Воины

На какое-то мгновение Дунк поддался было искушению. Пока у него есть конь и доспехи, он останется рыцарем... или чем-то вроде рыцаря. А без коня, без оружия он будет не более чем бродягой. Рослым, сильным, но все равно бродягой. Но его оружие и доспехи принадлежат теперь сиру Утору. Как и Гром. Лучше уж быть бродягой, чем вором. В Блошином Конце, в компании Хорька, Рейфа и Пудинга, он был и тем и другим, но старик спас его от такой жизни. Дунк знал, что сказал бы сир Арлан аз Пениитри на предложение Пламма. Но сир Арлан был мертв, и потому Длик сказал это вместо него.

— Даже у межевого рыцаря есть своя честь.

— И что вы предпочли бы: умереть с незапятнанной честью или жить с запятнанной? О нет, можете не отвечать, я и так знаю, что вы скажете. Забирайте вашего мальчишку и бегите, рыцарь-висельник. Бегите, пока ваш герб не оказался предзнаменованием вашей судьбы.

— Откуда вам знать мою судьбу? — огрызнулся Дунк. — Может, вам тоже сон приснился, как Джону Скрипачу? И что вы знаете об Эгге?

— Ничего, кроме того, что щенку нечего делать в волчьей стае, — отвечал Терн. — Белые Стены — нездоровое место для мальчика.

— А чем закончился ваш поединок, сир? — осведомился Дунк.

— А я решил не соваться на ристалище. Кругом полно дурных предзнаменований. Как вам кажется, кто намерен претендовать на драконье яйцо, а?

«Ну уж точно не я!» — подумал Дунк.

— Про то ведают боги, а не я.

— А вы пораскиньте мозгами, сир. Глаза-то у вас на месте!

Дунк поразмыслил.

— Скрипач?

— Великолепно! А не могли бы вы объяснить, отчего вы так думаете?

— Ну, я просто... у меня такое ощущение.

— Вот и у меня тоже, — ответил Мейнард Пламм. — И это очень нехорошее ощущение. Сдается мне, что ни одному рыцарю, будь он мужчина или мальчишка, не стоит вставать поперек дороги нашему Скрипачу.

Эгг деловито чистил Грома возле их палатки, но взгляд у него был отсутствующий. «Мальчик переживает из-за моего поражения».

— Ну хватит, хватит! — сказал ему Дунк. — Еще немного, и Гром сделается таким же лысым, как ты.

— Сир?! — Эгг выронил щетку. — Я знал, я знал, что никакой дурацкий слизняк вас не убьет!

Он бросился ему на шею.

Дунк сдернул с мальчишки соломенную шляпу с обвисшими полями и нахлобучил ее себе на голову.

— Мейстер сказал, что ты удрал с моими доспехами.

Эгг с негодованием отобрал у него шляпу.

— Сир, я вычистил вашу кольчугу, отполировал ваши наголенники, оплечье и панцирь, но ваш шлем треснул и помялся в том месте, куда ударило копье сира Утора. Вам придется отдать его оружейнику, чтобы тот его выправил.

— Пусть сир Утор сам его выправляет. Теперь это его доспехи.

«Ни коня, ни меча, ни доспехов. Быть может, эти карлики возьмут меня в свою труппу... Забавное будет зрелище: шесть карликов лупят свиными пузырями великана».

— И Гром теперь тоже его. Идем. Доставим их ему и пожелаем ему успеха в следующих поединках.

— Прямо сейчас, сир? Вы не собираетесь уплатить выкуп за Грома?

— Выкуп? Чем, парень? Галькой и овечьим навозом?

— Я об этом уже подумал, сир. Если бы вы заняли денег...

Дунк перебил его.

— Нет, Эгг, взаймы мне столько денег никто не даст. С какой стати? Кто я такой? Здоровенный деревенский олух, называвший себя рыцарем, пока какой-то слизняк с палкой едва не отшиб ему голову.

— Ну, можно отдать Грозу, сир. А я буду снова ездить на Мейстере. Мы поедем в Летний Замок. Вы можете поступить на службу к моему отцу. В его конюшнях полно лошадей. У вас будет и боевой конь, и кобыла.

Эгг хотел ему только добра, но Дунк решительно не мог вернуться в Летний Замок. Побитым, униженным, без денег, проситься на службу, не имея даже собственного меча? Ни за что.

— Слушай, парень, — сказал он, — это очень любезно с твоей стороны, но мне не нужны объедки со стола твоего батюшки или из его конюшен. Наверно, пришла нам пора расставаться.

