Воины

— И вы горько пожалеете о каждом из них! — пообещал Пик. — Схватить этого человека и приковать в темнице!

— Нет, — сказал Дейемон, угрожающе понизив голос. — Я хочу знать правду об этом деле. Сандерленд, Вривел, Смоллвуд, возьмите своих людей, ступайте в темницу и найдите там сира Глендона. Приведите его сюда и позаботьтесь, чтобы никто не причинил ему вреда. Если кто-то попытается вам воспрепятствовать, скажите, что вы делаете это по приказу короля!

— Как прикажете, — ответил лорд Вривел.

— Я сделаю так, как поступил бы мой отец, — сказал Скрипач. — Сир Глендон обвиняется в тяжких преступлениях. Он рыцарь, поэтому имеет право защищать себя с оружием в руках. Мы сойдемся с ним на ристалище, и пусть боги рассудят, виновен он или нет.

«Не знаю, чья в нем кровь, героя или шлюхи, — подумал Дунк, когда двое вассалов лорда Вривела бросили к ею ногам обнаженного сира Глендона, — однако ее осталось в нем гораздо меньше, чем было».

Парень был жестоко избит. Лицо в синяках и царапинах, несколько выбитых и сломанных зубов, правый глаз залит кровью, по всей груди — вздувшиеся и потрескавшиеся следы ожогов, где к коже прикладывали раскаленное железо.

— Вы в безопасности, — пробормотал сир Кайл. — Здесь только мы, межевые рыцари, и, видят боги, мы самый безобидный народ.

Дейемон велел препроводить раненого в мейстерскую башню, обработать раны и помочь ему приготовиться к поединку.

Смывая кровь с лица и рук Грома, Дунк заметил, что на пальцах левой руки не хватает трех ногтей. Это встревожило его сильнее всего.

— Вы копье держать сможете?

— Копье? — переспросил сир Глендон, сплевывая кровь. — У меня все пальцы на месте?

— Пальцев десять, — подтвердил Дунк, — а ногтей только семь.

Гром кивнул.

— Черный Том собирался отрезать мне пальцы, но его отозвали. Это с ним я буду сражаться?

— Нет. Его я убил.

— Так ему и надо! — улыбнулся юноша.

— Вы сойдетесь со Скрипачом, но его настоящее имя...

— Дейемон, ага. Мне сказали. Черный дракон, — сир Глендон рассмеялся. — Мой отец погиб за него. Я бы стал его вассалом, причем с радостью. Я бы сражался за него, убивал за него, умер бы за него. Но я не мог проиграть ради него.

Он отвернулся и выплюнул обломок зуба.

— Можно мне вина?

— Сир Кайл, дайте мех с вином.

Юноша сделал долгий глоток, затем вытер рот.

— Нет, вы только посмотрите, я трясусь, как девчонка!

— Вы на коне-то удержитесь? — нахмурился Дунк.

— Помогите мне умыться, дайте щит, копье и седло — и увидите, на что я способен! — объявил сир Глендон.

Уже почти рассвело, прежде чем дождь утих достаточно, чтобы начать поединок. В свете сотен факелов влажно блестела топкая грязь во дворе замка. Серый туман тянул призрачные пальцы к белесым каменным стенам, окутывая замковые укрепления. Многие свадебные гости не стали дожидаться начала битвы, но те, кто остался, взобрались на трибуны и устроились на промокших от дождя деревянных скамьях. Среди них стоял сир Гормион Пик в окружении гвардейцев и менее знатных лордов.

Всего пара лет прошла с тех пор, как Дунк ходил в оруженосцах у сира Арлана. Он не успел забыть, как и что нужно делать. Дунк затянул ремешки на плохо подогнанных доспехах сира Глендона, пристегнул шлем к оплечью, помог взобраться на коня и протянул рыцарю щит. После турнирных поединков на деревянном щите остались отметины, но ослепительная молния была еще видна. «Да он выглядит не старше Эгга! — подумал Дунк. — Испуганный и угрюмый мальчишка». Доспехов на гнедой кобыле не было, и к тому же она оказалась довольно норовистой. «Лучше бы он взял свою прежнюю лошадь. Гнедая, быть может, породистей и резвее, но коней перед сражением не меняют, к новой лошади он еще не привык».

— Дайте мне копье! — велел сир Глендон. — Боевое.

