Невесты Шерраби

Позади раздалось какое-то движение. Оливия спиной почувствовала дуновение ветра. Секунду спустя прозвучал голос, исполненный ледяного спокойствия:

— Какая трогательная сцена… Рискну предположить, что она должна была продолжиться в более укромном месте, подальше от глаз любопытных слуг. Но я наблюдать за ней не собираюсь. Джералд, убери лапы от моей жены. Оливия, будь добра подождать меня в библиотеке.

Джералд резко отпустил ее. Оливия тут же пришла в себя и обернулась. Как ни странно, при виде мужа тошнота тут же прошла. Саймон, лицо которого казалось высеченным из гранита, кивком показал ей на дверь библиотеки.

— Нет, — сказала она. — Саймон, это не то, что ты думаешь.

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю. — Взгляд Саймона устремился на Джералда. — Ступай. Я приду через минуту.

Увидев его каменный профиль, Оливия проглотила комок в горле, но не сдвинулась с места. Как заставить Саймона выслушать ее? Нет, он не такой человек, которого можно заставить. Кроме того, он не в том настроении, чтобы внимательно слушать жену, которую выставил из своего кабинета и почти тут же застал ее в объятиях другого мужчины.

Но даже Саймон не может подумать… Тут она запнулась. Саймон уже сказал это. Она понятия не имеет, о чем он думает. Впрочем, теперь ей не было до этого дела.

Не обращая внимания ни на Саймона, ни на Джералда, она круто повернулась и пошла на кухню. Наверное, миссис Ли сейчас отдыхает у себя в комнате, а Джейми играет с Энни. Но, по крайней мере, в кухне тепло. А ей очень хотелось согреться.

Спотыкаясь на неровном полу, она услышала за спиной смех и слова Джералда:

— Это просто шутка, Сай. Я не хотел ничего плохого.

Ответа Саймона она уже не расслышала.

Оливия резко остановилась у края кухонного стола, недоумевая, почему большое, удобное помещение кажется совершенно незнакомым. В воздухе витал запах шоколадного бисквита, в духовке что-то булькало. Она испытывала головокружение, как будто внезапно очутилась на другой планете.

Ошеломленная женщина стояла в центре кухни и смотрела на уютные красные светильники. Все здесь было таким чистым, таким аккуратным. Не в пример хаосу, творившемуся в ее голове.

Саймон не пошел за ней. Занят разговором с Джералдом? Или ему на нее наплевать?

Оливия нерешительно пересекла кухню. На колышке у двери висел старый черный прорезиненный плащ. Она сняла его и надела на себя.

Небо казалось оловянно-серым, дождь не прекращался. Но на улице были свежий воздух и бодрящий ветер. Может быть, холод позволит ей привести мысли в порядок. Может быть, вдали от дома и мужа она сумеет решить, что ей делать. Ради Джейми, ради себя… и ради Саймона.

Саймон не мог думать, что они с Джералдом…

Оливия вздернула подбородок. Пусть думает все, что хочет. Она знает правду. Если он поверит этому, то поверит чему угодно. А это значит… Она испустила тяжелый, болезненный вздох. Это значит, что между ними все кончено. Навсегда.

Медленно, словно он весил тонну, Оливия подняла капюшон, надела его на голову и шагнула в серую пелену дождя.

Ударивший в лицо ветер заставил ее зажмуриться. Она вдохнула сырой холодный воздух и заставила себя идти. Оливия двинулась по тропе вдоль подъездной аллеи, миновала раскидистые липы у ворот и пошла по дороге. Дойдя до первого поворота, она остановилась.

До самой опушки леса тянулись поля, скорее туманно-серые, чем зеленые. Под влиянием внезапного побуждения, продиктованного болью и воспоминанием об ином, более светлом и счастливом дне, она перелезла через ограду и пошла к деревьям. Черный плащ бешено полоскался на ветру.

В лесу было темно. Мягкая земля была устлана сосновыми иголками и листьями, поэтому здесь было менее сыро, чем в открытом поле. Когда Оливия добралась до поляны, на которой впервые увидела Саймона, она сильно дрожала, а в животе раздавалось голодное урчание.

Все здесь было по-другому.

Что она тут делает? Неужели она сошла с ума? Мох промок насквозь и перестал быть мягким как бархат. А небо становилось все более темным. Скоро наступит ночь.

