Крестовый поход

Вдруг сердце его застучало чаще, и пот покатил с него градом, словно поднялась высокая температура. Это луна звала своего блудного сына, и он обязан был ответить ей. У него нет выбора, он должен отвечать.

Тело Холгара принимало иной облик, и он завыл, это была его песня луне, песня, в которой он молил ее дать ему супругу.

Волчий вой вдруг разбудил Эрико от глубокого сна, в котором не было сновидений, один беспощадный мрак. В голове стучало, кровь гулкими ударами билась в уши. Рука, которую она подложила под себя, затекла, но когда Эрико попыталась повернуться на другой бок, все тело, словно пламенем, охватила боль.

Она охнула и осталась неподвижна, надеясь, что боль пройдет сама собой. Перенапряженные мышцы сводило судорогой в попытках самоисцеления: таково было побочное действие эликсира. Во время боя кости на руке у нее были сломаны в пяти местах, но уже почти срослись. Левая стопа чудовищно распухла и представляла собой сплошной синяк: растяжение связок. Лучше бы уж сломала. Эрико знала по опыту, очень болезненному и неприятному, что растяжение заживает на пять минут дольше, чем перелом, и получить его потом на этом же месте гораздо легче.

Снова послышался волчий вой; было такое чувство, словно в голове поднялся грохот, череп раскалывался изнутри.

— Ну почему никто не пристрелит этого волка? — простонала она.

Но уже через секунду она пожалела о сказанном, поскольку поняла, что этот волк, скорей всего, Холгар.

Холгар. Прекрасный, удивительный боец, один из самых сильных членов отряда. Ах, как хорошо бы было, если б они с Джеми не грызлись постоянно. Так тяжело вечно удерживать их от того, чтоб они не поубивали друг друга.

«А я что, лучше, что ли, ведь чуть не убила человека», — подумала она.

Она снова пережила весь тот ужас и возблагодарила всех возможных богов, которые слышали ее, за то, что она смогла остановиться. Эрико прекрасно понимала, что в следующий раз может не повезти.

Она протянула руку, взяла две таблетки болеутоляющего, сунула в рот и проглотила. Эрико уже твердо решила, что утром поговорит с отцом Хуаном: ей надо обратиться к врачу. Пусть выпишет лекарство посильней, чтобы справиться с этой болью. Совсем выбившись из сил, стараясь не шевелить рукой, она снова погрузилась в сон.

Как зверь в клетке, Джеми мерил шагами комнату. Обычно после операции проблем со сном у него не было, но теперь кровь кипела, когда он вспоминал недавние события. Нет, надо немедленно идти к отцу Хуану, разбудить его и потребовать, чтобы он принял меры, причем срочно, относительно Хеды, относительно своего любимчика-вампира, а также этого проклятого волка, который воет сейчас где-то неподалеку.

Джеми подошел к сундуку, достал свои орудия и полуразобранный пистолет. Его дед сделал их по-старинке, вручную, и обучил этому Джеми. Он медленно вздохнул и принялся за работу.

«Аврора знает моего „крестного отца“. Неужели это Серджио послал ее поймать меня? Кто она такая, и чего она хочет?»

Размышляя об этом, Антонио наблюдал за неподвижно лежащей перед ним Хедой. Скоро она очнется, у нее начнется новая жизнь, она встанет уже не человеком, а вампиром… он не хотел пропустить первое трепетное мгновение ее пробуждения. Он должен помочь ей, спасти ее ради Дженн.

«И не только ради Дженн».

Если он сможет помочь Хеде противостоять злому началу, победить его в себе, то он, Антонио, будет не один такой на земле, их будет двое, два вампира, которые способны держать в узде свои темные страсти.

«А в Новом Орлеане ты мог держать их в узде?» — издевался над ним внутренний голос.

Вот этого-то он и боялся. Годами он дурачил себя мыслями о том, что надо быть лишь добреньким, преданным Богу, и тогда все пойдет как по маслу.

Теперь он понимал, что это чушь собачья. Не пойдет как по маслу, потому что неважно, как сильно он раскаивался, сколько народу спас, как усердно молился и хорошо учился, потому что все равно он — Проклятый и таким будет всегда.

