Страница 35 из 71
«Я сразу почувствовал себя дома. Словно это была одна большая семья, частью которой я внезапно стал». Италия встретила обновленную группу более чем радушно: аншлагом на всех пяти концертах. Но то был лишь пробный шар: 15 ноября «Сирена Воздушной Тревоги» отголоском далеких 40-х взвыла над английской столицей. «Я не сомневался в своих силах, к тому же я показал себя в Италии. Вопрос был лишь в том, как примут меня болельщики Maiden. Не я был виноват в том, что Пола больше не было в группе, но было ясно, что с некоторой враждебностью мне неизбежно придется столкнуться».
«Прочь, сомнения!» - кричал старый Уил и, рассекая рукой воздух, расчищал себе дорогу от этих предательских тварей. И был прав! О, он много знал об этой жизни, старый Уил! Слабые крики «Верните Ди’Анно!» перед началом концерта неких оставшихся в меньшинстве партизан долетели до сводов «Rainbow» и там прекратили свое существование, заглушенные звуками «Сирены». Посрамлены были и критики, поспешившие поставить жирную точку в жизнеописании Iron Maiden. Брюс проявил себя не только потрясающим вокалистом, о котором вскоре заговорят как о лучшем белом певце со времен Гиллана и Планта, но и как высококлассный артист, сама внешность и поведение которого на сцене олицетворяли представление о рок-герое, общественном антиподе и «крутом металлическом парне». В прошлом остались ди’анновские «Вы как? Ну, отлично!», произносившиеся с непередаваемым кокни-шармом, но малопонятные публике за пределами Лондона. Дикинсон стал поистине интернациональным хеви-метал идолом: он старался поговорить с публикой на местном диалекте, он носился по сцене так, словно неистощимый сгусток энергии внутри него пытался лопнуть огромным хвостатым солнцем. С самоуверенно прямыми патлами, в клепаных крагах, пиленых джинсах и кроссовках, с вызывающей щетиной, он всей своей человечьей глыбой просто сметал малейшие сомнения о том, что из себя представляет мужское начало, к которому должны прийти в жизни полчища косматых металлистов и не менее длинноволосые металлистки после концерта.
И да святится имя его! Но самую сермяжную правду ведают те, кто знает, что Брюс Дикинсон был всем из вышеизмысленного и ничем одновременно. Проще говоря, он был просто Брюсом Дикинсоном. И если вы, отроки родов Ивановых, родов не помнящие, думаете, что ник «Air Raid Siren» пристал к Брюсу еще в Samson, когда он одним прицельным воплем разбил зеркальный дискотечный шар в одном из колледжей в Челси, то вы должны непрестанно помнить вот о чем. Не всех, как Гэри Бушела, предоставившего эту историю миру, гложет такое непоправимое чувство юмора! Когда же Melody Maker опубликовал богохульное письмо одного искреннего фэна Ди’Анно (да святится и его имя!), в котором тот не желал «слышать свои любимые песни, спетые сиреной воздушной тревоги», Брюс, не зная, радоваться ему или обижаться, задумался над этой, в общем-то, не самой важной жизненной дилеммой. Сомнения пресек Smallwallet (да святятся его носки!), быстро ухватившийся за идею. Так на новом альбоме новый вокалист был представлен публике как... Впрочем, вы уже знаете.
Насколько феноменальным новый альбом получился в итоге, настолько же сложным он был для его родителей в начале. Полностью израсходовав запас песен, Maiden столкнулись с необходимостью срочного поиска новых идей. На их поиск отводилось менее трех месяцев - эфемерно большое в те дни время. В студию «Холливуд» в Клэптоне (в ту самую, где проходило прослушивание Дикинсона) группа вошла с прообразом всего лишь двух ве-
щей: «Prisoner» и «Run То The Hills». И свежие идеи были найдены (чему во многом способствовал несравненно более широкий, нежели ди’анновс- кий, диапазон возможностей Брюса). Его голос, идеально подходивший, по признанию самого Харриса, под музыку Maiden, какой ее хотел видеть Стив, позволил группе преодолеть сразу несколько крутых ступеней самосовершенствования и амбициозности. В феврале 82-го года группа вышла из студии с девятью новыми композициями.
