Синее золото

Франсишку держали в круглой комнате: белые стены, нет украшений, неприятный холод. В центре — рабочий стол с компьютером; мебель — непривычно большого размера. Аб­сурд какой-то… А может, низкая температура и великанский интерьер — это элементы психологического давления? Даже и не понять, куда Франсишку привезли, в какую часть мира.

Как она угодила в эту стерильную комнату?

Одурманенная наркотиком, Франсишка не помнила, как и куда ее забрали. Кажется, в какой-то момент она услышала рев самолетных двигателей, потом вновь ощутила укол снот­ворного. Гаме поблизости нет, и оттого Франсишка встрево­жилась еще больше. Когда ее в очередной раз укололи, Фран­сишка практически моментально очнулась. Должно быть, вве­ли стимулятор. Едва открыв глаза, она увидела близнецов. Они все время молчали.

Наконец дверь с шипением отворилась. Вошла женщина и жестом велела страшным братьям покинуть комнату. Сла­ва богу!

Едва увидев незнакомку, Франсишка поняла предназначе­ние гигантской мебели: женщина в темно-зеленом формен­ном костюме имела поистине великанские пропорции. Может, она — актриса шоу уродов? Или из фильма в духе Феллини?

Улыбнувшись вежливо, но без теплоты, незнакомка спро­сила:

— Как себя чувствуете, доктор Кабрал?

— Где Гаме? Что вы с ней сделали?

— Гаме — ваша подруга из НУМА? Она в другой комнате и чувствует себя вполне комфортно.

— Я хочу ее видеть.

Ленивым жестом незнакомка коснулась монитора, и на экране появилась картинка с камеры наблюдения: Гаме лежа­ла на кровати. У Франсишки перехватило дыхание, но тут Га­ме пошевелилась. Попробовала встать и сразу же упала на бок.

— Ей, в отличие от вас, не вкололи противоядие. Она про­спит еще несколько часов.

— Хочу видеть Гаме лично. Убедиться, что с ней все хо­рошо.

— Позже, — не терпящим возражений тоном ответила жен­щина. Она еще раз коснулась экрана, и монитор погас.

Франсишка огляделась.

— Где мы? В какой части мира?

— Это не важно.

— Зачем мы вам?

Не обращая внимания на вопрос, незнакомка спросила:

— Мело и Радко напугали вас?

— Те сморчки, что меня сторожили?

Незнакомка улыбнулась.

— Остроумная метафора. Правда, больше подошло бы срав­нение с поганками. Вы храбритесь, но в ваших глазах я вижу страх. Отлично, так и должно быть. Во время войны в Боснии братья Краджик участвовали в этнических чистках, собствен­норучно убили сотни человек, тысячи умерли по их приказу — от пуль, во время пожаров и погромов. По вине Краджиков погибло несколько деревень. Если бы не я, сидеть им в казе­матах Гаагского трибунала. Они повинны во всех известных преступлениях против человечества и не испытывают по это­му поводу ни малейших угрызений совести. Пытки и убий­ства — их вторая натура. — Незнакомка помолчала, давая пе­реварить сказанное. — Я понятно выражаюсь?

— Да. Мне абсолютно ясно, что и вас не мучают угрызения совести, раз нанимаете убийц.

— Именно так. За профессиональные качества я и наняла Краджиков. Это все равно, что плотнику купить молоток, ко­торым он будет забивать гвозди в доску. Братья Краджики — мой молоток.

— Люди — не гвозди.

— Про некоторых так не скажешь, доктор Кабрал.

— Откуда вам известно мое имя? — спросила Франсишка. Ей не терпелось сменить тему.

— Я долгие годы восхищалась вашей работой. По-моему, ваша слава одного из ведущих гидротехников мира с легко­стью затмевает дурную репутацию белой богини.

— Кто я — вы знаете. Кто же вы?

— Мое имя Брунгильда Сигурд. И хотя ваше известно бо­лее моего, обе мы преуспели в выбранной области деятельно­сти: управление ценнейшим ресурсом на Земле. Водой.

— Вы гидротехник?

— Я получила образование в лучших технических вузах Европы, потом вернулась в Калифорнию и основала консал­тинговую компанию. Сегодня она — одна из самых крупных в мире.

Франсишка покачала головой. Она-то думала, что знакома с каждым в братстве гидротехников.

— Впервые вас вижу.

