Пылающий лед

16. Последний кладоискатель

Человек, совсем недавно бывший Геллуэем, стоял на вершине холма. В «дыроделе» остались два патрона, но он решил досмотреть спектакль до конца.

Мысли, воспоминания, навыки и умения прежнего Геллуэя никуда не подевались, но многое нынешнему, обновленному Геллуэю казалось смешным и странным. Глупая погоня за деньгами, непонятное желание тащить куда-то боеголовки, которые можно прекраснейшим образом взорвать прямо здесь… Красивое будет зрелище, наверняка красивее, чем на всех кадрах хроники, что доводилось видеть…

Он стоял на скальном обломке, покрытом ракушечником, – расставив ноги, скрестив руки на груди, – словно памятник самому себе, Геллуэю-Разрушителю. Неотрывно смотрел на крейсер, боясь пропустить самый первый момент, самое начало превращения стальной громадины в испепеляющую плазму.

Когда таймер на наноэкране в уголке глаза отсчитывал самые последние секунды, Геллуэй вдруг усомнился: что-то не так, что-то неправильное с ним происходит… А потом крейсер мгновенно превратился в огромную яростную вспышку. Она заполнила весь мир и выжгла глаза Геллуэя. Он, уже слепой, шагнул – или ему показалось, что шагнул – вперед, к огненным воротам, наверняка ведущим в неведомые и чудесные миры…

Испепеляющее пламя сожгло Геллуэя и покатилось дальше…

Часть вторая

Генерал и его солдаты

1. Кто ходит в гости по утрам…

Едва «вертушка» вынырнула из облаков, Альберт Нарута (для своих – Алька), рядовой роты «Гамма-7», привстал и попытался осторожно заглянуть в иллюминатор над плечом сержанта Багирова, более известного под коротким прозвищем Баг, – тот понимающе хмыкнул, слегка отодвинулся. Первый раз парень в воздух поднялся, горючка нынче на вес золота ценится, шестимесячный курс подготовки десантников учебных вылетов не предусматривает, лишь тренировки на земле да обучение на программах-симуляторах, закачанных в «балалайки»… А стартовали сегодня ночью, рассвет встретили в облаках, – ну как же тут салаге удержаться, не взглянуть сверху на землю-матушку?

Земля-матушка, если честно, взгляд порадовать не могла. Внизу раскинулась Печора, столица никем не признанной одноименной республики. Вернее, то, что от столицы осталось: руины промзон, просто зон и жилых кварталов… Руины относительно старые, не восстановленные после Толчка. Руины новые, появившиеся этой ночью, обглоданные огнем и кое-где еще дымящиеся… Виднелось несколько темных пятен – следы вакуумных бомб, и там ничего не горело. Хорошо штурмовая авиация отработала, не поскупилось начальство ни на горючку, ни на бомбы и ракеты…

Была столица непризнанной республики – и, считай, нету. Теперь и признавать-то нечего… Сержанта этот факт более чем устраивал. Алька же просто глазел с высоты на развалины, впервые почувствовав, что и в самом деле летит.

– ГАММА-СЕМЬ, ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!

Голос Мангуста взорвался в голове Альки грохотом горного обвала. «Балалайка» парню досталась далеко не новая, юзаная и перепрошитая, и калибровка звука безбожно сбоила. Постоянно приходилось бегать к технарям, те колдовали над приборчиком, день-два он работал нормально, а затем снова начинал орать так, что хоть святых выноси. Знал бы Алька о вылете заранее, сходил бы вчера в техроту, да кто же о таких делах заранее предупреждает… Зато, нет худа без добра, ни один приказ мимо ушей не пропустит. Облажаться на первой своей боевой операции Альке очень не хотелось.

Десантники натягивали шлемы, последний раз проверяли амуницию и оружие. Бортовой люк справа от Альки распахнулся, внутрь рванулся холодный ветер. «Ревун» выставил хищное дуло наружу, сержант приник к пулемету. Рядом второй номер пулеметного расчета – готов заправить новую ленту или пристыковать новый баллончик с азотом к системе охлаждения стволов.

