Страница 16 из 16
— Привет! Я соскучился!
Сердито хмурясь, Лидка потыкала вафельной трубочкой в подтаявшее мороженое и уточнила:
— А ты не думаешь, что он просто-напросто пудрит тебе мозги?
Кинув растерянный взгляд на снующих внизу прохожих, я пожала плечами:
— Я, в принципе, не знаю, что и думать...
Мы сидели на открытой веранде летнего кафе галереи искусств, ожидая заказанный кофе. Сегодня была пятница, у меня по графику выходной, а Лидка наплевала на работу, поскольку я позвонила ей вчера вечером и сказала:
— Вельниченко! Завтра надо встретиться, или я по фазе съеду...
На веранде, кроме нас, никого не было, чему я была рада, поскольку хотелось выговориться в спокойной обстановке.
— Может, тебе у него об этом спросить?
— О чем?
— О звонках.
Я нервно хихикнула:
— Ты бы видела вчера глаза Олега, когда я принялась благодарить его за великолепный сюрприз! Когда он понял, о чем говорю, дар речи потерял. Потом клялся, что только что приехал и ни о каком сервизе слыхом не слыхал. Честное слово, я уж думала, он мне санитаров вызовет! А что будет, если еще спросить: «Дорогой, это не ты мне звонишь в двенадцатом часу ночи металлическим басом?»
Лидка отодвинула от себя пустую вазочку и, поставив локоть на стол, оперлась подбородком о кулак.
— Да уж... Но все равно картина неприглядная. И подозрительная. Ведь этот твой псих никогда не звонил при Олеге... Как ему знать, когда его нет?
— Это не мой псих! — возмутилась я. — Он мне даром не нужен!
Она поморщилась:
— То есть ты хочешь сказать, что абсолютно уверена: звонил не Олег?
Я запнулась на полуслове, поскольку вдруг поняла, что поклясться в этом не могу. Хочу, но... не могу.
— Он вчера такой счастливый приехал... Соскучился, говорит...
Подруга язвительно хмыкнула:
— Соскучился? Может, и правда в командировке был? — Тут она развернулась, взглянув мне прямо в глаза. — Скажи-ка, а почему ты мне сразу все не рассказала?
Некоторое время мы молча глядели друг на друга, я не выдержала, отвела взгляд и промолчала. Лидка кивнула и ответила сама:
— Да потому, что тебе сразу пришло в голову, будто это очередной его фокус! Непонятно только, чего он от тебя добивается: развода или психушки?
Попала она, как говорится, в «десятку», и я окончательно сникла. Поскольку все-таки надеялась, что Лидка найдет какое-нибудь простое объяснение происходящему и избавит меня от мучительных подозрений.
— Ладно., тогда давай рассуждать трезво, — шевельнулась подруга, корча умную физиономию.
— Давай! — обрадовалась я.
Лидка выпрямилась и принялась загибать пальцы:
— После нападения неизвестный позвонил в первый
раз... Так? Так! Олег был на работе. Второй звонок был... когда? ,
— После встречи с одноклассниками, когда меня под машину столкнули. Мы поругались, он ушел, вот тогда...
Тут официантка принесла кофе. Проводив ее взглядом, Лидка склонилась к столешнице и зловещим шепотом продолжила:
— А когда тебя чуть «Волга» по асфальту не раскатала, где он был?
— Дома.
— Нет, я имею ввиду, когда псих звонил, вспомни...
— К Кольке Ферапонтову ходил, — тихо отозвалась я, вздохнув. — Инструменты вернул.
— А чего на ночь глядя?
— Ему надо было звонить по делу, он побоялся меня разбудить. Мне Колька сказал, — ответила я, глядя в сторону. Лидка ждала. — Псих звонил после собеседования в «Медироне» и утром в первый день.
Лидка заерзала по стулу, отчаянно силясь промолчать, но все-таки не вытерпела:
— Твой маньяк в курсе всех маломальских событий! — Она усмехнулась. — И при этом ни разу Олега не было дома! И когда в вашей пустой и запертой квартире появляются чужие вещи, он утверждает, что ничего не знает?
Вопрос был риторический, однако, прикусив кулак, я нервно закивала. Чувствуя близкие слезы, полезла за носовым платком. Глядя на меня сочувствующими глазами, подруга жалостливо завздыхала:
— Ну, Любаша... Не расстраивайся... Мы же просто строим предположения! Может, все гораздо проще...
