Однажды весной

– Очень даже миленько получилось, – приговаривала она, разглядывая себя в зеркале.

Отражение не обманывало Иру. На точеной фигурке идеально сидело серебристо-белое ажурное платье с расклешенной юбкой. Длинные узкие рукава, витиевато отделанные крючком, подчеркивали ее изящные кисти, а длина платья позволяла полюбоваться стройными ногами, обутыми в новые открытые туфельки. Ира не узнавала себя в зеркале – вертелась и так и этак. Глаза ее светились, подкрашенные тушью ресницы трепетали, а розовые губы, по которым она прошлась маминой помадой «от Диор», мечтательно улыбались. Неужели это она? Та самая девушка, которая еще недавно была безнадежно влюблена в Кахобера? Нет, сейчас Ира чувствовала себя счастливой и уверенной в себе.

Илья позвонил в дверь ровно в семь, как они и договаривалась.

– Желаю хорошо повеселиться, – проводила их мама.

Папа еще вчера ненавязчиво намекнул Илье, что ничего страшного не случится, если они погуляют подольше, но будет Лучше, если к половине двенадцатого Ира окажется дома. После чего спокойно укатил на дачу.

Как же быть, как быть?

Запретить себе тебя любить?

Не могу я это сделать, не могу… –

пел длинноволосый парень со сцены. Он немножко фальшивил, и акустика в зале была рассчитана не на живой эфир, а на рок из усилителей, но Иру сейчас не могли расстроить такие мелочи. Она танцевала с Ильей медленный танец. Вернее, они делали вид, что танцевали, на самом деле они просто обнимались на глазах у всех, правда, всем вокруг было совершенно все равно, чем они занимаются. Потому что все здесь танцевали, обнимались и влюблялись. Ира подняла голову и взглянула на Илью. В его глазах горел такой огонь, что у нее оборвалось дыхание. Теперь она точно знала, когда у него возникает желание ее поцеловать, потому что это самое желание возникало и у нее. Но тут песня кончилась, все вокруг заулюлюкали, захлопали в ладоши, и волшебный миг был упущен. Но Илья не отпустил Иру. Он потянул ее к стойке.

– Что-то стало слишком жарко, – заявил он. – Мне срочно нужно выпить чего-нибудь прохладительного.

Ира задорно рассмеялась, усаживаясь рядом с ним на высокий стул. Илья заказал коктейль, который ей захотелось попробовать, а себе охлажденное пиво.

Ира совмещала приятное с полезным: потягивала коктейль через трубочку, перебрасывалась словами с Ильей и рассматривала танцующих. Народу все прибывало. Видно, ночной бар под названием «На площади» пользовался большой популярностью среди любителей «поклубиться». Ире здесь нравилось. Она, конечно, редко посещала такие места, но в этом заведении все выглядело очень пристойно. Никто не курил, напитки только за стойкой. Один раз возникла маленькая стычка на площадке, и тут же, словно грибы после дождя, появились коренастые парни и вывели громко говорящих на свежий воздух проветриться.

К одиннадцати часам в зале яблоку было негде упасть. «Резиновый он, что ли, этот бар», – только подумала Ира, как появилась еще одна шумная компания из шести человек. Среди них выделялась высокая крашеная брюнетка с лицом фотомодели в маленьком черном платье. Перебрасываясь шутками, компания отправились к угловой стойке, где отпускали напитки покрепче. И вдруг брюнетка резко остановилась, пропуская друзей вперед.

– О! Какие люди – и без охраны!

– Здравствуй, – сказал Илья, отодвигая от себя бокал с недопитым пивом.

По его лицу трудно было понять: рад он этой встрече или нет. Оно было непроницаемое, как у Штирлица.

– Так и знала, что мы здесь когда-нибудь встретимся, – произнесла брюнетка избитую фразу и, взглянув на Иру, загадочно улыбнулась. – Может, познакомишь нас, Илья?

– Это Ира. А это Наташа, – произнес он, немного подумав.

– Мы с Ильей знаем друг друга тысячу лет, – сообщила словоохотливая Наташа, а затем повернулась к Илье: – Можно тебя на пару слов? Очень нужно.

Илья извинился и отошел вместе с Наташей.