Сегодня здесь не появится никакой высокий мужчина с маленькой собачкой, чтобы навсегда изменить ее жизнь. Впрочем, она уже изменилась. Бесповоротно.

Эмма как-то сказала, что в детстве считала лес Шерраби волшебным. Возможно, так оно и было. Но сегодня здесь волшебством и не пахнет. Только нарастающая темнота и непрекращающийся дождь.

Оливия покачала головой, заправила за ухо промокшую прядь и повернула обратно. Бегство ничего не решало. Нужно вернуться в поместье, подойти к Саймону и сделать все, что нужно. Чего бы это ни стоило.

Оливия закрыла глаза, борясь с соблазном заплакать. Она знала, чего хочет Саймон. Знала с того момента, как он выставил ее из своего кабинета в мир, где ветер не леденил лицо и дождь существовал только в воображении.

Когда она добралась до опушки, почти совсем стемнело. Даже белые стволы берез начинали чернеть. Она поскользнулась, задела каблуком за корень, вытянула руки, чтобы схватиться за ветку, но промахнулась и поймала лишь пустоту.

С криком, который тут же унес ветер, она упала лицом в грязь, смешанную с мокрыми листьями.

Ее последняя мысль перед тем, как потерять сознание, была о том, что если она не встанет и не выберется отсюда, то замерзнет насмерть и больше никогда не увидит ни Саймона, ни Джейми.

Джейми, ее маленький светловолосый Джейми, с таким нетерпением ждет Рождества! Она не может, не имеет права испортить ему праздник. Выбора нет. Она обязана встать. Обязана выбраться из этого сырого леса, пока не стала его частью.

Схватившись за пучок мокрой травы, Оливия попыталась подняться на колени…

Когда ей это удалось, песик с хвостом, напоминавшим малярную кисть, измазанную коричневой краской, тревожно лизнул ее в лицо.

Злой и обиженный Джералд очутился на ступеньках. Крепкая рука кузена держала его за воротник куртки. Он быстро убедился, что не получит в поместье ни единого фунта для уплаты последних карточных долгов, и отбыл восвояси, не высказав намерения остаться на ночь.

Саймон отряхнул руки и отправился на поиски Оливии. Когда он видел жену в последний раз, та направлялась на кухню.

— Оливия, — окликнул он, открывая дверь, — кажется, я сказал тебе…

Он умолк. Оливии здесь не было. Как и миссис Ли, хотя из духовки доносился запах, от которого бежали слюнки.

Что ж, ладно. Тем лучше. Он воспользуется этим временем, чтобы успокоиться. И найдет для этого множество способов.

Саймон готов был вернуться в кабинет, когда услышал, что кто-то скребется в дверь черного хода.

Конечно, Риппер прибежал с дождя. Саймон впустил пса, а вместе с ним порыв холодного шквалистого ветра.

— Что, промок, малыш? — Он наклонился, почесал Рипа за ухом, выпрямился, и в этот момент Рип потащил его к двери.

— Не будь дураком, — сказал ему Саймон. — Мы там вымокнем до костей.

Риппер гавкнул, описал круг и снова ринулся к дверям. Когда хозяин не откликнулся, он слегка зарычал и схватил Саймона за левую штанину.

— Что за чертовщина? — воскликнул Саймон, когда Рип потянул ткань на себя.

Рип потянул снова. Саймон нахмурился и посмотрел на него сверху вниз.

— Похоже, это послание, — пробормотал он. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? На улицу?

Риппер отпустил его, гавкнул и снова заторопился к двери.

— Оливия? — спросил Саймон. — Ты это хочешь сказать? Она там?

Пес трижды обернулся вокруг своей оси и гавкнул еще раз.

Саймон прислушался к шуму дождя за окном, наклонился и потрепал Риппера по мокрой голове.

— Молодец, — задумчиво сказал он. — Хорошая собака.

Неужели она ушла? Разве такое возможно?

Рип зарычал, и Саймон принял решение.

Секунду спустя он оказался в гардеробной и начал искать непромокаемую куртку, но затем передумал и вернулся в коридор.

Вдруг Оливия дуется у себя в спальне, а Рипу просто приспичило погулять?

В дождь? Едва ли. А Оливия не любит дуться. Ладно, на всякий случай надо проверить…