Страница 10 из 56
— Капитан Вальдзингам, неужели вы совсем забыли Калькутту? — спросила она.
— Забыл Калькутту?.. Я готов биться о заклад, что нет, — с громким смехом заметил майор.
— Вовсе нет, миссис, — ответил Артур, — почти для всех прошлое — весьма дорогостоящий учитель, но он был бы плохим, если б мы так скоро забывали его уроки.
— Он читает нравоучение, как автор какого-нибудь романа в последней главе, — сказал майор, продолжая смеяться… — Старый лис! Устроился-таки наконец, как выражаются у нас, по ту сторону пролива. Однако, Артур, представьте-ка друг другу наших дам.
Смуглое лицо капитана омрачилось еще больше.
— Это едва ли необходимо, — ответил он. — Мы с женой завтра отправляемся на материк… Пойдемте, Клэрибелль, пойдемте, баронет.
Он взял мальчика за руку и направился к библиотеке, решительно повернувшись спиною к майору и его прекрасной жене. Миссис Вальдзингам посмотрела на него с недоумением. Он часто бывал резким и странным, но она ни разу еще не видела его таким невежливым и грубым. Майор между тем ничуть не смутился: он тихо засмеялся, и, прежде чем капитан Вальдзингам успел выйти из передней, запел своим прекрасным тенором: «Не уходи, настал твой час!»
Артур Вальдзингам вдруг остановился, будто увидел перед собой дуло пистолета.
— Вернитесь, дорогой товарищ, — проговорил майор, закончив куплет великолепнейшей руладой. — Вернитесь, мой друг, и познакомьте миссис Вальдзингам с миссис Варней, познакомьте их, Артур, и измените свое намерение отправиться на континент. По-моему, это самое благоразумное, что вы можете сделать.
Капитан представил друг другу обеих женщин, и Клэрибелль почувствовала живейшую симпатию к прекрасной гостье.
— Не пригласить ли нам ваших друзей к обеду, Артур? — спросила она мужа шепотом.
Он не ответил, только сказал:
— Проводите миссис Варней в гостиную, Клэрибелль. А мы с вами, майор, пойдем на террасу выкурить пару сигар.
— Хоть дюжину, мой дорогой, потому что мне нужно многое сказать вам.
Мужчины пробыли на террасе до тех пор, пока колокол не позвал их к обеду. Дамы, сидевшие у одного из окон гостиной, заметили, что они вели очень оживленную беседу. Майор говорил с воодушевлением, сопровождая свои слова бурной жестикуляцией, в то время как капитан ходил взад и вперед, повесив голову и сунув руки в карманы. Чем более оживлялся майор, чем больше он размахивал руками и смеялся, тем с большим ожесточением курил его собеседник, делаясь все угрюмее и угрюмее. Когда колокол замолк, капитан Вальдзингам и майор вошли в гостиную.
— Клэрибелль, — сказал он, — майор уговорил меня отложить наше путешествие до тех пор, пока он с женой не будет в состоянии присоединиться к нам, вместе с тем он обещал доставить нам удовольствие провести с нами неделю или две.
— Артур так настойчиво предлагал мне свое гостеприимство, Ада, что я волей-неволей решился остаться здесь на несколько дней, не зная, насколько это согласуется с вашими желаниями, а также с желаниями миссис Вальдзингам, которая, вероятно, находит эти индийские знакомства крайне неприятными… Я приехал сюда в своем экипаже. Он вам не помешает, Артур?
— Нет, в конюшнях есть свободное место. У вас с собою, конечно же, и кучер?
— Да, прекрасный малый, он будет настоящим кладом для ваших людей.
— Майор и миссис Варней займут голубые комнаты. Клэрибелль, потрудитесь отдать приказания Персону.
— Да, Артур, я сделаю это немедленно. Я счастлива, что вы согласились остаться с нами, — добавила миссис Вальдзингам, обращаясь к Аде Варней.
— Вы успели полюбить ее? — сказал майор. — Я так и думал, ее любит весь свет!
Выходя из гостиной, майор остановился в дверях и, окинув быстрым взглядом комнату, из окон которой видны были обширные сады, лес и озеро, проговорил:
— Так это и есть Лисльвуд-Парк! Артур Вальдзингам, вы — гораздо более хитрый лис, чем ваш учитель!..
