Страница 123 из 125
— Серьезно? — сказал я так холодно, как мог.
Это вызвало у Крингла еще один смешок. — У тебя есть и мужество и воля, смертный. Их надо было проявить, или Охота тебя никогда не приняла бы.
— Может мне просто надирать тебе задницу, каждый раз когда мне этого захочется? — проворчал я.
— Ты можешь попробовать. — беззлобно ответил Крингл. Он взглянул на светлеющее небо и удовлетворенно вздохнул. — Это был Хеллоуин, Дрезден. Ты на время одел маску. Вот и все. — он посмотрел прямо на меня и произнес. — Множество, множество Мантий одевают — или снимают — в ночь на Хеллоуин, чародей.
— Ты имеешь ввиду маски? — нахмурился я.
— Маски, Мантии. — ответил Крингл. — Какая разница?
А затем подмигнул мне.
На краткую долю секунды, тени, которые отбрасывали башня и домик в свете наступающего утра позади нас, казалось, стеклись вместе. Глаз, которым он моргнул, исчез за полоской тени и чем-то, похожим на широкий шрам. Его лицо стало более худощавым, и на это мгновение я увидел таящиеся в Крингле волчьи черты Ваддерунга.
Я сел прямо, уставившись на него.
Крингл закончил моргать, беспечно повернулся и пошагал вниз по холму, напевая себе под нос "К нам едет Санта-Клаус" урчащим басом.
Я так и продолжал сидеть, уставившись ему вслед.
— Сукин сын. — проворчал я про себя.
* * *
Я поднялся и обернулся армейским одеялом перед тем, как зайти в домик. Я почувствовал запах кофе и супа, а мой живот изъявил сильную потребность в обеих этих жидкостях.
В очаге горел огонь, возле которого стояла моя кофейная кружка. Над огнем кипел и котелок с супом. Он наверняка варился из запаса супов-полуфабрикатов, но я достаточно проголодался, чтобы не привередничать. И, похоже, все разделяли мое мнение в этом вопросе.
Храпящего Томаса устроили на одной из раскладушек. Жюстина устроилась позади него, уткнувшись лицом ему в спину. Оба хотя бы вымыли лица и руки. Мак дремал на другой кушетке, голый по пояс, его грудь и живот очевидно отмывали от грязи — а так же от крови, чтобы вылечить раны.
Сариссы не было. Молли не было. Хвата не было. Я был уверен, что они ушли вместе.
Кэррин сидела возле очага, уставившись в огонь и держа в руках чашку кофе. Рядом с ней сидел Мыш. Когда я вошел, он посмотрел на меня и завилял хвостом.
— Это ты оставила одеяло? — тихо спросил я.
— Как только мы развели огонь. — ответила она. — Я могу сходить за твоим пыльником.
— Сейчас я бы смотрелся в нем как эксгибиционист. — пошутил я.
Она слегка улыбнулась и передала мне две кружки. Я посмотрел в них. В одной был кофе, в другой суп-полуфабрикат. Затем она вручила мне походную вилку к супу. — Я понимаю, что это немного. — сказала она.
— Не беспокойся. — сказал я и сел напротив нее, чтобы обращаться лицом к обоим. Тепло огня бурлило в моем желудке вместе с едой и кофе, и я впервые почувствовал себя человеком за… какое-то время. У меня все болело. Не то чтобы это было приятно, но это были честно заработанные раны.
— Господи, Дрезден. — сказала Кэррин. — Ты мог хотя бы руки помыть. — Она взяла салфетку и наклонилась, чтобы оттереть мои руки. Мой желудок запротестовал против перерыва в принятии пищи, но я отставил кружки в сторону и позволил ей.
Она терпеливо очистила мои руки, потратив пару салфеток. — Теперь наклонись. — сказала она.
Я так и сделал.
Она взяла чистую салфетку и вытерла мне лицо, медленно и осторожно, чтобы не потревожить царапины и порезы. Было немного больно, когда она очищала одну из них, но в итоге я почувствовал себя лучше. Иногда правильные для тебя в долгой перспективе вещи немного ранят, когда ты впервые с ними сталкиваешься.
— Ну вот. — сказала она секунду спустя. — Теперь ты почти похож на человека… — Она остановилась и опустила взгляд. — Я имела ввиду…
— Я знаю, что ты имела ввиду. — произнес я.
— Ага.
Огонь в очаге потрескивал.
— А что с Маком? — спросил я.
Кэррин покосилась на спящего Мака.
