Беги, Люба, беги!

Водитель устремил суровый взгляд сквозь лобовое стекло и кивнул:

— Залазь... Договоримся!

Через минуту мы уже неслись вперед по растрескавшемуся пыльному асфальту, дружно подпрыгивая на колдобинах.

— Меня Игорь Федорович звать... — поглядывая на. меня в зеркало заднего вида, сообщил хозяин «девятки». — Я все одно в это время здесь езжу. Уж лет... да черт его знает, сколько лет! Можем договориться — буду тебя каждое утро подбирать. На автобусе с пересадкой меньше не накатаешь...

Я слушала Игоря Федоровича и размышляла. Он был кругом прав, только...

— Вчера я не сказала, где именно остановиться... Почему вы сразу подвезли меня к проходной медицинского центра?

На это Игорь Федорович дернул плечами и громко фыркнул:

— Велика загадка! Да где ж тут еще тебя было высаживать? Здесь одни заборы да гаражи, а у тебя костюмчик, как у учительницы.

Не знаю, но объяснение по какой-то причине показалось мне чрезвычайно умным, а собеседник — наблюдательным. Однако верить ему на слово я все же не собиралась.

— А документы ваши можно посмотреть? — храбро пискнула я, оглядывая профиль водителя взглядом, в.котором все же сквозило подозрение.

— Документ? Это паспорт, что ли? — Я кивнула, и он одобрительно рассмеялся. — На, гляди... Вот тебе и водительские права, на всякий случай... Документы на машину надо?

Документы на машину я проигнорировала, показывая, что определенный кредит доверия у меня к Игорю Федоровичу все-таки имеется, а права и паспорт взяла.

«Так... Христенко Игорь Федорович... Год рождения... Батюшки, старый-то он какой! Атак не скажешь... Улица Медная, дом двадцать восемь... И правда, недалёко от нас. Надо же, имеет право управлять транспортными средствами всех категорий. Прямо орел, а не мужчина...»

Вернув бумаги владельцу, я одобрительно кивнула и сообщила:

— Меня зовут Любовь Петровна! Я в «Медироне» работаю...

Второй рабочий день начался точно так же, как и первый. Переодевшись, я поднялась на лифте на третий этаж, где меня снова ждала Жанна с ключом от кабинета в кармане. Мы улыбнулись друг другу, поздоровались и заняли каждая свое место. Жанна включила компьютер.

— Значит, совещание прошло хорошо, Любовь Петровна? — спросила она, быстро щелкая «мышкой».

— А как ты догадалась? — удивилась я.

— Ну... если вы сегодня снова здесь... — протянула медсестра, не отрывая глаз от монитора, — значит, все в порядке.

Мне оставалось только покачать головой.

Загруженный под завязку день промелькнул незаметно. Проводив последнего пациента, мы вместе с Жанной спустились на первый этаж. И нос к носу столкнулись с начальником охраны. Торопливо буркнув: «До свидания!», медсестра тенью растворилась в недрах раздевалки.

— Здравствуйте, Любовь Петровна! — улыбнулся Тигрин, протягивая руку. — Как прошел второй день?

Ответив на рукопожатие, я вежливо улыбнулась:

— Без вас, Максим Андреевич, было гораздо скучнее...

Он весело хмыкнул:

— Что ж... придется снова к вам заглянуть. Только с одним условием: называйте меня по имени.

Пустая болтовня продолжалась еще несколько минут. Я мельком глянула на часы: сегодня должен вернуться из командировки Олег, надо успеть приготовить ужин. Собеседник перехватил мой взгляд:

— Я сейчас еду к площади Победы... Если вам по дороге, могу подвезти.

Площадь Победы находилась в трех минутах езды от нашего дома, поэтому особенно долго я не размышляла. Знакомым уже путем мы направились в подземный гараж. В этот раз я обратила внимание, что все двери Тигрин открывал с помощью своего пропуска, используя его как ключ. Добравшись до машины, он любезно распахнул дверь «СААБа», я приготовилась сесть, и прямо перед носом у меня оказался приколотый к лацкану пиджака моего спутника сиреневый квадратик. «Уровень доступа — нулевой», — успела прочитать я. Максим закрыл дверцу и обошел машину. Когда он опустился на свое сиденье, лацкан его пиджака был девственно чист.

