Миссионер

…И вот теперь она ему выдает новую задачку. Андрей никак немог представить ее с детьми — она казалась слишком занятой своими проблемами.Слишком неустроенной и безалаберной. Впрочем, никогда ничего нельзя сказатьточно и определенно о женщине, а особенно такой, как Света.

— А раньше тебе приходилось работать с детьми?

— Нет, но они меня всегда любили. Я умею находить с детьмиобщий язык и еще умею быть им другом.

— Ты сейчас в храм ходишь?

— Никак не получается, все какая-то суета-маета. Слушай! Аможет, все мои несчастья последнего времени поэтому? — наконец-то осенила ееценная мысль. Она даже рот открыла и вытаращила глазищи.

— Думаю, да. Наши несчастья — это напоминания нам о том, что«ничего без Меня не можете», чтобы на себя слишком не надеялись.

— Так что ты мне посоветуешь?

— Что и всегда... Сходи на исповедь, очисть душу, потомпомолись и попроси помощи в поиске работы.

— Да, я стыжусь обращаться к Богу с такими просьбами. Мнекажется, у Него и без этих мелочей дел много.

— А ты дерзни! В конце концов, тело есть храм души, и ононуждается в питании и одежде. И еще сказано: «Не имеете, потому что непросите!» Так что проси — и воздастся. И твердо верь в это.Юрий

C тех пор, как генерал Егоров пригласил его участвовать всвоей предвыборной кампании, дел у Юрия Ильина заметно прибавилось. Емупоручили курировать несколько крупных регионов. Там надо было найти верныхлюдей, организовать предвыборные штабы и координацию их деятельности.

Генерал получил серьезную поддержку политическихединомышленников и деловых кругов. Ему обещали крупные деньги и хорошие шансына выборах. Дела своей фирмы Юрий передал заместителю. Почти все свободныеденьги вывел из оборота и направил на оргработу в штабе. Словом, он, какговорится, поставил все деньги на одну лошадку.

Генерал Егоров считался патриотом, человеком бесстрашным ичестным. Развал империи он воспринимал как личное горе и решил посвятить жизньборьбе с «мировой закулисой».

Разумеется, врагов у генерала после обнародованияпредвыборной программы появилось великое множество, ведь одним их первыхпунктов ее значилась борьба с коррупцией и криминализацией общества.

Юрий часто бывал у генерала дома. Его удивляла непоказнаяаскетичность этого человека. В своей однокомнатной квартирке он работал записьменным столом из древесно-стружечной плиты. Питался кое-как, выпивая в деньдесяток кружек крепкого чая с любимыми ванильными сухарями. Конечно, для негоуже строили громадный особняк за кольцевой автодорогой, приличествующий политику такого ранга, но ему лично это было совершенно неинтересно.Распоряжался его финансами однополчанин, имевший к этому призвание исоответствующий опыт. Генерал лишь иногда вникал в дела финансовые, но быстро кэтому охладевал и снова возвращался к своей активной политической  работе.

Главной его заботой стала консолидация единомышленниковсреди военных, силовых структур и предпринимателей-патриотов. Когда его люди вкомпетентных органах докладывали ему о сборе на него компромата, генерал лишьусмехался и бросал фразу вроде: пусть роют, за мной все чисто.

Знал о незапятнанной репутации Егорова и его знакомыйгенерал ФСК Тюрин. Его люди исследовали каждый шаг Егорова с самого детства, нопочти безрезультатно. Тюрина вызывали на самый верх и строго приказали «найтидля Егорова бомбу» и держать наготове. Ему прямо сказали, что «допустить этогоармейского слона в посудную лавку большого политического бомонда никак нельзя».Тюрин приказал досконально изучить ближайшее окружение генерала и там искатькомпромат.

Генерал Егоров к своим основным помощникам приставил охрануиз верных, проверенных в боях ребят. Все они прошли обучение в спецшколах подруководством опытных разведчиков. Вскоре Юрию доложили, что за его «Ауди»постоянно следует хвост, судя по почерку, из наружки ФСК. Генерал Егоровуспокоил Юрия и его охранников, что от этих ребят им ждать неприятностей неследует, мол, за нами правда, потому не дергайтесь.

