Долгое эхо

Искролапка взвизгнула, врезалась в густой куст папоротника и вдруг исчезла.

— Искролапка? — Голубичка обнюхала толстые зеленые стебли, но не заметила и следа движения. Ее хвост напряженно замер. — Искролапка! Ты цела?

Папоротники всколыхнулись, и Искролапка, вылетев из укрытия, бросилась на спину сестры. С торжествующим воплем она прижала Голубичку к земле и завопила:

— Даже Вишенка не попалась бы на такой детский розыгрыш!

Голубичка уперлась в землю задними лапами и с легкостью сбросила с себя сестру, с удовольствием сознавая, какой сильной она стала после долгого путешествия к бобрам.

Искролапка вскочила на лапы и юркнула за дерево, ловко увернувшись от прыгнувшей на нее Голубички.

— Ага! Промахнулась, промахнулась! — засмеялась она, а потом помчалась вниз по склону к озеру, оскальзываясь на влажной листве.

Голубичка понеслась вдогонку и вскоре выскочила на край леса, где деревья начали редеть. Здесь она чуть не врезалась в Искролапку, резко остановившуюся на склоне.

— Ты посмотри! — ахнула серебристая кошка, восторженно глядя на озеро.

Огромное пересохшее дно озера, еще совсем недавно испещренное мелкими лужицами бурой глинистой воды, в которой кишела рыба, ставшая причиной раздора между племенами, исчезло.

На его месте простиралась блестящая гладь воды, слегка тронутая рябью и сиявшая в лучах рассвета.

Озеро наполнилось до краев, вода колыхалась под ветвями низко склоненных кустов и деревьев, и волны лениво лизали галечный берег. Огромная масса воды сверкала и дрожала перед глазами Голубички, она чувствовала ее влажный вкус на языке — свежий, сочный и полный жизни, как лес после дождя. Она видела, как в толще воды мелькает рыба, наконец-то освобожденная из своего заточения в лужах.

— Догоняй! — завизжала Искролапка, выбегая из-за деревьев.

Голубичка помчалась следом за сестрой, но ее лапы разъехались на мокрой траве и, споткнувшись, она кубарем прокатилась по неширокой полосе песчаного берега. Мелкая галька сухо хрустнула под тяжестью Голубички, когда она плюхнулась у края воды и помчалась догонять Искролапку.

— Я никогда не видела столько воды! — прошептала Искролапка.

Волны лизали ее когти.

Голубичка вспомнила, как могучий поток, освобожденный из плена бобровой плотины, разметал поваленные деревья и вырытые с корнем кусты и понес все это вместе с перепуганными котами обратно в лес, свирепо бушуя в узком каменистом ложе. Тогда вода казалась ей ужасным пенным чудовищем, ревущим от ярости на свое долгое заточение. Теперь озеро, безмятежно раскинувшееся в берегах, напоминало упитанную серебристую кошечку, свернувшуюся клубочком под голубыми небесами.

— Откуда пришла вся эта вода? — спросила Искролапка. — С неба? Из ручья?

Голубичка склонила голову, прислушиваясь. Она слышала, как вокруг озера плещутся и бурлят ручьи, освеженные и наполненные недавними ливнями.

— Ручьи вернулись, — сказала она сестре. — Не только наш, но и все другие. Это из-за дождей.

— Здорово, — кивнула Искролапка. — Надеюсь, озеро больше никогда от нас не уйдет!

Она наклонила голову, чтобы попить сверкающей воды, и тут же сердито отскочила, когда набежавшая волна забрызгала ей морду.

Сердитый кошачий вой заставил молодых кошек обернуться. Голубичка увидела выбегавшего им навстречу Ежевику, за которым следовали Пеплогривка и Львиносвет.

— Это патруль, а не прогулка котят! — сердито проворчал глашатай. — Вы подняли такой шум, что распугали всю дичь в округе. О чем вы думали? Не завидую я нашим охотникам.

Голубичка понурилась и следом за Искролапкой поплелась вверх по берегу прямо к разгневанному глашатаю.

— Простите, — пролепетала она, чувствуя, как кончики ее ушей горят от стыда.

— Я понимаю, как приятно видеть наше вернувшееся озеро, — с сочувствием сказал Львиносвет. — Но дело, прежде всего. Еще наиграетесь.

