Страница 68 из 104
И вот я неожиданно для себя оказался на краю впадины, размеры и очертания которой весьма и весьма напоминали контуры большинства фундаментов домов-лодок, разбросанных по многим прибрежным районам на востоке Канадской Арктики. Длина ее составляла примерно пятьдесят футов (естественно, рулетки у нас при себе не оказалось), а ширина — около восемнадцати. Стены, которые явно были сложены из дерна, а не из торфа и камней, давным-давно сгнили и просели, и от них остались бугорки высотой в несколько дюймов.
Каллум смерил меня сардоническим взглядом, словно говоря: «Вот вам ваше детище», а затем, обернувшись, направился на поиски развалин миссии.
Что до меня, то больше ничего интересного для меня здесь не было. Лопаты у меня не было, да и подобная акция противоречила бы всем правилам археологических раскопок, согласно которым их нельзя проводить без разрешения. Самое большее, что я мог извлечь для себя из этой загадочной впадины, — это то, что она выглядела именно так, как этого и можно было ожидать.
Хотя возвышенный участок берега позади этой первой впадины довольно густо порос почти непроходимыми зарослями карликового березняка, я решил продолжить свои поиски и вскоре обнаружил вторую впадину. Растительность здесь оказалась настолько густой, что главным инструментом исследования служили мои собственные ноги, но мне все же удалось установить, что пропорции впадины и здесь были практически такими же.
Проплутав битый час под мелким холодным дождем, я пытался понять, какой же смысл несет в себе эта двойная находка. Я обратил внимание, что обе стоянки находились на высоте не более двенадцати футов над наивысшим уровнем воды при приливе и на расстоянии не более сорока футов от кромки берега. У меня сложилось впечатление, что подходы к впадинам со стороны берега были расчищены от валунов и булыжников, громоздившихся на берегу, так что получилось достаточно ровное место для втаскивания ладьи на берег или, наоборот, для спуска ее на воду прямо под предполагаемыми длинными домами.
Обшарив все вокруг, я так и не смог найти ничего интересного, способного пролить дополнительный свет на эту находку. В этот момент с борта «Аллы Тарасовой» донесся протяжный призывный гудок, и мы поспешили в свой «Зодиак». Едва мы взошли на борт, как теплоход поднял якорь и покинул гавань.
В тот же вечер я обратился к Каллуму:
— А вы что скажете об этих впадинах? Как по-вашему, кто и зачем мог их устроить здесь?
Он на какое-то время задумался, словно тщательно взвешивая каждое слово.
— Да, они и впрямь не похожи на дело рук моравских миссионеров. Было бы удивительно, если бы кому-то вздумалось устроить нечто подобное на кладбище. На первый взгляд эти объекты не похожи на сооружения Дорсетской культуры, культур Туле, инуитов или неких архаических народов моря. Видите ли, Фарли, здесь мы имеем дело с уймой вопросов, ответа на которые нет. Нет, пока мы не получим разрешение на проведение раскопок. И тогда я буду просто счастлив доложить вам, кто же были виновники этой загадки [102].
Когда «Фарфарер» вошел в гавань Окака, ветер почти сразу же утих. Вскоре корабль был окружен плотным кольцом небольших лодок, на которых сидели мускулистые гребцы. Подхватив концы, сброшенные с борта, они аккуратно подвели корабль к самой кромке воды, где его вытащили на берег по соседству с неплохим судном местной постройки, правда, куда более скромных размеров.
Команда высадилась на берег прямо напротив двух невысоких длинных домов, над низкими, устланными торфом крышами которых вились сизые струйки дымка. Ноздри людей с «Фарфарера» с жадностью ловили этот запах, ибо приятный аромат еловых дров был редкостью, диковинкой, наслаждаться которой дома, в их безлесных землях, им приходилось крайне редко.
Хозяева оказали гостям самый радушный прием, поскольку суда, курсировавшие между Кроной и землями на западе, очень редко заглядывали в Окак. Капитана «Фарфарера» тут же засыпали вопросами о том, зачем и почему он со своими людьми забрался так далеко на юг.
— Мы слышали немало историй о внутреннем море, где полным-полно секачей. Быть может, это всего лишь тунитская легенда, но мы все же решили отправиться и поглядеть, как обстоят дела. Так мы и очутились здесь.
