Лунатики

Лили посмотрела на платье и провела по нему руками.

– Мерси, – сказала она. Потом наклонилась и посмотрела на свои когти, скребущие по бетону. – Хотя с ними мне ничего не сделать. Всякий раз приходится красть обувь, чтобы их скрыть.

– Ты прекрасно выглядишь без обуви, – сказала Хэлли, глядя на истошно вопящий «лексус» и его потрясенного водителя, которого окружили люди, вышедшие из библиотеки. – Теперь давай уйдем, пока поселяне не напали на нас с вилами и факелами.

Хэлли повела Лили по Девятой улице к зеленому массиву парка Вулдридж. Когти Лили скрежетали по тротуару, и Хэлли вспоминала о глубоких царапинах, испортивших пол ее гостиной. Мысль об этом ее возмутила. Но потом она посмотрела на лицо Лили, и ее сердце смягчилось. Лили грустила. Грустила и утомилась. А потом стала выглядеть еще хуже, потому что на ее щеки закапал дождь, а волосы повисли сосульками.

– Пойдем, – сказала Хэлли, снова беря Лили за руку и ведя ее на тропинку, пересекавшую парк. – Мой автомобиль припаркован на Десятой улице рядом со зданием суда, и если мы побежим, может, успеем до начала ливня.

Лили кивнула, и Хэлли побежала, таща богиню за собой. Это оказалось не слишком удобно. Ноги Лили не были созданы для бега. Они не добрались идо середины парка, когда в небе загремело и капли дождя превратились в поток, поэтому Хэлли сдалась и замедлила ход. Они с Лили уже промокли, так что теперь бесполезно спешить.

– Извини, – сказала Лили.

– Извинить за что? – посмотрела на нее Хэлли. – За погоду?

Плечи Лили ссутулились, а волосы свисали толстыми черными веревками.

– За нее и за все остальное, – сказала она.

Хэлли фыркнула.

– Надо бы запереть вас с Кэролин вместе, посмотреть, сколько времени потребуется вашим эго, чтобы уничтожить друг друга, – сказала она. – Ну то есть вы обе, кажется, думаете, что солнце всходит и заходит через ваш задний проход и все, что случается рядом с вами, происходит из-за вас. Ваша ответственность, ваша ошибка. Ну, приготовься к шоку, детка. – Она наклонилась ближе к Лили и прошептала ей в ухо: – Это не так.

Лили сморгнула дождинки. Или слезы. Хэлли не поняла.

– Но так всегда было раньше, – сказала Лили.

До самого дома никто из них больше не говорил. Когда они сворачивали на улицу, где стоял ее дом, Хэлли увидела, что минивэн свекрови уже припаркован на обочине.

– Вот черт! – сказала Хэлли, остановив «плимут» на повороте и отъехав назад. Затем проверила часы. – Я приехала раньше на целых пять минут, но забыла, что у нашей ведьмы часы всегда переведены на десять минут вперед. Таким образом, она делает вид, что все остальные обладают чувством ответственности хоть на каплю, но меньше, чем у нее. – Она коснулась запястья Лили и обнаружила, что оно холодное и сухое, несмотря на дождь. – Послушай, я хочу попросить тебя пригнуться, пока я не заеду в гараж. Я не знаю, как представить тебя Злой Ведьме, и не хочу знать, что будет с детьми, если они тебя увидят.

Лили смотрела через окно в небо. Дождь стал слабее, но густые облака все еще висели низко.

– Мне все равно, – сказала Лили. – Я могу остаться в гараже, пока ты разберешься со своим семейством. Пока Луна опять не покажется, мне некуда идти. – Она посмотрела на Хэлли, жалко улыбнулась и скрючилась, оказавшись под приборной панелью.

Хэлли вздохнула. Хорошо, что у нее было четыре выходных. Злая Ведьма, двое детишек, явно страдавших гиперактивностью, и унылая богиня, терявшая перья, грозили превратить начало недели в черт знает что.

В девять, когда Клео и Тони в гостиной играли в «Нинтендо», Хэлли смогла украдкой вывести Лили из гаража и провести в свою спальню.

Она закрыла дверь.

– Детям сегодня не нужно делать уроки, – сказала она. – По крайней мере, они так утверждают. Поэтому я разрешу им играть в видеоигры в гостиной до половины десятого. Потом мы полчаса будем воевать, и я уложу их в кровать в десять. Потом, если хочешь, можешь выйти.