Мартин Берч: «Это был альбом, после которого я понял, что они будут теми, кем, я надеялся, они станут. Когда он был закончен, я сказал им: «Это будет большой, очень большой альбом. Это будет поворотная точка в вашей карьере». Они отреагировали приблизительно так: «Правда?» Я знаю, в глубине души они надеялись на это, но я знал».
Открывала альбом «Invaders», развивавшая историческую тему противостояния англов данам. Вот только в сугубо музыкальном плане она ушла от своей предшественницы на такое колоссальное расстояние, на которое дымные крейсера времен 1-й мировой ушли от незваных драккаров викингов. «Longboats have been sighted, the evidence of war has begun...» - голос Брюса обрушивался на голову слушателя огромной двусторонней секирой. Штормовую качку риффов и барабанной дроби сменял плавный штиль «Children Of The Damned», переходящий к третьей минуте в одно из самых потрясающих соло Мюррея и Смита.
«The Prisoner», написанная в соавторстве с Харрисом, стала композиторским дебютом Смита в Maiden. И как выяснилось значительно позднее, «не обошлось здесь без водолаза» Дикинсона, приложившего руку к окончательному варианту текста. Но ввиду суровых контрактных хитросплетений, измышленных бывшими менеджерами Samson, фамилия Dickinson не могла официально значиться в числе авторов на первом альбоме его новой группы. Ими остались Смит и Харрис.
Одноименный телесериал «The Prisoner» («Пленник») не сходил с экранов в те сытые, самодовольные 60-е, когда обывательское сознание на Западе еще радостно впускало в себя различные внеурочные идеи. Вечноплодо- носящие земляничные поля, толкиеновские хоббиты, холодная война, конспирология и, что нас, собственно, интересует, шпиономания. (Впрочем, не будем продолжать этот утомительный список.) Действие разворачивается в странном, и даже смешном для воображения, которое в детстве не будоражил «Фантомас», месте, называемом «village» («деревня»). В этой условной «деревне» проходят негуманоидную подготовку насквозь засекреченные агенты, у которых нет даже имен, а есть только номера, уменьшающиеся с возрастанием степени посвящения. По-голливудски безупречный герой Патрика МакГуна, бывший агент М16 мумифицированный хлороформом в своей лондонской квартире, придя в сознание, обнаруживает себя в «деревне», где и происходит знаменитый диалог между ним и «новым номером два», который Maiden поместили в качестве интродукции к песне. «А ты - номер шесть!» - «Я не номер, я свободный человек!»
Оригинальную запись всенародно-анекдотического спича «I am not а number...» достал DJ Томми Вэнс, и дело стало за малым: получить разрешение МакГуна. Под ернические ухмылки собравшихся от страха приросший к стулу Смоллвуд с непервой попытки наконец-то набрал лос-анджелесский номер актера и долго и сбивчиво объяснял, кто он и зачем. («О, блуди ’эл! Это вам не с вонючими рок-звездами общаться, это настоящая голливудская бонна!»)
- Как ты сказал, называется группа?
~ Iron Maiden.
Военная разведка.
- Рок-группа, говоришь?.. Вперед!
И повесил трубку. «Номер 6», преследуемый всеми кознями, на.которые только способен мозг детективного сценариста, в итоге бежит из «деревни». Но об этом после...
После «Prisoner» шла уже знакомая «22 Acacia Avenue», сильно подрих- тованная Харрисом и превращенная в «продолжение саги о проститутке Шарлотте». Шарлотка, некогда забравшаяся своими ногами в юную голову Мюррея, стала такой же спутницей группы, как и Эдди, хоть и не столь заметной. (Видимо поэтому ей всегда отводилась лишь роль темного женского силуэта в оконном квадрате.) Вслед за многоходовой «акацией» мрачным апокалиптическим вступлением, собранным в двух главах Откровения, открывался кладезь душ, принявших знак Зверя, по сей день как заклинание скандирующих рефрен песни: «666 - the one for you and me».