Молитва по ассасину

Анна снова проиграла. Расплатилась. Ее лицо в свете флуоресцентных ламп приобрело ярко-розовый оттенок. В прошлом году по настоянию любовника она сделала аборт. У нее мог родиться мальчик. Анна даже не подозревала об информированности Старейшего. На следующее утро он прислал ей букет цветов. Несколько дюжин белых роз. Без карточки. Только цветы. Любовник пришел в ярость. Ударил ее. Растоптал букет. А когда она ушла на работу, Старейший направил к ним в дом двоих людей. Один упаковал вещи любовника, второй связал их хозяина и затолкал в багажник его же машины. Отъехав далеко в пустыню, они закопали парня живым. На полпути к городу оставили у обочины автомобиль с продырявленным радиатором, в Лас-Вегас же вернулись на своей машине. Анна снова улыбалась.

Он поступил так вовсе не из романтических побуждений. Любовник причинил ей боль, а Старейший предпочитал веселых крупье.

Распорядитель казино с равнодушным видом наблюдал за их игрой. Когда-то Эллис работал брокером на Лондонской товарной бирже, причем вполне успешно, однако у его жены развился рак мозга, и женщина умерла в страшных мучениях. Эллис уехал в Лас-Вегас в надежде позабыть о горе и с твердым намерением никогда не возвращаться.

Проходящая мимо официантка ловко подхватила его пустой стакан. Короткая юбка выгодно подчеркивала красоту длинных ног. Чулки со швами. Распутство, выраженное одной прямой линией.

Тереза. Двадцать два года, родилась в Билокси, штат Миссисипи. Сюда переехала два года назад. Учится в местном колледже на управляющего отелем. Средняя успеваемость — три целых четыре десятых балла. Старейший не без гордости мог заявить, что о людях, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело, он знает практически все. А имел он дело с десятками каждый день и сотнями каждый месяц. Вот еще почему ему нравилось жить в Лас-Вегасе: постоянно приходилось общаться с новыми людьми.

В казино и отелях мусульмане перемешались с католиками, граждане Исламской республики с жителями Библейского пояса, и никому из них даже в голову не приходило затевать споры относительно вопросов политики или религии. Гражданская война, сравнительно недавно бушевавшая здесь, казалась странным недоразумением. Сюда ехали отдыхать, грешить и чувствовать себя свободными. Конечно, многие не забывали и о бизнесе. Торговцы и промышленники из Китая, России и Бразилии заключали многомиллионные сделки, плавая в бассейнах или намазывая себя кремом для загара. Участники конференций по высоким технологиям стаями слетались в цифровые амфитеатры, где обменивались последней информацией, лениво пережевывая тигровых креветок, еще утром выловленных на Филиппинах. По улицам сновали толпы туристов из процветающих стран — Бразилии, Франции и Нигерии. Всем хотелось попасть в Лас-Вегас. Открытый город, как гласили приветственные надписи в аэропорту.

Анна открыла две дамы и забрала все его фишки.

Старейший взглянул на карты. От Дарвина по-прежнему ни слова. Обычно ассасин оставлял сообщения. Требовал определенных услуг, но никогда не отчитывался о продвижении дела. Или об отсутствии прогресса. Он знал себе цену, как и его наставник.

Устранение Джеймса Дугана и его брата следовало поручить Дарвину, а не вербовать телохранителя. Наверняка бы все прошло куда глаже. Без Рыжебородого Старейший давно бы подчинил себе службу государственной безопасности. И манипулировать президентом при отсутствии его влияния труда бы не составило. Кинсли достаточно держать в постоянном страхе. Пара террористических актов, и страна с гарантией переходила на военное положение. Невзирая на расходы. Конец перемирия, вторжение в Библейский пояс с привлечением армии и фидаинов. Единая нация под знаменем Аллаха.

Анна снова забрала его фишки. Эллис отвернулся, переключив внимание на другой стол.

Дарвин, несомненно, справился бы с ними, но в то время он являлся до некоторой степени неизвестным фактором. Старейший еще не привык пользоваться его услугами да и сомневался в правдивости некоторых историй, ходивших об этом ассасине. Позже поверил.

