Страница 9 из 45
— Как я уже сказал а, Макей, — продолжила мама, дождавшись, пока мы втроем усядемся на наш любимый подоконник в дальнем конце кабинета. Букингэм застыла по стойке смирно возле книжного стеллажа, — надеюсь, тебе понравится у нас в академии.
— Пфф!
Да, я не владею языком наследниц, но совершенно уверена, что это следовало трактовать как: «Не первый раз это слышу, а вы говорите так только потому, что мой папаша выписал чек на кругленькую сумму». Но это навсегда останется моей догадкой.
— Макей, — прозвенел совершенно отвратительный голос. Не знаю точно, за что я так не люблю Джессику Воден, может за ее слишком прямую осанку. Почему-то не доверяю людям, которые не умеют нормально сутулиться. — Когда совет попечителей узнал о твоем приеме, моя мама…
— Спасибо, Джессика. — Как же я обожаю маму!Мама открыла толстую папку. — Макей, как я вижу, ты проучилась семестр в академии Триада?
— Ага, — отозвалась Макей. (Вот уж кто знает, как приосаниться.)
— И целый год в Веллингтоне. Еще два месяца в Ингалле. О! И всего неделю в институте Уайлдера.
— К чему вы все это? — резанула Макей, словно острым канцелярским ножом, который в задумчивости крутил в руках Джо Соломон.
— Ты повидала много разных школ, Макей…
— Я бы не сказала, что они хоть чем-то отличались друг от друга, — буркнула она.
И только она успела это сказать, как в воздухе просвистел тот самый канцелярский нож. Он пролетел в каких-то десяти сантиметрах от ее роскошной шевелюры, метя прямо в голову Букингэм. Все произошло очень быстро — никто и моргнуть не успел. Вот Макей заявляет о том, что все школы одинаковы, а в следующее мгновение Патриция Букингэм хватаете полки том «Войны и мира» и закрывает им лицо, и канцелярский нож вонзается в кожаный переплет.
Некоторое время тишину нарушала только звенящая вибрация ножа, торчащего из книги — он гудел, как камертон, настраивающийся на чистое ми. Мама чуть наклонилась и сказала:
— Думаю, ты скоро узнаешь, что у нас преподают кое-что, чего нет ни в одной другой школе.
— Что… — запинаясь, выдавила Макей. — Что… Что… Вы с ума сошли?
И вот тут мама снова рассказала историю школы — уже полную версию, начиная с Джили и останавливаясь на значимых подробностях. Например, упомянула, что именно воспитанницы Академии Галлахер, делая друг другу маникюр, обнаружили, что в мире нет двух одинаковых отпечатков пальцев, ну и еще о некоторых более прибыльных открытиях. Скотч не сам по себе появился, знаете ли.
Когда мама закончила, Бекс сказала:
— Добро пожаловать в школу шпионов. — Она сказала это со своим родным, а не географически нейтральным акцентом, который только и слышала Макей до сих пор. Мне показалось, что у нее вот-вот голова лопнет от переизбытка информации. Ситуацию еще больше испортила Джессика.
— Макей, я знаю, тебе будет непросто адаптироваться, и именно поэтому моя мама — она член попечительского совета академии — попросила меня помочь тебе…
— Спасибо, Джессика, — снова оборвала ее мама. — Попробую прояснить ситуацию. — Она вытащила из кармана на вид обыкновенную серебряную пудреницу. Откинув крышку, дотронулась пальцем до зеркала. Небольшой лучик просканировал ее отпечаток, и когда мама захлопнула крышку, мир вокруг Макей преобразился — процедура Красного кода пошла в обратную сторону. Книжные шкафы, всю неделю стоявшие шиворот-навыворот, разворачивались, показывая свое истинное содержание. Диснейленд исчез с фотографии на мамином столе. Лиза, молчавшая все это время, спросила по-португальски:
— Sera que ela vai vomitar? — Но я только покачала головой — откуда мне знать, стошнит ли Макей.
Когда все прекратило вращаться и двигаться, перед Макей открылись столетние шпионские тайны, но они ее не интересовали. Она взвизгнула:
— Вы все тут психи! — и ринулась к двери. К несчастью, Джо Соломон был проворнее.
