Страница 67 из 103
– Там моя дочь, – умоляла Ким, стараясь его обойти.
– Будьте любезны, вернитесь назад, мэм.
Кто-то тронул ее за плечо. Ким решила, что на подмогу вызвали еще одного солдата, и резко повернулась. «Моя дочь». Других слов в голове не было.
Но это оказался дядя Даг. Он ласково улыбнулся и отвел Ким в сторону.
– Ничего, ничего, рыбка, – сказал он.
У входа топтался Джозеф, он неуверенно оглядывал зал и принюхивался. Жуткое зрелище. По лицу и рукам размазана грязь, весь в царапинах и синяках. На щеках многодневная щетина. Вылитый бродяга. К больнице подъехала скорая помощь, и Джозеф сначала отошел в сторонку, а потом и вовсе сбежал, когда мимо него повезли на каталке женщину. Двери снова открылись, вошел человек в марлевой маске. Под мышкой он держал что-то вроде альбома для рисования.
– Как нога? – спросил дядя Даг.
– Проходит. – Ким трясло от злости. Она совсем замерзла, боль не утихала, даже говорить было трудно. Ким боялась, что сойдет с ума, если не увидит свою девочку. Сейчас. Немедленно. Дядя Даг крепко обнял ее за плечи, по телу разлилось приятное тепло. Ким прижалась к синей в черную полоску рубашке и зажмурилась. От рубашки пахло лесом и чуть-чуть бензином. Ким открыла глаза. Джозеф снова появился в дверях и теперь таращился на человека в марлевой повязке.
– Может быть, я могу вам помочь? – спросили откуда-то сзади. К ним подошел солдат, тот самый, который не пустил Ким внутрь. Это была не просто вежливость. Похоже, молодой человек действительно беспокоился.
– Ничего, справимся, – ответил дядя Даг. – Не тревожьтесь.
– Я ищу дочь, она заболела, – сердито сказала Ким.
Солдат посмотрел на ее грудную клетку и дождался вдоха.
– Я не больна, – простонала Ким. – Мне звонил доктор Томпсон. Моя дочь потерялась, а теперь ее нашли, нам надо связаться с доктором, а эта… – Она ткнула пальцем в медсестру за стеклом, – эта… дрянь… не хочет вызывать его, потому что еще не подошла моя очередь.
– Да, плохо дело, – сказал солдат. – Вы уж простите, столько народу сегодня. – Он повернулся к медсестре, которая искоса наблюдала за этой сценой. Солдат кивнул, медсестра склонилась над столом, нажала на кнопку и заговорила в радиомикрофон.
Из громкоговорителя раздалось: «Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой. Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой».
– Спасибо, – искренне сказала Ким солдату.
– Не стоит. – Он коротко улыбнулся.
Тем временем Джозеф потихоньку продвигался в глубь зала. Он шел осторожно, словно проверял ногой тонкий лед. Даг, ни слова не говоря, ринулся к племяннику, схватил его за руку, протащил мимо дверей и подвел к жене.
– Стой здесь, бесполезная скотина, – прорычал он. Джозефа трясло от страха. Он стоял совершенно неподвижно и не дышал, на лице застыло отсутствующее выражение.
– Где я? – тонким голосом спросил он Ким.
– Хоть кого-нибудь опознали? – дыхание прорывалось сквозь повязку на лице доктора Ваши и застывало в воздухе облачками морозного пара. Доктор оглядел холодильную камеру рыбозавода. Повсюду на длинных разделочных столах лежали тела, одежда на них была самых разных цветов и фасонов. Вокруг суетились врачи и военные. Тут и там мелькали белые лабораторные халаты и синие кители. В дальнем конце завода установили компьютеры. Четыре человека пристально смотрели на экраны и стучали по клавишам. Один из солдат сфотографировал несколько тел, потом подключил цифровой фотоаппарат к компьютеру. Другой бродил между столами, снимая каждый труп на видеокамеру с мощным прожектором. Третий водил над покойниками железным прутом, не отрывая взгляд от какого-то прибора.
На Чейза такое скопление мертвецов подействовало угнетающе. Он не ожидал, что их будет так много. Сержант совсем обалдел от происходящего и мог думать только о Терезе. Не дай бог ей узнать. Это ее прикончит.
– Вы ведь сержант? – Пар клубился над маской доктора Ваши. Они прошли в глубь помещения.
