Прости

Ей снилась яхта с белым парусом и темноволосый парень. Вот он оставляет яхту и подходит к ней. Он обнимает ее, и прикосновение его сильных рук приводит в трепет ее тело. Он целует ее, и волна наслаждения становится все выше и выше, и вот уже нет ничего вокруг — пустота и… полет. Головокружительный, сладостный, пьянящий.

Прошло столько лет, а эти сны все еще мучают ее, нарушая устоявшийся покой ее жизни. Иногда после пробуждения ей становится просто невыносимо, но днем это можно забыть, отдаваясь работе, а ночью… Наташа стала даже немного бояться ночей.

О чем она думает?! Ведь они почти миновали знаменитую скалу. Она взяла микрофон и начала объяснения, снова почувствовав спокойствие и уверенность. К ней подошел господин Шульце. Он сильно располнел за эти годы. Живот заметно приподнимал полы летнего кремового костюма. На голове обозначилась лысина. Взгляд стал более серьезным и сосредоточенным, но глаза его всегда добрели, стоило ему только увидеть Наташу.

— Ты сама похожа на Лорелею, — улыбаясь, сказал он. — Ты не устала?

Наташа ответила ему улыбкой.

— Меня беспокоит Игорь, — пожаловалась она. — Он совсем перестал слушаться. Фрау Эльза, его новая няня, просто сбилась с ног, удерживая его от проказ.

— Я заеду к вам сегодня вечером, если не возражаешь. Попробую побеседовать с ним как мужчина с мужчиной, — предложил Ханс Йоахим.

— Он вас очень любит и совсем не боится. Он понимает, что вы не можете на него сердиться, — сказала Наташа.

— Я постараюсь рассердиться поправдоподобнее, чтобы он поверил, — пообещал Ханс Йоахим.

Корабль подплыл к причалу, и иностранные гости пересели в автобус, чтобы добраться до замка. Девушка с эмблемой строительной фирмы на жилете разносила кофе, проходя с подносом из конца автобуса, где была расположена маленькая кухня. Наташа сидела впереди рядом с господином Шульце и отдыхала, откинувшись на спинку кресла.

— Наташа, у меня есть для тебя небольшой сюрприз, — Ханс Йоахим загадочно улыбался.

— Какой? Надеюсь, не слишком дорогой? — засмеялась Наташа.

— Он очень дорогой, но не измеряется деньгами, — интригующе продолжал он.

— Откройте же мне ваш секрет, а то я ни слова больше не скажу по-французски, и вы сами будете объясняться с вашими гостями, — пошутила Наташа.

— Ну ладно. Я ужасно напуган и сдаюсь. Дела требуют нашего с тобой присутствия в Москве. Думаю, какое-то время нам придется поработать там. Я бы мог послать кого-то вместо себя, но хочу лично разобраться в делах.

— Серьезные неприятности? — насторожилась Наташа.

— Полагаю, не очень. Мы быстро все уладим, — успокоил ее Ханс Йоахим. — Ну как, ты рада?

— Конечно, рада! — Наташе хотелось обнять друга, поцеловать его, но она не смела этого сделать при делегации. Она догадывалась, что поездка намечается не столько из-за работы, сколько именно ради нее.

Часто, приходя к ней, Ханс Йоахим заставал ее грустной. Разумеется, он понимал, как скучает она по родине, по русской речи. К тому же на днях в Москву приезжает Светлана с семьей, и Наташа неоднократно говорила господину Шульце, как бы хотела повидать подругу.

Недавно Светлана прислала фотографию. На цветном снимке около современного коттеджа в обнимку стояли она и Сергей, а рядом уже совсем большая Оксана держала за руку маленькую сестренку. До чего же они не похожи друг на друга! Полненькая кудрявая черноволосая Оксанка была почти повторением матери, сейчас, когда она стала старше, сходство особенно заметно. А малышка была худенькая, со светлыми косичками. Вылитый Сергей. Светлана писала, что они довольны жизнью, счастливы, но очень скучают по России и скоро приедут в Москву. Было бы замечательно, если бы они встретились.

— Ну вот мы и приехали. Теперь тебе придется объясняться с нашими гостями по-французски. Я ведь открыл тебе свой секрет, — сказал Ханс Йоахим.

Иностранцы подошли к замку, и экскурсовод огромным старинным ключом открыл высокие деревянные ворота. Двор был выложен гладкими каменными плитами, между которыми застревали каблуки туфель, и Наташа, улыбаясь гостям, рассказывала историю замка и посматривала под ноги. По крутой каменной лестнице все поднялись в замок. Несмотря на летнюю жару, там было прохладно. Наташа показала французам спальни феодалов — с маленькими кроватками, в которых не поместился бы и ребенок.