Дунк пошел к стойкам. Боевые копья были короче и тяжелее турнирных, которые использовались в поединках накануне: восемь футов прочного ясеневого древка с железным наконечником. Дунк выбрал одно из копий и вытянул его из стойки, проведя вдоль него рукой, чтобы убедиться, что оно не имеет изъянов.

На противоположном конце ристалища Дейемон принял такое же копье от своего оруженосца. Он больше не притворялся скрипачом. На попоне боевого коня вместо мечей и скрипок красовался трехглавый дракон дома Черного Пламени, черный на красном поле. Принц смыл черную краску с волос, и серебристо-золотые локоны сияли в свете факелов металлическим блеском. «Если бы Эгг отпустил волосы, они были бы такими же», — понял Дунк. Ему трудно было представить подобную картину, но он знал, что когда-нибудь это случится. Если они оба доживут до этого дня.

Герольд снова взобрался на помост.

— Сир Глендон Бастард обвиняется в воровстве и убийстве, — провозгласил он. — Он готов отстаивать свою невиновность ценой собственной жизни. Дейемон из Дома Черного Пламени, второй этого имени, законнорожденный король андалов-ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и Хранитель держаны, выступает со стороны обвинения против бастарда Глендона.

И словно не было последнего года. Дунк снова очутился на Эшфордском лугу, и в ушах его зазвучали слова Бейелора Сломи Копье, произнесенные перед началом сражения, ценой кок «рот была его жизнь. Дунк сунул копье на место и вынул турнирное копье из соседней стойки — тонкое, легкое, двенадцати футов длиной.

— Возьмите это, — сказал он сиру Глендону. На Суде Семерых, в Эшфорде, у нас были такие копья.

— Скрипач выбрал боевое копье. Он хочет меня убить.

— Пусть сначала дотянется до вас. Если вы хорошо нацелитесь, он даже не коснется вас.

— Не знаю...

— Зато я знаю.

Сир Глендон выхватил копье у него из рук, развернул лошадь и потрусил в сторону ристалища.

— Что ж, да хранят нас боги!

Где-то на востоке бледно-розовое небо прорезала молния. Дейемон вонзил позолоченные шпоры в бока своего жеребца и полетел вперед, словно громовой раскат, опустив боевое копье со смертоносным железным наконечником. Сир Глендон поднял щит и поскакал навстречу, держа длинное копье поперек головы лошади и целя в грудь молодого мятежника. Из-под копыт лошадей летела грязь. Казалось, что факела вспыхнули еще ярче, когда мимо них вихрем пронеслись всадники.

Дунк зажмурился. Раздался громкий треск, крик и глухой удар.

— Нет! — с тоской вскричал лорд Пик. — Не-е-ет!!!

На какое-то мгновение Дунку даже стало его жалко. Он открыл глаза. Крупный вороной жеребец, оставшись без всадника, замедлял бег, переходя на рысь. Дунк бросился к нему и схватил его за повод. На другом конце ристалища сир Глендон Гром развернул кобылу и поднял вверх расщепленное копье. Скрипач лежал ничком в грязном месиве, без движения, к нему со всех сторон сбегались зрители. Когда ему помогли подняться, он был в грязи с головы до пят.

— Бурый дракон! — крикнул кто-то. По двору раскатился взрыв хохота. Белые Стены озарили первые лучи солнца.

А через несколько мгновений, когда Дунк и сир Кайл помогали сиру Глендону спешиться, раздался голос трубы, и стража на стенах подняла тревогу. Из утреннего тумана к замку подступала армия.

— Выходит, Эгг-то не соврал! — удивленно сказал Дунк сиру Кайлу.

Из Девичьего Пруда пришел лорд Моутон, из Рейвентри — лорд Блэквуд, из Сумеречного Дола — лорд Дарклин. Пришли лорды земель вокруг Королевской Гавани — Хэйфорды, Росби, Стокворты, Масси — и стража столицы под предводительством троих рыцарей Королевской гвардии. Следом шли триста Вороновых Зубов с длинными белыми луками, сделанными из чардрев. Безумная Данелла Лотстон, в черной броне, облегающей ее фигуру, словно железная перчатка, с развевающимися рыжими волосами, вела солдат своего кошмарного замка Харренхолл.

Восходящее солнце золотило наконечники пятисот рыцарских пик и пяти тысяч солдатских копий. В утреннем сумраке проступали рисунки полусотни знамен, над которыми развевались два полотнища с королевскими драконами на черном поле: огненно-красное трехголовое чудовище короля Эйериса I Таргариена и белокрылая бестия, из пасти которой вырывалось алое пламя.