Генерал Тюрин просмотрел бумаги аналитического отдела погенералу Егорову и сделал выбор. Если нет подхода к самому Егорову, надоатаковать его друга Ильина. После такого предупреждения Егоров надолго выйдетиз строя. Куратор долго буравил Тюрина тяжелыми черными глазами, по-кошачьимягко прошелся по громадному кабинету, что-то пробурчал под нос не по-русски идал добро. В этот же день генерал Тюрин вызвал к себе Валерия.

Однажды вечером, возвращаясь домой после напряженногорабочего дня, Юрий устало выходил из машины и его взгляд скользнул по окнамдома напротив. В одном из окон будто бы блеснули круглые стекла полевогобинокля. Впрочем, может быть, это ему показалось...

Дома после ужина он сел за бумаги, но память снова выбросилана поверхность сознания этот короткий выблеск. Сердце сжало холодной скользкойрукой, и он впервые за долгие годы ощутил ненавистное с детства чувствоживотного страха. «Обложили меня, обложили...» — пронеслось в голове из песниВысоцкого.

Он вызвал охранника и со стыдом поделился с ним своимнаблюдением. Тот отнесся к словам Юрия совсем без юмора и исчез озабоченным.

Неожиданно для себя Юрий потянулся к телефону и набрал номерпейджера брата, наговорил текст с просьбой позвонить ему, как только тотсможет.

С некоторых пор он с трудом понимал своего младшенького. Тот«ударился в религию», ни дела старшего брата, ни обычные  для его кругаразвлечения не интересовали Андрея. Они, конечно, продолжали дежурное общение,но между ними пролегла какая-то пропасть. Юрию все время казалось, что младшенькийпотихоньку сходит с ума.

Юрий несколько раз даже, видя неважное финансовое состояниебрата, предлагал поработать в своей фирме, но тот как-то странно грустносмотрел на него и отказывался: деньги Андрея не интересовали. Тогда онприглашал вместе провести выходные на даче. Андрей приезжал, буквально на рукахносил свою племянницу, подолгу разговаривал с женой, но в беседах с роднымбратом замыкался и больше молчал.

Случилось это все после их разговора, во время которогоАндрей признался, что верует в Бога. Он начал было увлеченно рассказывать освоих открытиях «якобы истины», на что получил от Юрия в ответ хлесткоеопределение «мракобес». С тех пор между ними и пролегла тень.

И вот ни с того ни с сего Юрия потянуло пообщаться с братом.Через несколько минут раздался звонок телефона, и он услышал родной голос.

— У тебя что-нибудь случилось? — первое, что сказал Андрей.

— С чего ты взял? Думаешь, я способен звонить только сбольшой нужды? —огрызнулся Юрий.

— Ну, мы с тобой все же братья, и я еще способен чувствоватьтвою боль. Говори, что случилось.

— Да, в общем, ничего серьезного... Так, некоторыеподозрения.

— А конкретней?

— Слежка за мной. Похоже, ка-гэ-бэ. И еще... ты, наверное,будешь смеяться, но вот показалось, что блеснуло из дома напротив стеклами бинокля.Вроде пустяк, но что-то на душе стало паршивенько.

— Когда это все вместе, брат, то на пустяк совсем не похоже.Ладно, я кое-что придумал.

— Эй! Что ты еще придумал? Своих «гвардейцев», что ли,подключить? Так это ни к чему. У меня профессиональная охрана — твоей не чета.

— Нет, это будут не мои ребята. Это будет нечто болеемогущественное, чем человек.

— А-а-а! — протянул Юрий. — Опять ты со своей мистикой.Все-таки ты ненормальный…

Юрий швырнул трубку, долго ругался, но — странно — разговорс братом успокоил его и вселил необъяснимо крепкую уверенность.

 Валера

Дома он стал под горячий душ и смыл-таки со своего лицамаску подобострастия. Растираясь жестким полотенцем докрасна, он взглянул взеркало и с удовлетво­рением констатировал, что его обычная жесткость сновапроступила во взгляде серо-стальных глаз. Налил себе стакан коньяку и жадновыпил, в голове просвистел ураган, и установилось холодное спокойствие. «Сейчася возьму трубку и наберу указанный номер».

Совсем недавно Валера состоял в организации, сила которой невызывала ни у кого сомнений. Сначала его обкатали на границе, где ему пришлось«креститься кровью», потом он доказывал терпение и настойчивость в кабинетнойработе. Здесь его приучили  добывать нужные показания от подозреваемых любымиспособами, которых в арсенале его старших коллег оказалось немало.