Они как-то умудрились отыскать свободный пятачок, где не было танцующих пар. Илья что-то сказал Наташе, она ответила. Он опять о чем-то спросил, кинув головой в сторону ее приятелей. Она не расслышала его вопроса в этой какофонии звуков, И тогда он взял ее за руку и отвел подальше от эстрады. Их разговор возобновился. Теперь они стояли близко и хорошо слышали друг друга. Ира даже решила, что стоят они слишком близко. Она машинально отметила: «Надо же, как в самых плохих мыльных операх». Вот только она не Наталия Орейро. Она вообще не Наталия. К горлу подступил ком. Ира с трудом проглотила его и глубоко вздохнула. Ира + Илья, Наташа + Илья … И что это она так разволновалась? Обычная ситуация: любовный треугольник в действии. Впрочем, о какой любви идет речь, если Илья, зная, что может встретить здесь эту Наташу, все же пригласил Иру потанцевать. Мало ли в Москве этих дискотек, так нет, выбрал именно «На площади». Вот и дотанцевалась. Вдруг ужасная догадка пронзила ее сердце. Илья специально при: вел ее сюда, чтобы разбудить ревность в этой девице, которая для тысячелетнего возраста неплохо сохранилась. Ира покосилась в их сторону.

Сегодня Илья был одет в черные джинсы и спортивную хлопковую рубашку, подчеркивающую его широкие плечи. И именно на этом широком плече лежала рука Наташи. Ира торопливо отвернулась: видеть это было больно.

Если бы она не отвела взгляд так поспешно, то заметила бы, как Илья убрал Наташину руку, отрицательно покачал головой, коротко что-то сказал и пошел к Ирине. Но она этого не видела: она была полностью погружена в свои черные мысли. Возомнила себя красавицей, причем не в первый раз. А на самом деле серый гадкий утенок, способный лишь на то, чтобы вообразить себя изящным белоснежным лебедем. Серебристое платье, связанное собственными руками, показалось насмешкой рядом с изящным шедевром в стиле Коко Шанель.

– Извини, что так долго, – сказал Илья, присаживаясь на стул рядом.

– Разве долго? – Ира порадовалась, что голос ее не дрожит. – А я и не заметила – музыка, коктейль «Знойная ночь». Знаешь…

Илья взглянул на нее пронзительным взглядом, и Ира осеклась. Не может она изображать беззаботное веселье, не умеет играть в эти игры. Да и не хочет. Она взяла в руки маленькую сумочку из белого бисера и поднялась со стула.

– Ты что?

– Я хочу уйти. И потом, все равно пора – двенадцатый час.

Илья пожал плечами:

– Как скажешь.

Он подозвал бармена, расплатился, а затем они ушли из этого шумного, звенящего смехом места. По дороге к дому Ира изо всех сил поддерживала разговор, хотя получалось это у нее не очень здорово. Наконец, когда паузы стали удручающе длинными, Илья сказал:

– Давай кое в чем разберемся.

Ира неопределенно пожала плечами – это можно принять и за согласие, и за отказ. Илья предпочел прочесть в этом жесте «да».

– Ты увидела Наташу, сложила два и два и получила четыре?

– Меня в школе учат, что два и два – именно четыре, – напомнила Ира о своем юном возрасте.

– Ириш, не будь такой колючей, это глупо.

– Ах, глупо! – не сдержалась она. – Ты даже не сказал этой Наташе, что я твоя девушка, когда нас знакомил. Это, знаешь ли, не прибавляет настроения и наводит на некоторые мысли.

– На какие же?

– Сам знаешь на какие. Например, как часто ты с ней танцевал в этом баре?

– Так вот как ты обо мне думаешь? – криво усмехнулся Илья.

– А что я еще могу думать? Я тебя знаю всего ничего. Это ведь с Наташей вы тысячу лет знакомы.

– Понятно. – Его щека задергалась, рот сжался в прямую линию. Он смотрел на нее несколько долгих секунд. – Пойдем, я провожу тебя до квартиры.

– Не нужно, – отказалась она запальчиво. Илья ведь ничего не объяснил, наоборот, получал ось так, что это она его смертельно обидела, а не он ее. Но ведь она же была права! Права! И дураку было ясно, что Наташу и Илью что-то связывало. А может, еще связывает? Ирины глаза наполнились слезами, она отвернулась от Ильи, чтобы он не заметил их. Он и не заметил, потому что холодно произнес:

– Извини, Ирина, но я обещал твоим родителям проводить тебя, а я свое слово привык держать.