VI
В ПУТАХ
За столом майор Гранвиль Варней был еще любезнее, веселее и разговорчивее. Он сидел рядом с Клэрибелль. Вальдзингам и непокойная, терпеливая хозяйка Лисльвуд-Парка с величайшим вниманием слушали несмолкаемую болтовню белокурого офицера. Он рассказал сотни анекдотов из индийской жизни — таких же живых и увлекательных, таких же блестящих и остроумных, как сам рассказчик.
Подобно всем тихим и не склонным к глубоким размышлениям людям, Клэрибелль легко заражалась весельем других. Она слушала с удовольствием, удивляясь всему, что ей говорил этот веселый военный, который рассказывал и о страшной битве в Пенджабе, и о комичной сцене, разыгравшейся во время обеда в Калькутте. Она вздыхала и смотрела то на очаровательного майора, то на молчаливого капитана, который, не поднимая головы, упорно изучал вензель Лисля, вырезанный на вилке.
«О, если б у Артура был такой веселый характер!» — думала Клэрибелль.
Миссис Варней говорила мало, вероятно, она слышала истории майора уж не один раз. А капитан и не старался вступить в беседу со своей прекрасной соседкой, с рассеянным и смущенным видом он откинулся на спинку кресла, даже не притронувшись к своему бокалу с вином.
После обеда, когда дамы сидели в гостиной, а майор занимал миссис Вальдзингам топографическими описаниями, капитан через открытое окно вылез на террасу, спустился в парк и пошел по большой аллее. Солнце садилось за тучами, и последние багровые лучи его медленно исчезали за деревьями. Было душно, и вокруг царила полнейшая тишина, которая всегда предшествует грозе. Крупные капли дождя начали тяжело падать на листья дубов и на голову капитана, который шел, опустив глаза в землю и не замечая того, что происходит вокруг.
— Здесь тихо, как в лесу, — пробормотал он, когда наконец, оглянувшись, понял, что находится в самой глухой части парка.
Пройдя еще немного, он оказался среди буков, толстые ветки которых сплели над ним густую сеть. Временами он бросал взгляд на освещенные окна замка, отражавшиеся в спокойной глади озера, пока наконец, обернувшись, не заметил, что замок скрыт от него великолепными столетними деревьями.
— Я один, — сказал он. — Сюда может забраться только браконьер или человек, желающий лишить себя жизни.
Он сел на нижний сук одного из деревьев и вынул из кармана что-то завернутое в батистовый платок. Было уже слишком темно, чтобы рассмотреть этот предмет, и он тщательно ощупал его рукою. Вдруг у плеча капитана мелькнуло что-то белое: кто-то выхватил из его рук занимавший его предмет. Капитан вскочил, обернулся и схватил за горло стоявшего позади него Гранвиля Варнея.
— Отдайте! — проговорил он в бешенстве.
— Ни за что, — ответил хладнокровно майор. — У вас есть еще один?
— Вам-то какое дело?
— Упрямое дитя! Я ведь просто спросил, есть ли при вас другой, запасной пистолет? — мягко спросил майор.
— Нет, тысячу раз нет!
— Великолепно, мой бесценный Артур!.. Тогда сядем на эту ветку — она заменит козетку — и поговорим без всяких гневных выходок.
Капитан сел, не говоря ни слова.
— Но прежде мы вынем заряд из этой опасной игрушки, — продолжал майор, кладя пулю в карман и высыпая туда же порох, — закурим по сигаре и поговорим о делах.
Он подал Артуру Вальдзингаму портсигар. Свет спички озарил собеседников: лицо капитана было бледнее смерти, майор же, наоборот, казался спокойный и веселым.
— Ну-с, — сказал он, — что все это означает?
— Что вы имеете в виду? — проворчал капитан.
— Я имею в виду пистолет. Неужели вы думали, что я не угадаю ваше намерение? Вы думали, что я ничего не заметил и не прочел по вашему лицу? А я даже слышал, как ваш пистолет стукнул о кресло, когда вы встали, чтобы открыть дамам дверь. Когда вы вышли из гостиной, я понял, что вы собираетесь сделать, и через пять минут последовал за вами… Наивный ребенок, который не понимает своей выгоды!.. Неблагодарный, забывший своих друзей! Бедный мальчик!..
Майор громко рассмеялся, положил пистолет в карман и выпустил несколько клубов дыма. Капитан Вальдзингам сидел грустный и унылый, прислонившись к стволу дерева, и едва затягивался сигарой.