На худой конец всегда можно устроиться в городскую стражу в Ланниспорте или Староместе. Там любят крепких парней. «Я обил башкой все притолоки от Ланниспорта до Королевской Гавани, может быть, пора мне начать зарабатывать на своем росте деньги, а не одни только шишки». Но у стражников не бывает оруженосцев.

— Я научил тебя всему, чему мог, хотя это и немного. Теперь тебе лучше найти настоящего оружейного мастера, который позаботится о твоем обучении, свирепого старого рыцаря, который знает, с какой стороны за копье берутся.

— Не хочу настоящего оружейного мастера, — сказал Эгг. — Я хочу с вами! Может, все-таки воспользуемся моим...

— Ни в коем случае. И слышать об этом не желаю. Ступай, собери мои доспехи. Вручим их сиру Утору с подобающими любезностями. Плохое оттягивать не стоит — от этого оно становится только хуже.

Эгг пнул ногой землю. Он был весь поникший, как поля его шляпы.

— Хорошо, сир... Как скажете...

Снаружи шатер сира Утора выглядел совсем простым: большое квадратное сооружение из серо-бурой парусины, растянутое на пеньковых веревках. На центральном шесте, над длинным серым вымпелом, красовалась серебряная улитка, но это было единственное украшение шатра.

— Жди здесь, — сказал Эггу Дунк. Мальчишка держал под уздцы Грома. Крупный гнедой жеребец был нагружен оружием и доспехами Дунка, среди которых был и его новый подержанный щит. « Рыцарь Виселицы... Что за жалкий таинственный рыцарь из меня получился!» — Я быстро.

Он наклонился и протиснулся в шатер.

Внутри шатер оказался неожиданно уютным и роскошным. Земля под ногами была устелена мирийскими коврами, переливающимися всеми цветами радуги. Вокруг резного стола на козлах стояли походные кресла. На перине были раскиданы мягкие подушки, в железной жаровне курились благовония.

Сир Утор сидел за столом, перед ним лежала кучка золотых и серебряных монет, рядом стоял кувшин вина. Он деловито считал деньги на пару со своим оруженосцем, нескладным парнем, примерно ровесником Дунка. Время от времени Улитка пробовал монеты на зуб или отодвигал одну из них в сторону.

— Я смотрю, тебе еще есть чему поучиться, Уилл, — услышал Дунк. — Эта монета обрезана, та опилена. А эта? — у него в пальцах мелькнул золотой дракон. — Смотреть надо на деньги, прежде чем их берешь! Ну-ка, расскажи, что ты тут видишь!

Монета взлетела в воздух. Уилл попытался ее поймать, но она отскочила от его пальцев и упала на землю. Ему пришлось встать на колени, чтобы ее найти. Подобрав монету с пола, он покрутил ее в пальцах и наконец сказал:

— Монета как монета, милорд. На одной стороне дракон, на другой — король...

Серый Лист взглянул в сторону Дунка.

— А, Висельник! Рад видеть вас в добром здравии, сир. А то я опасался, что убил вас. Окажите мне любезность, наставьте моего оруженосца в науке о драконах! Уилл, отдай монету сиру Дункану.

Дунку ничего не оставалось, как взять монету. «Он вышиб меня из седла, а теперь еще и издевается?!» Нахмурившись, он взвесил монету на ладони, осмотрел ее с обеих сторон, попробовал на зуб...

— Монета золотая, не обрезанная и не опиленная. И вроде бы полновесная. Я бы тоже взял ее не задумываясь, милорд. Что с ней не так?

— Король.

Дунк пристальней вгляделся в монету. Лицо на ней было молодое, безбородое, приятное на вид. Король Эйерис на монетах был с бородой, так же, как и старый король Эйегон. Король Дейерон, что правил в промежутке между ними, не носил бороды, но это был не он. Монета выглядела не настолько истертой, чтобы быть древнее времен Эйегона Недостойного. Дунк напряженно разглядывал слово, что было написано под портретом. Семь букв. Они выглядели так же, как те, что он видел на других драконах, там было написано «ДЕЙЕРОН», но лицо Дейероиа Доброго Дунк знал, это был не он. Приглядевшись еще раз, он обнаружил, что пятая буква немного не такая, это был не...

— Дейемон! — выпалил он. — Тут написано «Дейемон»! Но короля Дейемона никогда не было, был только претендент. Дейемон Черное Пламя во время мятежа чеканил свою монету.