– Сержант, – ответил Чейз.
– Так есть тут опознанные? – Баша указал на столы, розовая ладошка мелькнула перед носом Чейза. – Хоть кто-нибудь?
– Не то один, не то двое.
Чейз поправил маску, марлевые завязочки больно давили на уши. Ему не хотелось дышать этим воздухом. Сержанту казалось, что неизвестная зараза вот-вот вцепится в его легкие и потом вылезет наружу дома. А Тереза настолько чувствительна, что может даже неврастению подхватить воздушно-капельным путем.
– Нашли их родственников?
Баша внимательно разглядывал ближайшее к нему тело. Утопленник лежал на боку. Старый водолазный костюм, на шее – овальная маска. От нее на лице остался глубокий след. Баша покачал головой, не в силах поверить своим глазам.
– Это не современное снаряжение.
– С такими в шестидесятых ныряли, – согласился Чейз.
– Откуда вы знаете?
– Сам раньше увлекался. Теперь, правда, забросил.
– Ясно.
Баша немного растерялся, но все еще был настроен благодушно. Его заинтересовало тело с другой стороны прохода, и он подошел поближе. Одежда конца девятнадцатого века.
– Обратите внимание на ботинки, – сказал Баша и показал на шипы, торчавшие из подошв, – это обувь для охоты на котиков. В таких ботинках ходили по льду.
– А-а.
Чейз старался дышать ровно. Он посмотрел в глубь помещения, в дальнем конце прохода стоял солдат с видеокамерой. В этом ряду лежало не менее двадцати трупов, и каждый надо было заснять. Свет прожектора залил очередное тело, выхватил лицо, потом руку, ногу…
Утопленник справа от патологоанатома числился под номером «1». Соответствующая бирка была прилеплена к белой раме стола.
– Первым нашли, – объяснил Чейз.
– А всего сколько?
– Где-то под семьдесят.
– И все разного времени?
– Да.
– А общее у них хоть что-нибудь есть?
– Может и есть, да только мы пока не знаем.
– И никакого разложения.
– Точно.
– Прямо скажем, не самый типичный случай. – Баша с интересом повернулся к полицейскому. – Обычно вода меняет тело до неузнаваемости. Оно раздувается, кожа становится мягкой и слезает лоскутами.
Чейз не ответил. Что тут говорить?
– Бред какой-то, – сказал Баша.
– Да уж, – подтвердил сержант.
– Просто смешно. – Доктора начало потряхивать. – Наука тут бессильна. Честно могу признаться. Другие патологоанатомы здесь были? Наверняка были, и многие. А сколько еще набежит…
– Да я не знаю, сэр.
Чейз проследил за взглядом врача. Баша озирался по сторонам. Везде тела. В кошмарном сне не приснится. Катастрофа, по-другому не скажешь. Вызревала веками, и вот вам, пожалуйста. Чейз в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Груды мертвецов, которых некому оплакать.
Баша прищурился, словно надеялся рассмотреть что-нибудь более реалистичное. Он оглядывал столы, люминесцентные лампы, высокие окна, через которые в комнату лился утренний свет, длинные белые стены.
– Есть такие, кого точно опознали?
– Ребята думают, что есть. – Чейз двинулся по проходу в сторону солдата с видеокамерой.
– «Думают». Уже хорошо.
– Ну да.
Чейз подвел патологоанатома к девушке лет двадцати. Милое, правда, неестественно бледное лицо, светлые волосы, мокрые и спутанные. Одета она была в джинсы и голубую футболку. К левой ноге прилипла розовая морская звезда.
– Эта, вроде, поновее, – одобрительно сказал Баша. – Хотя, кто знает. По мне, так все они свеженькие. Для трупов, разумеется.
– Вот ее-то и опознали. Два года назад пропала.
– Как зовут?
– Бонни Поттл. Дэрри Поттла сестра.
– Дэрри Поттла?
– Он то ли третий, то ли четвертый. Ну, который заболел этой… вам лучше знать.
– Вы имеете в виду затрудненное дыхание?
– Его.
– А первым кто был?
– С затрудненным…
– Да.
– Вроде первым был Масс Дровер покойный. Думали, у него депрессия: спрятался от всех, злой стал как черт. А потом взял да помер.
– Самоубийство? – предположил Баша.
– Нет. Это у всех у них так. Сначала звереют, но ненадолго. А потом дышать перестают.