Это признание порадовало далеко не всех хозяев, так как, пока земли на юге не были открыты для всех, они считали их своим владением и берегли для себя. Однако добытчики «валюты», владельцы судна, лежавшего на берегу рядом с «Фарфарером», встретили это известие с энтузиазмом. Они пояснили, что им самим давно не терпится совершить плавание на юг, но их останавливает одно: в той части света, как принято считать, господствуют лесные люди — инну.
— К тому же корабль наш очень невелик, — пояснил капитан местного судна. — Он слишком мал, чтобы на нем мог поместиться отряд воинов, способных дать отпор «лесным» людям, если те вздумают напасть на нас. — Тут капитан сделал небольшую паузу и поглядел на «Фарфарер». — Зато ваш корабль — хоть куда… он вполне мог бы взять на борт дюжину-другую крепких вооруженных мужчин. А имея целых два судна, нам будет нечего бояться. Что вы скажете на предложение отправиться на юг вместе?
Это и впрямь было заманчивое предложение.
Двое молодых тунитов, которые прошлым летом прибыли откуда-то с юга, с готовностью выразили согласие быть проводниками. Капитан «Фарфарера» обстоятельно расспросил их о жизни и быте в их стране. Они рассказали ему, что живут у западного побережья острова, который настолько огромен, что лишь немногим удалось обойти его из конца в конец. По их словам, остров этот отделен от материка, лежащего на севере, проливом с очень быстрым течением, и пролив этот и ведет во внутреннее море. Туниты добавили, что они вынуждены делить остров с лесными людьми, но тут же поспешили уверить добытчиков «валюты», что лесные люди, или инну, — народ мирный и что с ними вполне можно ужиться.
В ответ на вопрос о том, почему туниты предпочли жить на землях, лежащих так далеко к югу от их сородичей и не имеющих ничего общего с их родной тундрой, они отвечали, что это объясняется тем, что внутреннее море буквально кишит несметными стадами тюленей и прочих морских зверей, в том числе и моржей, и что если уж капитан хочет все знать, то они, туниты, — в первую очередь Люди Тюленя.
Так началась подготовка к совместному походу, и через каких-нибудь несколько дней оба корабля были снаряжены и снабжены всем необходимым для плавания на юг.
Часть третья
АЛЬБА НА ЗАПАДЕ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ВЕЛИКИИ ОСТРОВ
НЬЮФАУНДЛЕНД ВЫГЛЯДИТ МОГУЧЕЙ ГРАНИТНОЙ ПРЕГРАДОЙ, возведенной в устье залива Св. Лаврентия. Вчетверо превосходя по площади Исландию, вдвое — Шотландию и Англию, вместе взятые, и не уступая по размерам штату Калифорния, остров этот, образно говоря, обращен спиной к Северной Америке. Выдаваясь в воды Атлантики на шестьсот миль дальше, чем Галифакс, и примерно на тысячу двести миль дальше, чем Нью-Йорк,
Ньюфаундленд является самой крайней восточной точкой Американского континента.
Во время последнего ледникового периода остров оказался во власти тиранов — ледников, которые уничтожили на нем растительность и плодородные почвы, оставив на его поверхности поистине титанические борозды. Когда же льды понемногу начали таять и на острове образовалось множество озер и речек, жизнь медленно, с огромным трудом возвращалась на эти земли, понемногу нарастая, как плоть на голых костях. И хотя сам ледник отступил далеко на север, его студеное присутствие все же чувствовалось. В водах Ледовитого океана протекала (и сейчас протекает) настоящая океанская река, несущая холод берегам Лабрадора и восточного Ньюфаундленда. Зимой и в начале весны она несет к этим берегам громадные ледяные поля и горы — грозные айсберги.
102
В сентябре 1997 г. мне вновь представилась возможность совершить краткую поездку в Окак вместе с Каллумом Томсоном и Кейтом Николем, географом из Мемориального университета Ньюфаундленда. Времени у нас было в обрез, только на беглый осмотр места, но Николю, по крайней мере, удалось установить, что две впадины не были следствием естественных причин. В этой связи Каллум заметил, что если эти впадины действительно представляют собой следы от древних жилищ, то обилие древесины в здешних местах позволяет предположить, что они имели деревянные крыши и перекрытия.
Я согласился с ним, предположив, что, если постройки использовались людьми достаточно длительное время, их кровли действительно могли быть сделаны из деревянных балок и дерна. Однако первоначально крышами им могли служить опрокинутые кверху днищем суда.