-иоун.

Моррейон приветствовал собравшихся кивком головы и принялся разглядывать убранство салона.

— Великолепие и роскошь! Впрочем, мне придется заменить этот прекрасный мрамор кварцем, да и с серебром на нашей планете тоже небогато: шахары исчерпали все поверхностные месторождения руд. Чтобы добыть металл, мне приходится забираться глубоко под землю.

— Да, тебе, я вижу, скучать здесь было некогда, — заявил Ильдефонс. — А кто такие эти шахары?

— Древняя раса, развалины шахарских строений портят здешний пейзаж. Легкомысленный и безответственный народ, хотя, должен признать, их поэтические загадки я нахожу забавными.

— Неужели они до сих пор существуют?

— Нет, конечно! Они давным-давно вымерли. Но оставили после себя многочисленные записи, высеченные в бронзе, которые я на досуге перевел.

— Уверен, это было нелегкое дело! — воскликнул Зилифант. — Как тебе удалось справиться с такой сложной задачей?

— Методом исключения, — пояснил Моррейон. — Я попытался последовательно применить к надписям несколько воображаемых языков. Задача и впрямь была трудоемкая, и все же хроники шахаров немало развлекли меня. Я хотел бы воссоздать их музыкальные кутежи, но это уже в будущем, после того, как закончу строительство дворца, которое задумал сейчас.

— Моррейон, мне необходимо донести до тебя несколько важных вопросов, — серьезным тоном заговорил Ильдефонс. — Ты утверждаешь, что не изучал небеса твоей планеты?

— Разве что поверхностно, — признался Моррейон. — Там почти не на что смотреть, разве что на солнце, ну и еще при благоприятных обстоятельствах можно разглядеть исполинскую стену непроницаемой черноты.

— Эта стена черноты, — сказал Ильдефонс, — не что иное, как «Ничто не», навстречу которому неумолимо движется твоя планета. Все дальнейшие твои труды будут тщетны.

В черных глазах Моррейона блеснули сомнение и подозрительность.

— И ты можешь доказать это утверждение?

— Разумеется. И даже более того, мы прибыли сюда с Земли, чтобы спасти тебя.

Моррейон нахмурился. Кое-какие из зеленых камней стремительно утратили цвет.

— Почему же вы так долго не прилетали?

У Ао Опалового вырвался нервозный смешок, который он поспешно подавил. Ильдефонс метнул на него испепеляющий взгляд.

— Нам лишь недавно стало известно о твоем бедственном положении, — пояснил Риальто. — Мы без промедления уговорили Вермулиана привезти нас в своем летучем дворце сюда.

Учтивое лицо Вермулиана недовольно сморщилось.

— Я не стал бы употреблять слово «уговорили»! — заявил он. — Я уже готов был тронуться в путь, когда все остальные настояли на том, чтобы сопровождать меня. А теперь, с вашего позволения, нам с Моррейоном нужно обсудить кое-какие важные дела.

— Эй, не спеши! — воскликнул Гильгед. — Мне тоже хочется узнать об источнике камней.

— Я задам этот вопрос при всех, — сказал Ильдефонс. — Моррейон, где ты взял камни-иоун?

Моррейон оглядел камни.

— Откровенно говоря, обстоятельства я помню несколько смутно. Мне вспоминается бескрайняя сияющая гладь… Но почему вас это интересует? От них нету почти никакого толку. Меня одолевает уйма мыслей. Кажется, когда-то давно у меня были враги и вероломные друзья. Я должен попытаться вспомнить.