— Немецкие рыцари спали сидя, — объяснила она. — К тому же ростом они были гораздо меньше, чем современный человек. В этом вы сможете убедиться, когда мы перейдем в следующий зал, где представлены настоящие рыцарские доспехи.

В зале были не только доспехи. Восковые фигуры представляли царей в натуральную величину: широкоплечих и низкорослых. Они не доходили Наташе до плеча.

— Не влез бы я в эти доспехи, — сказал господин Шульце, казавшийся особенно полным по сравнению с восковыми фигурами.

Гости, смеясь, рассмотрели железный пояс верности, который надевали на своих жен рыцари, отправляясь в далекие походы, и спустились в сырые, холодные, пахнущие плесенью подвалы. Огромные винные бочки заполняли каменные коридоры. В помещении с низким сводом были выставлены колодки для пыток и деревянная дыба. Около камина, погасшего несколько веков назад, лежали страшные железные орудия. Наташе всегда становилось жутко, когда она спускалась сюда. Но такова история. Такими они были, сильные безжалостные люди.

— На сегодня все, — облегченно сказал господин Шульце, когда автобус вез их обратно в Бонн. — Может быть, поужинаем сегодня вместе в ресторане?

— Мы поужинаем вместе, но у меня дома. Вы обещали поговорить с Игорем, — напомнила Наташа.

Красный «опель» господина Шульце посигналил под окнами. Игорь, оставив книжку, которую он увлеченно рассматривал, побежал открывать дверь.

— Дядя Ханс приехал! — радостно закричал он, бросаясь на шею своему покровителю.

— Не радуйся раньше времени. Я приехал серьезно поговорить с тобой, — сурово начал Ханс Йоахим.

— Это хорошо, что серьезно, а то с этими женщинами серьезно не поговоришь, — ответил ему мальчик.

Ханс Йоахим не смог удержать улыбку.

— Эти женщины любят тебя и желают тебе добра, а ты их не слушаешься, — все еще стараясь выдержать сердитый тон, возразил он.

— Если они меня любят, то почему они мне ничего не разрешают? Я не буду гулять за ручку. Я уже взрослый, мне пять лет. Я мужчина, в конце концов, — нахмурился мальчик.

— Зачем ты сегодня залез в фонтан? Ты мог простудиться и заболеть. И потом это просто некрасиво, — вступила в разговор Наташа.

— Я не девчонка, я сильный, и я не мог простудиться. А что красиво, что не красиво — буду решать я сам, — твердо сказал Игорь и, отвернувшись, ушел к своей книжке, давая понять, что разговор окончен.

— Вот и попробуйте договориться с ним! — воскликнула Наташа.

Мальчик уже уткнулся в книжку.

— Фрау Эльза плачет и собирается искать другую работу, потому что ты ее совсем не слушаешься.

— Иди, Наташа, займись ужином, оставь нас одних, — сказал Ханс Йоахим, выводя Наташу из комнаты.

— Поговорим? — спросил он мальчика.

— Если о том же, то нет, — сердито ответил Игорь, но, почти сразу забыв, что сердится, продолжал: — Ты посмотри, дядя Ханс, какие картинки. Мне мама вчера вечером начала читать. Это про пиратов. Вот видишь, их пиратский корабль под черным парусом. А это их предводитель. Он самый смелый и сильный. Посмотри, какие у него мускулы. Я тоже буду пиратом. Ты не думай, это не плохие пираты, они хотели, чтобы все было по справедливости, и грабили только нехороших людей. У меня тоже будет корабль, и я буду плавать по Рейну, и все будут мной восхищаться.

— Сомневаюсь, что люди будут восхищаться, если на нашем тихом Рейне появится пират. Тебя сразу же арестует полиция, — забыв о роли воспитателя, расхохотался Ханс Йоахим.

— Что мне полиция! Я буду сильным, я же сказал! И в фонтан я полез, чтобы научиться плавать, — воскликнул малыш.

— Учиться плавать нужно не в фонтане, а в бассейне. Я сам тебя отведу, если хочешь. Один мой приятель занимается с такими же мальчишками. Он очень хороший тренер, — предложил дядя Ханс. — А потом, когда ты немного подрастешь, будешь плавать на байдарке или на яхте. Это интереснее, чем пиратский корабль.