Тут Хэлли вспомнила, что в десять должен позвонить Томми с новостями о Джеке, и задумалась, стоит ли говорить об этом Лили. И решила не говорить. Лили все еще казалась несчастной и потрепанной, и упоминание имени Джека не пойдет ей на пользу.

– Ты добрая, – сказала Лили. – Твоим детям, друзьям и любовникам повезло.

Хэлли не могла сдержать усмешки:

– Да, я всегда так думала. Даже когда они так не считали. Кстати, не хочешь полотенце? У тебя волосы мокрые. Они хорошо пахнут, но тебе наверняка не слишком приятно.

– Полотенце – это было бы здорово. Спасибо.

Хэлли ушла, снова закрыв за собой дверь, и отправилась проведать детей. К ее облегчению, и Клео и Тони, похоже, хотели спать, хотя и не были готовы пожертвовать видеоигрой ради сна. Поэтому она оставила их в покое и вернулась в спальню, по дороге захватив полотенце.

В спальне она обнаружила, что Лили сидит на старом офисном стуле за ее столом, уставившись на серый экран монитора.

– Ты когда-нибудь программировала? – спросила Хэлли, встав у Лили за спиной и вытирая ее волосы полотенцем. – Я подумываю о найме работника, который бы делал часть муторной работы.

Лили продолжала глядеть в монитор.

– -Я бы не знала, с чего начать. – Ее отражение в мониторе сощурилось. – Это ведь бог, верно?

Хэлли чуть не засмеялась, но подавила смех, когда увидела, что Лили говорит всерьез. Она в последний раз провела полотенцем по волосам Лили и бросила его на кровать.

– Нет, – сказала она. – Это просто рабочий инструмент.

– Но ты держишь его около кровати, – сказала Лили. – И от него зависит твоя жизнь и благосостояние. И он никогда не выходит из твоих мыслей. Да?

– Ну, допускаю, что так, – признала Хэлли.

Лили встала и повернулась к ней лицом.

– Тогда это – бог.

– Но я ему не поклоняюсь, – сделала Хэлли гримасу.

Лили опять улыбнулась, и впервые за весь вечер улыбка выглядела натурально.

– Ты приносишь ему жертвы?

– В каком-то смысле, – сказала Хэлли. – Это называется программное обеспечение. Но это не…

– Ты регулярно находишься с ним и угрызаешься, если этого не можешь?

– Да, но…

– И ты просишь его дать тебе вещи, которые ты желаешь, и проклинаешь его, когда он не в силах?

– Ладно. Да, – сдалась Хэлли.

– По-моему, похоже на поклонение, – сказала Лили и затем скорбно воззрилась на монитор. – Я бы никогда не предположила, что придется конкурировать с такими вещами. Не удивительно, что я болею. Я теряю большую часть своей природы каждый раз, когда приближаюсь к вам, современным людям, и к вашим бесплотным, бездушным, бесполым божествам. – Она закусила губу. – Не буду отрицать, что мое влияние повредило некоторым из вас, и мне за это стыдно. Но вы и ваши вещи нанесли мне еще больший вред.

Хэлли не собиралась оставлять это без ответа, но в таком случае она оказывалась перед необходимостью упоминать то, о чем, как ей казалось, она не должна говорить. Она села на край кровати и похлопала рядом по матрасу, Несколько секунд Лили будто не знала, что делать, но затем тоже села.

– Видишь ли, милая, – сказала Хэлли, беря Лили за руку, – мы знаем, что все это – говно. Твоя проблема – не компьютеры, или телефоны, или микроволновки и все прочее, чем пользуемся мы, современные люди. На самом челе, мы уже говорили о том, кто в действительности является твоей проблемой, и я по личному опыту знаю, что ОН не лишен плоти, души и пола. – Она сжала пальцы Лили. – И сейчас он в моем доме на Холмах и, без сомнений, не может понять, куда же ты запропастилась.

Лили посмотрела в пол и не сказала ничего, но сжала пальцы Хэлли в ответ. Они сидели так некоторое время, пока Хэлли не увидела, что часы на тумбочке показывают 21:35. Тогда она выпустила руку Лили и встала.

– Пора отправлять детей в кровать, – сказала она. – По тебе видно, что и тебе поспать бы не мешало.

– Я не сплю, – сказала Лили, все еще глядя в пол. – Спят люди, и в это время они обращаются ко мне. Если я тоже буду спать, я их не услышу. – Голос несчастный. Хэлли захотелось хоть как-нибудь ей помочь.