Он уставился на карты. Поговаривали, будто Рыжебородому удалось выжить благодаря хранимому на теле Корану. Якобы священная книга остановила две пули, выпущенные ему в грудь. Судя по всему, распространением подобной дезинформации озаботился сам глава СГБ, считавший необходимым представить собственное спасение актом провидения свыше.

Стоп. Не следует чрезмерно погружаться в события многолетней давности. Склонность постоянно анализировать прошлое есть один из верных признаков одряхления. Когда-то он смеялся над стариками, связавшими собственные руки былыми ошибками, королями и принцами, утонувшими в прошлом. Сам Хасан Мухаммед мог предвидеть развитие событий на пятьдесят — шестьдесят лет вперед… и действовать соответственно. Едва перевалив сорокалетний рубеж, непомерно богатый, он одним из первых осознал порочность западной модели государства, призванного заботиться о всеобщем благосостоянии. Для развития влиятельной системы требовалась преемственность — дети, способные вращать колесики в ее сложном механизме, — но все европейцы на тот момент превратились в безбожных вольнодумцев. Прелюбодеев, отказавшихся от отцовства. Еще в начале семидесятых годов двадцатого века Хасан Мухаммед стал делать крупные пожертвования политикам и журналистам. Людям, формировавшим общественное мнение касательно вопросов иммиграции. Их стараниями многие уверовали в спасительное вливание свежей крови. Трудолюбивые мусульмане казались им решением всех проблем увядающей Европы. Границы распахнулись, и на Запад хлынули потоки исламских переселенцев из Северной Африки и Турции. Молодых, способных к деторождению и преданных собственной вере. Возможно, постепенное завоевание европейского континента, почти бескровное его слияние с исламским регионом следовало считать величайшей победой Старейшего. Пятьдесят лет пролетели как один день.

Карты снова замелькали над зеленым сукном. Он поднял одну из них. На него уставился одноглазый валет. Красный изменник. В памяти мгновенно всплыл образ Папы Римского. Его Папы Римского. Возведенного на престол два года назад. Зреет урожай для новой жатвы. Сорок лет назад он внедрил своих последователей в ряды католического духовенства. Десятки молодых людей, хорошо образованных, обладавших нужными связями и владеющих искусством дипломатии. Многие достигли высокого положения в церковной иерархии, но один из них… теперь его знают как Папу Римского Пия XIII. Вскоре Старейший подаст сигнал, и понтифик во всеуслышание заявит о принятии истинной веры. Его обращение в ислам нанесет сокрушительный удар по бастионам католичества в Южной Америке и последним очагам сопротивления в Восточной Европе.

Он попросил карту к двенадцати, получил еще одного одноглазого изменника и оказался побит пиковым валетом. Предатель предан. Дурной знак. Вполне соответствующий плохим новостям, обрушившимся на него за последний месяц. Мулла Оксли, чье сотрудничество стоило им немало сил и средств, убит ибн-Азизом. Неистовым аскетом, едва отрастившим бороду. Новый глава «черных халатов» уже заварил кашу с католиками и, если дать ему еще немного времени, развалит всю страну.

Снова карты. Анна тихо мурлыкала про себя какую-то мелодию. Возможно, колыбельную так и не родившемуся сыну.

А тут еще и племянница Рыжебородого затеяла собственную интригу. Впрочем… не удастся ли использовать ее для достижения собственных целей? Она и ее любовник вполне могут исполнить ведущие роли в игре Старейшего. Ракким, тот вообще бывший воин-тень. Невидимка. Дарвин хочет лишь убить его, расправиться с обоими. Сразу видно — ассасин напрочь лишен способности мыслить глобально. Его совершенно не волнует проблема объединения нации, восстановление империи в границах бывших Соединенных Штатов. Даже с учетом недавних потрясений, пережитых великой страной, лучшее место для укоренения истинной веры, перерожденной и полной сил, трудно себе представить. Ну где Дарвину понять, насколько ценным в данной ситуации является опыт, приобретенный Раккимом в Библейском поясе?