Но взгляд Ежевики ничуть не смягчился.

— Вы уже освежили пограничные метки возле озера? — спросил он, махнув хвостом в сторону границы, начинавшейся в трех хвостах от кромки воды. — Теперь, когда озеро снова стало полноводным, нужно заново обозначить границу.

— Я уже бегу! — завопила Искролапка, срываясь с места. — Ой! — Она вдруг резко остановилась и подняла переднюю лапу. Ее глаза округлились от боли, уши прижались.

— Что с тобой? — воскликнула Пеплогривка, бросаясь к своей ученице и внимательно осматривая подушечку на ее лапе.

Искролапка сморщилась и попыталась отдернуть лапу.

— Стой смирно, — приказала Пеплогривка. Она тщательно обнюхала подушечку лапы Искролапки, потом крепче обхватила ее и принялась зубами вытаскивать занозу.

— Ой-ой-ой! — выла Искролапка, пытаясь вырваться.

— Да стой же ты! — приказала Пеплогривка, не разжимая зубов. — Я почти достала. — Еще крепче обхватив раненую лапу ученицы, она в последний раз потянула и вытащила зазубренную окровавленную щепку.

— Ох, дети Звездного племени, как же больно! — Искролапка запрыгала по кругу, поджимая лапу, а потом принялась вылизывать подушечку.

Голубичка подбежала к ней.

— Ты в порядке?

К этому времени Искролапка уже разгладила вздыбленную шерстку. Она встряхнула раненой лапой, внимательно осмотрела небольшой порез на подушечке и слизнула выступившую капельку крови.

— Уже лучше, — вздохнула она.

Ежевика обнюхал щепку, которую Пеплогривка выплюнула на землю, потом обвел глазами поросший травой берег. Его янтарные глаза потемнели, когда он заметил две половинки сломанной палки, валявшиеся в высокой траве.

— Должно быть, щепка оттуда, — сказал он. Расколотые концы палки щетинились обломками, напоминавшими ежиные колючки.

Голубичка сразу же узнала эту палку.

— Я наступила на нее в прошлый раз, когда мы здесь были! — Вытащив из травы одну половинку, она положила ее к лапам Ежевики, а потом принесла вторую.

Львиносвет широко раскрытыми глазами смотрел на обломки палки. Потом он открыл пасть, словно хотел что-то сказать, но Ежевика его опередил.

— Бросьте эту дрянь в озеро, — приказал глашатай. — Я не хочу, чтобы другие коты поранились.

Голубичка подобрала первый обломок и потащила его к высокому берегу, где волны жадно лизали песчаный выступ. Швырнув палку как можно дальше, она с удовлетворением услышала громкий плеск и побежала за второй половинкой. Но оказалось, что Искролапка уже сбросила ее с берега прямо на глубину.

И тут произошло что-то странное.

Когда последний обломок палки ушел в воду, Голубичка услышала исполненный боли кошачий вопль, эхом облетевший ближайшие деревья.

Она оцепенела, обратившись в слух. Неужели еще кто-то наступил на щепку? Голубичка обвела глазами своих соплеменников, но они все спокойно смотрели, как две половинки сломанной палки качаются на волнах возле берега. Никто из них не проронил ни звука.

Голубичка нахмурилась. Обострив свои чувства, она послала их прочь от озера и насторожила уши, стараясь угадать, кто же из котов только что так страшно выл. Вскоре влажный ветерок донес до нее знакомый запах, к которому примешивался отголосок недавней боли.

«Воробей!»

Голубичка слышала, как он торопливо вылизывает шершавым языком свой бок. Его движения были торопливы и настойчивы, словно он пытался отыскать источник внезапной боли.

Страх охватил Голубичку. Почему он вдруг так ужасно завыл? В этом стоне слышалась такая боль, словно острый коготь вонзился в сердце целителя.

Голубичка посмотрела на Львиносвета и еще больше испугалась. Ее наставник весь напрягся, не сводя глаз с обломков палки, медленно плывших к середине озера. В глазах его была тревога, и Голубичка содрогнулась от непонятного страха.

Глава II

— Ой! — Воробей пошатнулся, когда внезапная боль, острая, как ястребиный коготь, ударила его в бок. Он принялся яростно вылизывать шерсть, ожидая почувствовать на языке привкус крови. Но на его шкуре не было ни царапинки.