— Мэб, — ответила она. — Она появилась здесь несколько минут назад и уставилась на него. А потом, прежде чем кто-либо успел среагировать, она сорвала с него повязку, запустила пальцы в рану и вытащила пулю. И положила ее прямо ему на грудь
— Значит теперь он цел. — отметил я.
— Ага. Рана начала затягиваться через минуту, после того как он ушел. Но помнишь, как его потрепало тогда в баре? Почему его раны и теперь не исцелились до вмешательства Мэб?
Я потряс головой. — Может быть потому, что он был в сознании.
— Он действительно отказался от обезболивающего. Мне тогда показалось это странным. — пробормотала Кэррин. — Что он такое?
Я пожал плечами. — Спроси его.
— Я так и сделала. — сказала она мне. — Как раз перед тем, как он отключился.
— И что он сказал?
— Он сказал "я извне".
Я проворчал.
— Как ты думаешь, что это значит? — спросила меня Кэррин.
Я обдумал это. — Возможно это значит, что он извне.
— Мы просто позволим ему уйти? — спросила она.
— Он хочет именно этого. — сказал я. — Думаешь, нам надо начать его пытать?
— Ты прав. — ответила она и вздохнула. — Наверное вместо этого лучше дадим ему отдохнуть.
— Наверное нам следует позволить ему сварить пива. — сказал я. — А как Томас?
— Проснулся. Ел. — она нахмурилась и уточнила. — Ел суп. Спит уже пару часов. Эта костяная штуковина чуть не порвала его на клочки.
— Всегда есть кто-то больше тебя. — произнес я.
Она вперила в меня взгляд.
— Для кого-то это более справедливо, чем для остальных. — уточнил я.
Она закатила глаза.
— Ну, — сказал я мгновение спустя.
— Ну, — сказала она.
— Эмм. Нам нужно поговорить?
— Насчет чего?
Мыш оглядел нас по очереди и с надеждой завилял хвостом.
— Тихо ты. — сказал я и почесал ему уши. — Плохой костяной парень получил от тебя? Черити слишком тебя раскормила? Наверное эта схватка была похожа на битву Скуби-Ду с Привидением Скуби-Печенья.
Мыш радостно и беззаботно улыбнулся, все еще виляя хвостом.
— Не наседай так не него. — сказала Кэррин. — Всегда есть кто-то больше тебя. — она встряхнула головой и произнесла. — Вау, да мы просто как дети. Цепляемся за любой повод, чтобы не говорить об этом прямо сейчас.
Мой суп слегка булькнул в чашке. — Эмм. — сказал я. — Ага. — и сглотнул. — Мы… мы поцеловались.
— Есть даже песня про то, что это значит. — сказала Кэррин.
— Ага. Только я не пою.
Она остановилась, будто ее суп тоже внезапно начал вытворять в кружке выкрутасы.
Затем она продолжила очень осторожно. — Есть определенные факторы…
— Вроде Кинкейда. — сказал я без тепла, но и без обиды.
Кинкейд не относится к этим факторам. — возразила она. — Больше не относится.
— Ох. — сказал я, немного удивленный.
— Дело в тебе, Гарри.
— Я почему-то глубоко уверен, что являюсь одним из этих факторов.
— Ага. — произнесла Кэррин. — Только… не против тебя. — она взяла меня за руки. — Я увидела в тебе за прошедший день нечто, что… меня обеспокоило.
— Обеспокоило.
— Испугало до чертиков. — спокойно уточнила она. — Твоя Зимняя Мантия. Ты не меняешься. Ты уже изменился.
Я немного похолодел. — Что ты имеешь ввиду? Сегодня ночью? Черт возьми, Кэррин, когда мы не уделывали монстров и не калечили кого-нибудь?
— Мы всегда это делали. — сказала она. — Но тебя всегда это пугало до этого. Ты все равно делал то, что должно, но тебе было страшно. Об этом стоит поразмыслить.
— Ну и? — спросил я. — И чем сегодняшняя ночь отличалась от предыдущей?
— Тем, как твой волшебный посох упирался в меня сзади. — криво ухмыльнулась она.
— Ох. — сказал я. — Ты серьезно?
— Ага, женщины в этом как-никак разбираются.
А я не разбирался.
Я сглотнул.
— Это просто… Кэррин, эта штука почти никогда не поступает опрометчиво. И никогда ничего не решает за меня.
— Никогда не понимала, почему мужики так делают. — сказала она.