— Например? — проявила я интерес, раздумав плакать, поскольку найти свой платок не смогла.
— Когда он позвонил в первый раз? После того, как хулиганы тебе по башке звезданули? Так? А куда мы тогда поехали? Правильно, в больницу «Скорой помощи»... И что?
— И что? — попугаем повторила я, никоим образом не въезжая в суть Лидкиных рассуждений. Казалось, чтобы меня утешить, она судорожно лепит версию, которую сама еще не придумала. .
— И то! — решительно заявила она. — Там и адрес твой записали, и телефон. А дежурный, между прочим, знаешь, как на тебя смотрел?
— Знаю, — буркнула я, убедившись, что Вельниченко явно бредит. — Смотрел как на двинутую по башке тяжелым предметом. Самой-то не смешно?
Настаивать на версии она не стала. Сомкнула пальцы корзинкой и уставилась в потолок, задумчиво шевеля губами. Я сидела и глядела на Лидку, грустно размышляя о том, что в моей собственной голове сейчас вовсе нет версии, да и вообще ни одной мысли. Ни умной, ни глупой. Я была растеряна, подавлена и обманута.
Несмотря на полную, до голубизны, прозрачность мыслей, я вдруг заметила, как Лидка перевела взгляд за мою спину, и в ее глазах совершенно определенно засветился интерес.
Я оглянулась.
На веранду чинно поднимались две холеные дамы
преклонного возраста. Головы обеих венчали мудреные широкополые шляпки с цветочками, отчего казалось, что на общепитовский простор выплывали две клумбы. На пышной груди первой дамы покоилось нервное лохматое создание, завернутое в пестрый шелковый палантин. При ближайшем рассмотрении оно оказалось собачонкой, которая мотала головой, нанося ушами на просторное хозяйское лицо алые полосы.
— Зизи опять размазала тебе помаду, — пророкотала вторая дама, держащая собачонку на тонком серебряном поводочке.
Подруга, вытирая ладонью подбородок, благодарно кивнула.
— Безобразница, Зизи! — Она чуть откинула назад голову, разглядывая свое бесценное сокровище, щедро украшенное бантиками. — Ах, ты мое золотце!
Вслед за дамами на веранду мелко просеменила официантка в белой блузочке и крахмальной наколке на волосах.
— Прошу! Садитесь, где вам удобно... Пожалуйста, можно сюда...
Она махнула рукой на угловой столик, однако хозяйка Зизи недовольно отозвалась:
— Нет, нет! Зизи здесь продует!
Тут Лидка, с любопытством наблюдающая за происходящей церемонией, фыркнула. И в следующую секунду была окинута холодным, словно наш остывший кофе, надменным взглядом. Наконец дамы выбрали место по вкусу — в противоположном от нас углу. Пока официантка принимала у них заказ, Лидка шепнула:
— Что за зверь на бюсте?
— Не исключено, что это йоркширский терьер, с видом специалиста отозвалась я. — Хотя по одним бантам судить трудно.
Оставив в покое забавных посетителей, мы вновь занялись обсуждением странностей, происходящих со мной в последнее время. Однако минут через десять Лидка посмотрела куда-то в пол и хмыкнула:
— Это еще что?
В паре метров от нашего стола, веером распустив лохматую юбку, сидел небольшой черный песик с длинными густыми бровями и забавным хвостиком-морковкой. Он принадлежал подруге хозяйки Зизи и, по идее, должен был сейчас сидеть на серебряном поводочке возле ее стула. Но он сидел около нас, неподвижный, словно истукан, лишь изредка шевеля мохнатыми бровями.
— Ого! — рассмеялась вдруг подружка. — Он мне подмигивает!
— Он не подмигивает, — авторитетно сказала я. — Просто ему лень шевелить головой, и он шевелит только глазами. А брови двигаются... Это скотчтерьер.
Словно соглашаясь с моими выводами, песик кротко вздохнул.
— Ишь ты, какой! — умилилась Лидка, сложив ладошки. Тут бы ей и замолчать, но она продолжила: — Гляди, дурак, а тоже соображает!
Брови скотчтерьера недоуменно замерли, и в блестящих карих глазах определенно появилось неодобрение. Подождав, когда мы вернемся к разговору, он тихонечко поднялся. Что, по причине его небольшого роста, осталось нами не замеченным...
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.