Лунатики

– Ты в сотне футов над землей на столетней башне в центре Остина, – сказала Хэлли. – Поэтому не двигайся. Или богиня может упасть с сотни футов и не пострадать?

Лили трясло.

– Я не знаю. Прежде я никогда не падала.

Хэлли опять застонала:

– Господи Иисусе, тогда лучше оставайся на месте.

Лили издала слабый, но мелодичный смешок.

– Я ведь, кажется, просила тебя не упоминать это имя в моем присутствии.

– Извини.

– Я просто не люблю, когда мне говорят «нет».

Несколько секунд они молчали. Лили цеплялась за башню, а Хэлли чуть не вывернула шею, глядя на нее.

– Слушай, – сказала наконец Хэлли, – нам нужно что-то делать. Мне скоро нужно домой, или мои дети и их бабушка, больше известная как Злая Ведьма с Севера, будут торчать на улице в ожидании меня. Старая клюшка и так считает меня паршивой матерью, но мне бы не хотелось вооружать ее дополнительными поводами.

– Ладно, – сказала Лили. – Что ты хочешь делать?

Хэлли попробовала придумать план и в конце концов почувствовала себя Винни Пухом, который пытается снять Тигру с дерева.

– Ну, – сказала она, изучая башню, – внутри каркаса есть какая-то платформа, которая, похоже, работает как ручной подъемник. Но я не знаю, как она работает, и в любом случае она на замке. И у южного края треугольника есть точки опоры для ног, но поскольку ты ослепла и ноги у тебя, хм, странные, я бы не советовала это пробовать. Так что, наверное, мы звоним в пожарную охрану.

– Нет, – сказала Лили. – Ни один человек не увидит меня, кроме тех, кого я сама выбрала.

Хэлли подумала, что для Лили сейчас не лучшее время потакать своим властным замашкам, но в то же время не могла не сочувствовать. Вопрос стоит о личной неприкосновенности. Она вновь задумалась.

– Попытайся закрыть глаза на минуту, – сказала она. – Может, ты ослепла лишь потому, что оказалась слишком близко от ярких огней.

– Ладно, – сказала Лили. – Но я все же хотела бы, чтобы Джек очутился здесь.

Она как будто отчитала Хэлли.

– Слушай, я делаю все, что могу сделать без монтажной люльки.

– Я закрыла глаза, – сказала Лили. Ее когти опять заскребли по стали, до Хэлли донесся скрежет. – Но при чем тут люлька?

Хэлли ничего не ответила. Вместо этого она смотрела вокруг, на улицу и на дорогу к библиотеке. Оттуда только что вышла толпа с книгами и видеокассетами. Но как и раньше, они просто шли по тротуару к Девятой улице, не замечая, что на углу голая крылатая женщина уцепилась за Лунную Башню. Через несколько секунд они ушли.

Хэлли спрашивала себя, не потому ли за последние столетия боги и богини вышли из моды. Может, люди просто перестали их замечать.

Тут ее осенила мысль, что Джек вовсе не сумасшедший и никогда таким не был. Он просто начал обращать на них внимание, вот и все. А теперь и Хэлли тоже. Наверное, это значит, что остальной мир сочтет ее безумной… но, в отличие от Джека, у нее хватит ума никогда не делиться с миром своими открытиями.

– О! – закричала Лили. – Ты была права. Я немножко вижу. Теперь я, может быть, сумею слететь.

Хэлли в этом сомневалась. Лили до сих пор явно дрожала, и из ее крыльев выпадали перья.

– Что значит «может быть, сумею»? – спросила Хэлли.

Лили пошевелилась, соскользнула и опять вцепилась в башню. Хэлли съежилась от страха.

– Я, м-м, хочу сказать, – сказала Лили. Голос ее сорвался. – Я плохо вижу. И мне придется лететь задом. А тросы здесь близко друг к другу. Я могу о них удариться.

– Ладно, тогда забудь об этом, – сказала Хэлли. – Это работа для пожарной охраны. Держись, и я…

– Нет! – закричала Лили.

И она откинулась назад от башни. Крылья тянули ее, и она стала падать головой вниз, перевернувшись в воздухе и чуть не задев один из тросов.

Хэлли взвизгнула и подбежала ближе, чтобы попробовать поймать Лили, хотя и понимала, что тогда они разобьются обе.

