Страница 67 из 104
Им было что порассказать о своей далекой родине и ее обитателях — как людях, так и прочих живых существах. Особый интерес для альбанов Окака представляла весть о том, что на бескрайних песчаных берегах той далекой страны теснятся стада моржей-секачей, которых там несметное множество.
Осенью того же года слух о появлении гостей достиг Кроны. Это событие породило немало разговоров в Сандхейвене, и люди клана подавляющим большинством голосов решили, что Окак — это вполне подходящее для них место. И тут же было решено, что следующей весной «Фарфарер», как обычно, отправится в плавание к берегам острова Памиок, высадит там большинство людей, а затем капитан с испытанным ядром команды пойдет в разведывательное плавание к Окаку, а если предоставится возможность, то и дальше.
Стояла уже середина июля, когда «Фарфарер» отчалил от берегов острова Памиок. Кроме ядра команды, на его борту находилось несколько тунитов — мужчин и женщин, — большинство из которых приходилось родственниками жене капитана. И это плавание на юг, по крайней мере, на его начальном этапе, обещало стать чем-то вроде прогулочного круиза, предоставив тунитам редкую возможность побывать в гостях у своих далеких сородичей и собственными глазами повидать места, знакомые им разве что по преданиям, из века в век звучавшим в долгие зимние вечера.
«Фарфарер» быстро пересек Унгава Бэй и вошел в узкий, окруженный льдами канал, ведущий к Лабрадору. Приливные волны несли его между ледяными стенками со скоростью горной речки. Но «Фарфареру» на высокой приливной волне удалось попасть в узкий просвет между заливом и Атлантикой.
Две башенки на восточной стороне устья канала указывали вход в бухту, где по весне собирались добытчики «валюты», привлеченные несметными стаями гагар, гнездившихся на скалах окрестных островков. Но в конце сезона эта «база заготовителей» пустела, так что «Фарфарер», не замедляя хода, направился прямо на юг, пробираясь через лабиринты коварных рифов и скальных островков, между которыми резвились бурые дельфины и небольшие киты. А справа по борту виднелись Торнгаты, высоко вздымавшие свои причудливые пики.
Миновав устье Начвак-Фьорда (гигантского каньона, обрамленного с обеих сторон горными пиками в добрую милю высотой), «Фарфарер» вошел в залив Рама Бэй. Здесь корабль бросил якорь, а его команда в большой шлюпке отправилась к берегу. Их радушно встретили туниты, жившие в палатках вдоль побережья. Они как раз недавно убили несколько жирных карибу, так что в тот вечер пир в честь гостей выдался на славу. А наутро всем предстояла тяжелая работа.
Дело в том, что люди появлялись на побережье Рама Бэй не только ради оленей карибу. Они на протяжении многих тысячелетий приходили в эти места, чтобы раздобыть дымчатые прозрачные камни — своеобразную разновидность кварца, так называемый Рама черт (сланец), который находил самое широкое применение в качестве наконечников, при изготовлении ножей, скребков и множества других полезных орудий. И команда «Фарфарера» взяла на борт изрядный груз сланцевых заготовок, чтобы впоследствии использовать их в меновой торговле, для подарков и, наконец, для изготовления орудий для собственных нужд [97] .
Продолжая плыть далее на юг и миновав устье Саглек-Фьорда, «Фарфарер» прошел совсем близко от острова Нулиак Айленд, где туниты из окрестных земель собирались по весне, чтобы поохотиться на тюленей.
Когда корабль находился в нескольких милях от острова Нулиак, впередсмотрящий заметил две башни-вышки, стоявшие на вершине мыса Кейп Нувотаннак, который охранял вход в Хеброн-Фьорд. Войдя во фьорд, мореходы заметили третью, столь же массивную башню высотой не менее двенадцати футов, поглядывавшую с вершины горы на летний лагерь добытчиков «валюты» из Окака [98] .
Команде «Фарфарера», которую встретил самый теплый прием со стороны местных жителей, были с гордостью показаны сапсаны и кречеты, которые восседали на крепких перчатках ловчих, время от времени получая от них полоски мяса карибу. Эти гордые птицы еще птенцами были пойманы прямо в гнездах на скалах в горах на севере и на хребте Каумаджет к югу отсюда. Они представляли собой поистине королевский товар. Жаль, правда, что лишь немногие из них выживали, выдержав все тяготы долгого и трудного плавания в далекую Европу.
На следующее утро «Фарфарер», за рулем которого теперь стоял капитан с Окака, прошел неподалеку от гигантской стены так называемой Бишопс Митр (Епископской митры), которая выступает почти на четыре тысячи футов в море у оконечности полуострова Каумаджет. Вместо того чтобы обойти стороной этот башнеобразный массив, «Фарфарер» скользнул в узкий проход между громоздящимися утесами, намереваясь попасть в широкий залив, являющий собой как бы внешний портал Окак-Фьорда. Устье фьорда было как бы прикрыто обширным островом, у северной оконечности которого находилась основная гавань Окака, и вход в него указывали две башни-вышки [99] .
