С чистого листа

Решительным жестом он отодвинул от себя тарелку. У него пропало желание сидеть за одним столом со статуей, всячески демонстрирующей недовольство браком, заключенным против ее воли. Встав, он протянул ей руку, плотно сжав губы.

— Пойдем.

Филиппа недоуменно подняла глаза. Мгновение она колебалась. Но только мгновение, потому что ей безумно хотелось поскорее уйти из этого отвратительного зала. Кроме того, ей необходимо поговорить с ним.

Когда они подошли к выходу, один из стюардов предупредительно распахнул перед ними дверь, и Филиппа поспешила вслед за Энрике по толстому ковру, устилавшему широкий длинный коридор. Наконец в конце коридора он открыл какую-то дверь и придержал перед нею. Она сделала шаг и оказалась в спальне.

Стены комнаты покрывали панели из красного дерева, а в центре возвышалась гигантская кровать, задрапированная золотистым шелком. Хрустальные светильники на стенах создавали интимный полумрак.

Она испуганно осмотрелась. Скажи ему прямо сейчас! Сделай это!

— Я должна кое о чем сообщить тебе, — решительным голосом начала она.

— Как замечательно! Моя невеста заговорила.

Его сарказм заставил ее гордо вскинуть подбородок.

— Тебе следует знать, что завтра утром я улетаю в Нью-Йорк. И собираюсь сразу же подать на развод.

Энрике безмолвно смотрел на нее. Ни одна жилка не дрогнула на его лице. От ледяного взгляда стальных глаз у нее затряслись руки.

— Ты ошибаешься.

Ответ прозвучал коротко и спокойно, но по телу Филиппы пробежали мурашки.

— Я не собираюсь оставаться здесь с тобой, — почти закричала она срывающимся голосом.

— Дозволено ли мне узнать, что заставило тебя сделать такое... неожиданное заявление?

Она взяла себя в руки и ответила почти спокойно:

— Мне кажется, ответ и так очевиден! Истинная цель твоей женитьбы — компания моего деда. Ты ее достиг, так что теперь нет никакой необходимости в продолжение нашего брака.

— Весьма интересный, но фатально ошибочный анализ.

— Почему?

— Потому, — произнес Энрике тем мягким голосом, который непонятно как заставлял ее трепетать. — Тебе посчастливилось обладать очарованием, не имеющим отношения к унаследованной от Диего Авельяноса ДНК. Очарованием, которым я собираюсь насладиться сполна.

Он сделал шаг по направлению к ней с выражением в глазах, не оставляющим никакого сомнения в том, какое очарование он имел в виду.

Филиппа отшатнулась.

— Не двигайся! — с отчаянием воскликнула она.

Он остановился.

— Никогда не приказывай мне, дорогая. Я не слишком хорошо реагирую на это.

Она мгновенно нашлась:

— Если тебе понадобился секс, позвони одной из своих любовниц!

Энрике замер на месте.

— Кому?

— Ты прекрасно меня понял — своим любовницам! Все знают, что у тебя их две, и одному Богу известно, сколько их вообще. Вызывай кого хочешь, а ко мне не приближайся!

Его глаза округлились:

— Скажи, пожалуйста, кто снабдил тебя столь ценной информацией?

— О, Диего подробно поведал мне о твоих выдающихся успехах в его предсвадебной лекции. Он отнюдь не хотел сказать о тебе ничего дурного, а просто объяснял, как должна вести себя настоящая испанская жена, когда узнает о любовницах мужа!

Энрике, наконец, понял, в чем причина ее холодности! Ну и удружил ему старик в очередной раз — вбил между ними клин с самого начала!

— Ну хорошо. Давай проясним ситуацию. Я, конечно, не стану отрицать, что у меня были связи с другими женщинами. Я был холост и мог себе это позволить. Но теперь, когда я женился, все будет по-другому. Кроме того, искренне признаюсь: с того момента, как я впервые увидел тебя, мой взгляд не упал ни на одну другую женщину.

Его признания оставили Филиппу равнодушной.

— Как они, бедняжки, должно быть, страдают!

Энрике на мгновение закрыл глаза.

— Мои отношения с этими женщинами не носили никаких обязательств. У Кармен Парейро кроме меня есть еще несколько любовников, которые помогают поддерживать выбранный ею стиль и уровень жизни. А Аурелия Герра...