Подъехав к дому, я увидела, что в окнах нашей квартиры горит свет. Значит, Олег вернулся раньше, чем обещал. Я горестно вздохнула: пожалуй, скандала не миновать. Ужин не готов, а, как известно каждой женщине, общаться с индийским носорогом гораздо безопаснее, чем с голодным мужем. Видимо, услышав мой вздох, Максим спросил:

— Люба, у вас все в порядке?

Я вздрогнула:

— Конечно... Спасибо, что подвезли...

И, не дожидаясь, пока он выйдет и откроет мне дверь, живо выскочила наружу. Тигрин торопливо вылез из машины и крикнул вслед:

— Люба! Что-то не так?!

Не оглядываясь, я влетела в подъезд. Только не хватало, чтобы его увидел в окно Олег.

Кусая от волнения губы, я долго давила на черную кнопочку звонка, но муж к двери не подходил.

— Что он опять выдумал? — в отчаянии зашептала я, судорожно разыскивая в сумке ключи. — Когда только прекратятся его фокусы?

Наконец нащупала связку, дрожащими руками отперла замок и шагнула в коридор:

— Олег?

Ответом была полнейшая тишина. Кинув сумку на тумбочку, я прошла на кухню, заглянула в спальню. Никого. Теряясь все больше, шагнула на порог гостиной и замерла, открыв рот...

— Олег? — снова позвала я, и голос дрожал от неуверенности и удивления. — Ты дома?

Но Олега дома,не было. Зато тут наличествовал накрытый на двоих стол, сервированный изумительным синим фарфором. В центре два изящных золотых амура держали подсвечник с тремя синими свечами, рядом стояла бутылка дорогого французского вина. Я закрыла глаза и потрясла головой. Это не мой фарфор и не мои амуры... Тут я ойкнула, всплеснув руками.

— Господи, как я сразу не догадалась: Олег специально вернулся пораньше, чтобы сделать мне подарок! О таком сервизе я мечтала всю жизнь! А подсвечники?! Я их обожаю!

Я запрыгала, хлопая в ладоши. Но следующая мысль, пришедшая в голову, веселья немного поубавила. Где он сам? Ответ, зная непростой характер супруга, напрашивался сам: Олег все приготовил, но меня не было слишком долго. Ужина тоже нет. В дополнение ко всему, он вполне мог увидеть в окно, как меня подвез Максим... Черт! Я топнула с досады ногой. Однако, если Олег видел меня в окно, значит, он где-то здесь... Скорее всего выскочил к соседям. К Ферапонтову... Точно!

Я кинулась на лестничную площадку и принялась названивать в Колькину дверь. Прошло минут пять, прежде чем он открыл. Вид у Ферапонтова был заспанный.

— Люба? — разглядев меня в дверях, почему-то изумился Колька. — Ой, то есть Любовь Петровна! Здрасьте! Извините, я спал...

Мне было плевать, что он делал, хоть бы и плясал.

— Коля, а Олег не у тебя?

Я смотрела с надеждой, отчего Ферапонтов смутился окончательно.

— Кто? Олег? Ваш муж? Не... Не знаю... Извините, но у меня его нет.

На тот случай, если Олег попросил соседа соврать, я окинула Колю пронзительным взглядом. Торопливо пригладив взъерошенный чуб, Ферапонтов испуганно спросил:

— Случилось чего? Может, вам помочь?

Огорченно вздохнув, я покачала головой.

— Спасибо, Коля, не надо. Просто я подумала: вдруг Олег к тебе зашел?

Голубые глаза Ферапонтова, смотревшего на меня почти с отчаянием, не врали. Если бы Коля мог сейчас извлечь моего супруга из рукава, как фокусник кролика, непременно бы это сделал.

К Мытериным Олег бы не пошел. Он недолюбливал Маринку за резкий язык и за то, что. она не скрывала своей к нему неприязни. В четвертой квартире на нашей площадке проживала почтенная пенсионерка Марфа Кондратьевна, милая старушка, но глухая как пень. С остальными жильцами подъезда Олег знакомства не водил. Я вернулась в квартиру.

Заглянув на всякий случай еще раз во все углы, села в гостиной на диван и поджала ноги. Под руку подвернулась маленькая диванная подушка. Так я и сидела: обнимая подушку и разглядывая нарядный стол.

Около десяти вечера раздался звонок в дверь.

— Кто там? — мой голос невольно дрогнул.

— Это я!

Я распахнула дверь, недоверчиво глядя за порог. Передо мной, радостно улыбаясь от уха до уха, стоял Олег. Он шагнул в коридор, приткнул возле вешалки свой черный чемоданчик и сгреб меня в охапку.