Успев как раз вовремя, прежде чем с востока налетел зефир, «Фарфарер» вошел в гавань, и люди на его борту тотчас заметили, что она буквально окружена палатками. Значит, судно пришло в самое удобное время, когда большинство обитателей этих мест, как альбанов, так и тунитов, собралось в гавани, чтобы пообщаться и уладить торговые дела.
Ранним утром на рассвете 23 июля 1995 г. теплоход «Алла Тарасова» обогнул южную оконечность полуострова Каумаджет и вошел в бухту Окак. Штурвальный уверенной рукой направил судно в гавань острова Окак. Солнце еще только всходило над пиками Каумаджета, когда тяжелый якорь корабля, гремя цепью, с плеском рухнул в воду. А через час с небольшим пассажиры, перебравшись на борт целой флотилии надувных лодок «Зодиак», направились прямо к берегу.
Мы с Клэр были на борту передовой лодки. На берег мы вышли следом за руководителем археологической экспедиции, крепким канадцем шотландского происхождения, который на прошлой неделе выполнял роль нашего гида чуть ли не на всех старинных стоянках тунитов, которые ему довелось раскопать вдоль северного побережья Лабрадора.
И вот теперь Каллум Томсон (так звали нашего ментора) подвел нас к песчаной отмели высотой добрых десять футов, которая находилась прямо на высоком, срезанном в давние времена берегу. Берег этот густо зарос карликовыми березками, среди которых еще издали виднелись два или три десятка покосившихся деревянных крестов, накренившихся буквально во все стороны. Мы решили, что перед нами, по всей видимости, кладбище миссии моравских братьев, которая вела проповедь среди инуитов, но затем ее деятельность полностью прекратилась в 1919 г., когда все ее члены умерли от гриппа [100].
Было совершенно очевидно, что моравские братья-миссионеры являлись отнюдь не первыми, кто догадался воспользоваться столь редким участком на побережье гавани, участком, который на много миль вокруг служит единственным подходящим местом для захоронений. Вся площадь возвышенного участка берега была окружена древними кругами для палаток, впадинами от просевших землянок и симметрично расположенными кучками булыжников. Эти следы жилищ перемежались с густыми зарослями дудника [101]. Совершенно ясно, что это место исстари было излюбленным местом для жилья.
Мы сделали всего несколько шагов, как Каллум жестом остановил нас и подозвал меня. Он указал рукой на землю у своих ног.
— Возможно, это один из фундаментов тех самых длинных домов, о которых вы упоминали.
Поначалу было трудно понять, шутит он или говорит всерьез. Дело в том, что темы о домах, крышами которым служили опрокинутые лодки, я касался несколько дней назад в нашей беседе, заметив, между прочим, что меня нисколько не удивило бы, если бы следы таких построек были найдены и на берегах залива Окак Бэй.
97
Альбаны, поселившиеся на западе, широко использовали кремнистый известняк и сланцы, причем не только как статью торговли, но и как материал для производства собственных артефактов. Томас Ли пришел к выводу, что целый ряд артефактов и орудий из сланца, найденных им во время раскопок «длинных вигвамов» на острове Памиок и побережье Унгава Бэй, не принадлежали ни к Дорсетской культуре, ни к культуре Туле или инуитов, а могли быть изготовлены… европейцами. Фото этих артефактов и статьи о них опубликованы в «Travaux Divers», no. 20 (1966) и 27 (1968), а также в «Collections Nordicana», no. 33 (1970), представляющих собой издания Quebec: Centre d'Etudes Nordiques, Universite Laval, Quebec.
98
Все три эти башни сохранились до сих пор, хотя две меньших имеют некоторые повреждения.
99
Уцелело лишь основание одной из башен. Две другие превратились в груды камня
100
В 1918–1919 гг. в Европе, Северной Америке и других регионах мира свирепствовала страшная эпидемия гриппа (инфлюэнцы, «испанки») неизвестной этиологии, от которой, по разным подсчетам, умерло от 9 до 11 млн человек. Вирус часто вызывал воспаление легких и, возможно, был предшественником современной атипичной пневмонии. (Прим. перев.)
101
Angelica archangelica, обычно называемая дудником, представляет собой крупное груболистное растение, мясистый стебель которого чем-то напоминает одеревеневший сельдерей. Будучи распространен в Северной Европе и некоторых районах Азии, дудник был одним из главных продуктов в рационе первых людей, поселившихся в северных районах после отступления материка. Вполне возможно, что дудник — первое «культурное» растение, которое начали выращивать древние охотники и собиратели.
Куда бы ни отправлялись северяне, они неизменно брали с собой семена дудника. И сегодня он встречается во многих районах Исландии, южной Гренландии и севера Северной Америки. Не исключено, что именно дудник был первым из множества видов растений, завезенных европейцами на новый континент. Мне не раз доводилось находить его заросли в непосредственной близости от многих поселений и стоянок, где некогда жили альбаны.