— Мне это льстит. Предпочитаю работать из-за кулис. Во мне почти семь футов роста, и моя конституция служит по­стоянным предметом насмешек для тех, кто ниже меня.

Франсишка испытала невольное сочувствие к Брунгиль- де Сигурд.

— Идиоты, что не могут допустить и мысли о превосход­стве женщины, довольно поиздевались надо мной. Впрочем, я на них внимания не обращала. А стоило бы. Я пестовала свою обиду и сумела переплавить ее в неудержимые амбиции. Одну за другой я скупала компании, планируя будущее. На­шлась всего одна ложка дегтя в бочке меда. — Она вновь хо­лодно улыбнулась. — Вы, доктор Кабрал.

— Никогда не покушалась на чужие сладости, мисс Сигурд.

— Прошу прощения за эпитет, но он вам подходит. Неко­торое время назад стало ясно, что скоро потребность в воде превысит ее запасы, и я решила завладеть ими. Потом прошла весть о вашем революционном изобретении. В случае успеха вы разрушили бы мои тщательно выстроенные планы. Я ду­мала заключить с вами сделку, однако, хорошенько изучив вашу личность, поняла: нерациональный альтруизм не позво­лит вам согласиться. Оставалось одно: не допустить новше­ство в мир.

Щеки Франсишки налились жарким румянцем.

— Так это вы устроили похищение, — прошипела она.

— Я надеялась склонить вас на свою сторону. Дала бы лабо­раторию, где вы довели бы свое изобретение до совершенства. Однако затея провалилась, и вы исчезли в джунглях Амазон­ки. Все сочли вас мертвой. И вот недавно я с восхищением прочла о ваших приключениях среди дикарей, о том, как вы стали их царицей. Мы с вами обе прошли через ад этого ми­ра и выжили.

Взяв себя в руки и подавив ярость, Франсишка спокой­ным тоном ответила:

— Если бы я передала вам прибор, что бы вы с ним сде­лали?

—Сохранила в секрете, укрепив свою власть над миром и контроль над водными запасами.

—Я собиралась подарить его миру, — с презрением ска­зала Франсишка. — Избавить планету от страданий, а не на­житься на них.

—Похвально и самоубийственно. Сочтя вас мертвой, я по­строила собственный опреснительный завод в Мексике. Он взорвался.

Франсишка чуть не рассмеялась. Она-то знала, в чем дело. Ее так и подмывало унизить Брунгильду, раскрыв секрет не­удачи. Но, сдержавшись, Франсишка ответила:

—Работа с давлением и высокой температурой подразу­мевает риск.

—Забудем. Основная лаборатория работала над другим аспектом вашей опреснительной технологии. Вот пришла радостная весть о вашем побеге из амазонских джунглей, и вы вдруг снова исчезли. Однако я выяснила о вашей связи с НУМА. За Траутами мы следили с самого их возвращения в Штаты.

—Жаль, и на сей раз вы тратите время.

—Сомневаюсь. Еще не поздно пустить в ход ваши таланты.

—Странные у вас методы найма сотрудников. Сначала не­удачная попытка похищения, из-за которой я на десять лет оказалась оторванной от мира. Теперь меня усыпили и снова похитили. С чего мне соглашаться на работу?

—Могу предоставить неограниченную поддержку в иссле­дованиях.

—Да спонсоры ко мне в очередь выстроились. Ну, предпо­ложим — чисто гипотетически, — что я согласилась. Остается одно непреодолимое препятствие: моя опреснительная техно­логия подразумевает сложное молекулярное преобразование при участии невероятно редкого вещества.

—Про анасазий мне известно. Мои запасы этого материа­ла пропали во время взрыва в Мексике.

—Жаль, процесс без анасазия невозможен. Посему не со­благоволите ли отпустить меня…

— Вам наверняка будет приятно узнать, что я могу снаб­дить вас необходимым количеством анасазия. У меня его в до­статке. Раздобыла, едва услышав о вашем чудесном спасении. Как раз вовремя, смею заметить: НУМА снарядило команду особого назначения за тем же материалом. Теперь ничто не помешает мне завладеть мировыми запасами пресной воды. И вы, доктор Кабрал, единственная, кто сумеет по достоин­ству оценить гениальность и простоту моего плана.

Франсишка притворилась согласной. Как будто компли­мент ей польстил.