У него все равно не было никаких шансов зажить нормальной жизнью, любить, умереть и даже попасть после смерти куда-нибудь еще, кроме ада.

Вот что пугало его, ведь он почему-то всегда верил, что когда-нибудь этот кошмар прекратится. Он вдруг очнется и обнаружит, что Бог улыбнулся ему, и он снова может ходить под солнцем, есть нормальную пищу, целовать Дженн, не думая о том, что может убить ее. Или это сам Сатана нашептывал ему на ухо, искушая его?

— Господи, — стонал он, склоняясь над телом Хеды, — помоги мне!

Отец Хуан сидел в своем кабинете, озадаченно думал о том, как его охотникам удалось добраться до дому. Он ожидал сообщения, где говорилось бы, каким рейсом они летят обратно, но ничего не получил. И теперь вот они явились, как снег на голову, и рассказали ночному охраннику какую-то байку про человека в солнцезащитных очках и про частный самолет.

Он не посылал за ними никакого самолета. Наверное, у них больше друзей и союзников, чем он думал. А возможно, здесь таится какой-то подвох. И этот подвох напрямую связан с Авророй.

В Новом Орлеане отряду нужна была только победа. Но вместо того чтобы теснее сплотиться, в отряде произошел глубокий раскол. А теперь еще головная боль, связанная с планами правительства, еще один вампир, которого они приютили под своей крышей, и эти неизвестно откуда взявшиеся люди, которые помогли им с самолетом; голова идет кругом, хватит ли сил сохранить единство отряда, неизвестно.

Было раннее утро. Охотники, должно быть, еще спят. Ему бы тоже надо выспаться, но пришло сообщение. Он разжал пальцы, листочек бумаги порхнул и улегся на стол; на душе было тяжело. Новости из Штатов, как и ожидалась, пришли нехорошие.

«Господи, за что? Ты же знаешь, что им нужна была победа, она сплотила бы их, показала бы, на что они способны, была бы для них примером».

И тем не менее ничего не изменилось.

Дженн все никак не может признать, что она способный, талантливый боец, отказывается взять на себя ответственность и занять по праву принадлежащее ей место в отряде. Он позволил ей отправиться в Америку, надеясь, что эта поездка укрепит в ней уверенность в себе, что она найдет в себе мужество, так нужное ей для того, чтобы добиться авторитета, с которым нужно считаться. Он бросал руны, читал десятки молитв и знал, что самой судьбой ей предназначено отправиться туда. Ради этого стоило пожертвовать Хедой, иначе все они были обречены. А вот теперь Хеда — вампир, и чего теперь ждать от Дженн, он не знал.

Антонио стал совсем дерганый, и это еще один повод для тревоги. Отец Хуан не препятствовал его отношениям с Дженн. В этой любви таилась удивительная, поистине божественная мощь. Как не сравнить это чувство с любовью самого Бога? Но и здесь подстерегала опасность, и свидетельством тому все более странное поведение Антонио. Вампир стал нерегулярно утолять свою жажду крови, и это не могло не беспокоить отца Хуана. Вынужденный пост не приведет ни к чему хорошему: вампир может сорваться, и тогда его ничем не удержать. Учитель боялся, что Антонио набросится на Дженн или на Джеми, на нее, скорей всего, ненамеренно, а уж на него наверняка сознательно.

Отец Хуан прижал пальцы к вискам. Джеми… С Джеми еще одна проблема — это готовая в любую минуту взорваться бочка с порохом. Он отговорил Джеми возвращаться в родную Ирландию не потому, что отряд нуждался в нем, но потому что сам Джеми нуждался в своих товарищах. Предоставленный самому себе в Белфасте, уже через неделю он бы погиб. Боец он искусный, отчаянный, но совершенно не способен скрывать и сдерживать свои чувства и мысли, ведет себя вызывающе и дерзко, пускай хоть весь мир ополчится на него, угрожая смертью.

И в довершение всего, у Эрико напрочь отсутствуют качества лидера, Холгар никому не доверяет, а Скай не способна исполнить ни единого, даже самого элементарного, наступательного, агрессивного заклинания.