— Прочь с дороги! — крикнула Макей.
— Извините, — холодно ответил он, — мне кажется, директор еще не закончила.
— Макей, — голос мамы был спокойным; — Я понимаю, для тебя все это большое потрясение. Но мы — действительно школа для особо одаренных девушек. Занятия у нас очень сложные, программа уникальная. Но все, чему научишься здесь, ты можешь использовать где угодно. Любым удобным для тебя способом. — Мама прищурилась, и голос ее стал тверже: — Еслиостанешься.
Мама шагнула вперед, и я поняла, что теперь она действует уже не как директриса, а как мать.
— Если захочешь уехать, Макей, забудешь обо всем, что здесь случилось. Когда проснешься завтра утром, это покажется тебе всего лишь сном, который не можешь отчетливо вспомнить, а в твоем личном деле появится еще одна запись о неудачном опыте в школе. Но каким бы ни было твое решение, ты должна понять только одно.
Мама надвигалась на нее все ближе, и Макей выпалила:
— Что?
— Никто никогдане узнает, что ты увидела и услышала сегодня. — Макей продолжала метать из глаз молнии, но у мамы не было под рукой томика «Войны и мира», поэтому она воспользовалась другим действенным средством:
— Особенно твои родители.
И вот тут-то лицо Макей расплылось в улыбке…
Глава 5
К исходу третьей учебной недели мой портфель был тяжелее меня (ну, может, не меня, но Лизы — точно). У меня были горы домашних заданий, а табло в Большом зале гласило, что если мы намерены немного поболтать за столом, то стоит освежить французский. К тому же мы практически на полную ставку работали, отделяя слухи от фактов. (Нетрудно догадаться, о ком были все эти слухи.)
Макей МакГенри выперли из последней школы, потому что она была беременна от директора. СЛУХ. На первом уроке НАСА Макей так сильно пнула семиклассницу, что та отключилась на час. ФАКТ. (Именно по этой причине Макей теперь посещает уроки НАСА с восьмыми классами.) Макей сказала семикласснице, что очки делают ее лицо жирным, старшекурснице — что ее волосы напоминают парик (а это и есть парик, она вынуждена его носить после очень неприятного инцидента с плутонием), а профессору Букингэм — что ей стоит носить колготки с подтягивающим эффектом. ФАКТ. ФАКТ. ФАКТ.
Пока мы шли от чайной мадам Дабни до лифта на первый подуровень, Тина Уолтерс уже в десятый раз внушала мне:
— Ками, тебе не обязательно красть всю папку… Возьми немного…
— Тина! — прикрикнула я и продолжила уже шепотом, потому что вестибюль, полный будущих шпионов, не лучшее место для ведения тайных разговоров. — Я не собираюсь красть личное дело МакГенри только ради того, чтобы проверить, вправду ли она подожгла спортзал в своей последней школе.
— Взять на время, — поправила меня Тина. — Всего лишь взять на время, чтобы посмотреть…
— Нет! — наотрез отказалась я. Мы свернули в небольшой темный коридор. Там, возле зеркала, за которым скрывался лифт, стояла Лиза. Она смотрела в него так, словно не узнавала собственного отражения. — Что случи… — На зеркале был приклеен желтый листок. — Сломался что ли…
И тут я прочла, что на нем написано.
Занятия по секропам для второго курса отменяются.
Встретимся в парке в 7 часов вечера.
Форму не надевать!
Соломон
Отражение Бекс появилось рядом с моим, и наши взгляды встретились. Я отлепила записку от зеркала, чтобы сохранить ее для истории академии, потому что в ней сразу две вещи были необычны. Во-первых, мне не доводилось даже слышать, чтобы у нас отменили хоть одно занятие, и уж тем более самой стать свидетелем такого. Во-вторых, Джо Соломон пригласил четырнадцать девушек на что-то вроде прогулки под луной.
Дело приобретало интересный оборот.
Я и раньше видела, как Лиза боялась какого-то задания, но в тот день за обедом она была чересчур уж бледной. Она снова и снова перечитывала аккуратные ровные строчки конспектов по секропам, то и дело останавливаясь и закатывая глаза, словно пыталась прочесть ответы где-то там у себя на макушке. Может, так и было. С Лизиной головой все возможно.