Все по штатному расписанию, все как на тренировках… И все не так. Даже не в пронизывающем холодном ветре дело, и не в вибрации, и не в грохоте ротора над головой. Не было и не могло быть при наземных тренингах этого тревожного чувства, заставляющего кровь быстрее бежать по жилам: сейчас начнется, сейчас начнется, сейчас начнется…

И тут началось.

«Вертушку» тряхнуло, неслабо так дернулась многотонная машина, у Альки аж зубы клацнули. С крохотным запозданием донесся грохот взрыва, ударил по ушам. Не все обитатели стольного града погибли при бомбардировке или ушли в лесотундру после ее окончания. Кое-кто остался, и сохранил оружие, и салютовал сейчас долгожданным гостям, наконец-то пожаловавшим… Сепаратисты, в просторечии сепы, конечно же, не надеялись, что Федерация смирится с их уходом, – готовились как могли к неизбежному «восстановлению территориальной целостности», распотрошили все доступные арсеналы севера, провели мобилизацию, крепили ПВО и наземную оборону, – и все оборонительные узлы их столицы одна атака с воздуха не смогла уничтожить.

Звуковой удар как-то странно растянулся во времени, Алька не сразу сообразил, что взрыв давно отгремел, а сейчас рядом работает «ревун». А когда он работает, прочие звуки из мира куда-то исчезают.

Сержанта трясло, словно он вцепился не в гашетки пулемета, а в высоковольтные контакты. Гильзы сыпались в гильзосборник со звоном, о котором можно было лишь догадаться. «Вертушка» наполнялась едким запахом сгоревшего пороха, ладно хоть выдувало его очень быстро.

Давай, сержант! Вмажь им, объясни засранцам, как нехорошо сгребать под себя остатки нефти, когда вся страна замерзает и голодает. И заодно вразуми, кто прилетел к ним в гости, – ну как не слышали о «манулах», о дивизии ДОН-3?! Покажи им небо в алмазах! Кажется, Алька прокричал это вслух, не опасаясь, что кто-нибудь услышит.

Вертолет пару раз качнуло, не так, как только что, более плавно, – пилот пальнул главным калибром. Звук сорвавшихся с пилонов ракет тоже никто не услышал. Куда они устремились, к какой цели, Алька не знал. Впрочем, не его это дело. Задача десантников проста – выбраться побыстрее из «Иволги» и надрать задницы тем гадам, что пытались сжечь их на подлете.

Перед загрузкой в «вертушки», на информации, объяснили все четко и ясно: мирных жителей тут нет, все граждане «республики», кто не угодил под мобилизацию, приписаны к отрядам самообороны, у всех дома стволы, – дашь слабину, живо отблагодарят за гуманность выстрелом в спину. Другое дело, что много тут и неграждан, живущих по сути на рабском положении, тех при возможности трогать не надо… Да кто же в горячке боя бумажку с гражданством спрашивать будет? Правильно сержант после информации сказал: «Гасите всё, что движется, после разберемся, кто тут сеп, а кто мимо гулял…»

Приземлились неудачно. Точнее, сели-то нормально – пилоты отыскали среди развалин ровный забетонированный пятачок, бросили винтокрылую машину в крутое пике, едва-едва погасив скорость у самой земли. Не слишком комфортно для десантников, зато безопасно. Но едва в «балалайке» Альки прогрохотал приказ о высадке, под правой лыжей вертолета что-то хрустнуло, а может, и сама она подломилась, поврежденная осколками зенитных ракет. В общем, «вертушка» накренилась, и весьма основательно.

Правый люк, из которого недавно вел огонь сержант, навис над землей, чуть не уткнувшись стволами «ревуна» в серые, потрескавшиеся бетонные плиты, а в левый, противоположный, видно было лишь затянутое низкой облачностью небо. Днище десантного отсека изображало крутую горку, хоть на санках катайся. Санок у «манулов» не было, покатились без них – на Альку и на тех, кто сидел по правому борту.

Возню, неразбериху и матерные пожелания в адрес пилотов прекратил командный рык сержанта:

– Па-а-ашли!

Короткое замешательство – в штатном режиме их взвод должен был высаживаться из переднего левого люка – сержант пресек на корню без лишних слов: пихнул ближайшего десантника к огневому люку и пинком ускорил процесс осмысления изменившейся обстановки. Боец кое-как протиснулся мимо пулемета, спрыгнул.