— Аурелия Герра? Супермодель? — Голос Филиппы прервался. — Это одна из красивейших женщин в мире!

Энрике, в данный момент остро нуждавшийся в чувстве уверенности в себе, был польщен ее удивлением и не заметил ревности и страха в ее интонации.

— Да, — удовлетворенно подтвердил он. — У нее роскошное тело, которое она холит и лелеет как товар, в любой момент готовый к продаже тому, кто больше заплатит. Не сомневаюсь, она легко найдет мне замену, — сухо закончил он.

Филиппа подавила неожиданный приступ ревности при мысли о знаменитой топ-модели и, как ее там зовут, Кармен Парейро. Какое они имеют к ней отношение?

Почему я обсуждаю с Энрике его любовниц? — подумала она. Завтра я собираюсь улететь домой. Мне нет до них никакого дела.

— Теперь я понял причину твоего дурного настроения, дорогая, — сказал он.

— Завтра я улетаю, и мне безразличны твои связи. У меня нет ни малейшего намерения становиться твоей женой.

Глаза Энрике опасно блеснули:

— Могу я снова спросить, что ты собираешься делать дальше?

Филиппа беспомощно огляделась. Вся их маленькая квартирка уместилась бы в одной этой комнате! Скажи ему сейчас же правду о себе, и он сразу отправит тебя паковать вещи!

— Святые Небеса, как я могу даже подумать о том, чтобы быть твоей женой? Мы принадлежим к совершенно разным мирам...

Что-то в его взгляде заставило ее остановиться и вздрогнуть.

Разные миры? Ну да, конечно, мы из разных миров. Безродный уличный мальчишка и избалованная наследница огромного состояния...

— Тем не менее... — искусственная мягкость его голоса вызвала в ней новую волну дрожи, — ты моя жена, Филиппа Сантос! И даже если ты ничего не понимаешь в том, что значит быть испанцем, пойми хотя бы одно: ни один мужчина не позволит своей жене насмеяться над ним и уйти сразу после свадьбы! И тем более никогда — слышишь, никогда... — его взгляд скользнул по ее лицу и фигуре, — перед первой брачной ночью...

Он двинулся к ней, и она не смогла даже пошевелиться. Его взгляд, в котором четко отражалась единственная цель, словно обездвижил ее тело.

Внезапно страх растворился, и мощное непреодолимое желание пронзило ее. Но только на одно мгновение. Филиппа с усилием взяла себя в руки. Таким чувствам не может и не должно быть места. Их заменило тупое вялое решение ~ раз все так складывается, так тому и быть. Она пойдет до горького конца и завтра утром сядет в самолет.

Стоя неподвижно как статуя, она снова натянула маску непроницаемого равнодушия, уже ставшую привычной для тех случаев, когда он был слишком близко.

Энрике вплотную приблизился к ней и нежно провел тыльной стороной ладони сначала по щеке, потом по белоснежной шее и обнаженному плечу, приспустив тонкую бретельку платья.

Большой палец левой руки тем временем медленно очерчивал линию вокруг ее пухлых дрожащих губ.

Филиппа собрала все силы и замерла, надев на себя воображаемый панцирь.

Она делает вид, что равнодушна к моим прикосновениям. Но, видит Бог, это единственный способ достучаться до женщины, ставшей сегодня моей женой. Когда она будет лежать подо мною, заключенная в объятия, тогда, что ж — пускай размышляет о разных мирах, из которых мы явились. Пусть думает о своих деньгах, перечисленных ей дедом, или о том, что она собирается уйти от меня. Пусть думает, о чем хочет, если, конечно, сможет.

Всеми фибрами своего существа он чувствовал, что она сможет думать только о нем, и ни о чем другом.

Энрике опустил руки. Недолго ей осталось сопротивляться ему. Мягкими шагами он подошел к гардеробу у противоположной стены, открыл дверцу, достал элегантно упакованный сверток, протянул ей и указал на дверь ванной:

— Переоденься!

Филиппа сразу поняла, что внутри свертка ажурный шелковый полупрозрачный пеньюар, который он купил для нее.

Она послушно направилась в ванную. Хорошо, придется стать нелюбимой женой богача, но ненадолго. Острая боль пронзила ее. Как же ей больно! Она даже не представляла, что может быть так больно от одной мысли, что она нелюбимая жена Энрике Сантоса.