Но меньше чем за тридцать футов до земли Лили раскрыла крылья. Ее падение превратилось в пике, и она отлетела от башни. Ее когти скользнули по волосам Хэлли, а затем Лили пролетела над Гваделупа-стрит и неуклюже приземлилась на ступеньках Остинского исторического центра.

Хэлли побежала за ней по улице, чуть не попала под серебристый «лексус», и водитель высунулся из окна и обозвал ее тупой пиздой. Хэлли оставила это без ответа и побежала к Лили – та в ошеломлении сидела на ступеньках.

– Господи Ии… я хочу сказать, ты поранилась? – спросила Хэлли.

Лили дрожащим пальцем показала на «лексус», который остановился на красный свет на перекрестке Восьмой улицы.

– Почему он сказал «пизда» так, будто это что-то плохое? – потрясенно спросила она.

– Потому что имел в виду плохое, – сказала Хэлли, протягивая Лили руку. – Нам нужно уйти отсюда. Я тебе помогу.

Но Лили все еще смотрела на «лексус». Она нахмурилась, и Хэлли похолодела.

– Никто не должен говорить «пизда» так, будто это что-то плохое, – сказала Лили.

Она ткнула пальцем в «лексус», и, когда автомобиль тронулся с места на зеленый свет, обе его задние шины с резким шипом сдулись. «Лексус» остановился посреди Восьмой, и тут его передние шины сдулись тоже.

Хэлли видела, как большой грузовик с ревом выехал с Восьмой улицы, проехал на красный свет и стукнулся прямо о бампер «лексуса». Автомобиль крутанулся, раздался скрежет металла об асфальт, а грузовик, не останавливаясь, пронесся через перекресток.

Водитель «лексуса» вышел из машины в тот миг, когда к машине спланировало одно из выпавших перьев Лили. Когда перо коснулось стекла, завопила противоугонная сигнализация. Водитель стоял, глядя на свой разбитый автомобиль, будто на выбросившегося на мель кита.

– У него будут еще и чирьи на мошонке, – сказала Лили.

Хэлли взяла Лили за руку.

– Ну, это уж слишком, – сказала она, стараясь перекричать сигнализацию.

Зрачки Лили расширились, затем сжались, затем снова расширились.

– Что-то я не в духе, – сказала она.

Хэлли решила не задавать вопросов.

– Я понимаю. Но нам правда нужно перебраться куда-нибудь подальше отсюда. В конце концов, ты голая, и поскольку ты на земле, вдруг кто-то все-таки заметит. И пример Джека учит нас, что могут возникнуть проблемы.

– Я не раз бывала в этом городе в прошлом веке, – сказала Лили, – и публичный нудизм здесь обычно особого беспокойства не вызывал. Так что я сомневаюсь, что Джека арестовали бы, если б у него не было эрекции. И это из-за меня, так что, пожалуйста, не вини его.

– Я никого не виню, – сказала Хэлли, схватив Лили за руку и потянув на тротуар. – Но все же я хотела бы посадить тебя в мою машину. В багажнике у меня есть одеяло, и мы можем им тебя прикрыть, пока не доедем до моего дома. – Она оглянулась на перья, рассеянные вокруг по тротуару и мостовой. – Похоже, ты неважно себя чувствуешь. Тебе не нужен врач или… что?

Лили слабо ей улыбнулась:

– Понятия не имею. Правда, мне хотелось бы побыть в твоем доме, пока не приду в себя. И если ты выпустишь мою руку, нам будет не нужно одеяло.

Хэлли выпустила руку Лили.

– Тебя еще шатает. Можешь стоять на ногах?

– Пожалуй, могу, – сказала Лили. – Я могу даже одеться.

Тут она остановилась, раскинула руки и соединила ноги, так что ее тело образовало букву Т. Потом крылья обхватили ее тело вниз от лопаток, прошли под мышками, скрестились на животе и обернулись вокруг ягодиц и бедер.

Теперь казалось, что все ее перья составляют нечто единое, и в какой-то момент – Хэлли подумала, что это, должно быть, случилось, когда она моргнула, – крылья Лили стали черно-белым платьем без рукавов.

– Впечатляет. А монетку у меня из уха вынуть можешь?

Это Лили, кажется, озадачило, но она пожала плечами и вытянула монетку у Хэлли из уха.

У Хэлли отвисла челюсть.

– Так мне и надо, – сказала она, беря монетку из рук Лили и кладя ее в карман джинсов. – На самом деле я хотела сказать: классное «платье».