Тайный брак

Танцевальный турнир шел уже к концу, когда один из участников крикнул:

— А что ты, Оуэн Тюдор, не хочешь показать свое умение?

— Я не танцор, — отвечал тот.

Это правда. Я видела, как трогательно неловок и нерешителен он в танцах, и это вызывало у меня еще большую нежность к нему. Да, он не Глостер. Господи, как часто я вспоминаю этого человека! С полным правом его можно назвать прекрасным танцором. Зато в бою, я была уверена, и во многих других, чисто мужских делах Глостеру с моим Тюдором не сравниться.

Оуэн продолжал отнекиваться, на него продолжали наседать.

— Иди же! — кричали ему. — Не будь трусом! Покажи перед королевой, на что способен!

Он стоял, немного смущенный, не зная, как поступить.

Я ободряюще улыбнулась и сказала:

— Ведь это всего лишь забава. Послушайтесь их.

Музыканты вновь заиграли, ему, бедняге, ничего не оставалось, как подчиниться. Довольно неуклюже сделал он несколько пируэтов, потом подпрыгнул — раз, другой, стараясь при этом крутнуться в воздухе.

— Выше, выше! — подбадривали его.

Он прыгнул как можно выше, не удержал равновесия и свалился прямо мне на колени.

Я невольно протянула руки и прижала его к себе на несколько секунд, но многим показалось, как мне потом стало известно, что наше случайное объятие длилось дольше, чем было необходимо при такой ситуации.

Наступила внезапная тишина, музыканты перестали играть. Все вокруг словно прислушивались к чему-то, что должно неминуемо случиться.

Мне же стало… приятно и весело. Я услышала собственный смех.

— Миледи… — пробормотал Оуэн в крайнем смущении.

Он уже стоял передо мной.

— Не думаю, чтобы вы могли рассчитывать на первое место в этом состязании, — сказала я со смехом.

— Простите меня, миледи, — проговорил он, красный от танцев и от конфуза.

— Вашей вины тут нет, — отвечала я. — Вы честно отказывались от турнира. Винить следует лишь тех, кто заставлял вас, и меня в том числе… Давайте продолжим, друзья. Ведь мы еще не определили победителя.

Я махнула рукой, музыка возобновилась, игра продолжалась.

Но что-то все-таки произошло. Присутствующие, так мне показалось, стали держаться осторожней, я ловила любопытствующие взгляды, которыми они обменивались друг с другом.

В ту же ночь Гиймот в присущей ей прямодушной манере заговорила об этом вроде бы незначительном происшествии, расчесывая мне волосы перед сном.

— Они заметили, — сказала она.

— Что заметили?

— Насчет вас и Тюдора. Как он свалился вам прямо на колени!

— Трудно было этого не заметить. Но ведь он не нарочно, верно?

— Все дело в том, как вы отнеслись к этому.

— Отнеслась? А что я могла сделать? Как поступила бы ты, если бы человек упал тебе на колени?

Она пожала плечами, видимо, не предполагая такой возможности и не одобряя моего беспечного тона.

Я не могла не рассмеяться, вспоминая, как все это происходило.

— Бедный Оуэн, — сказала я. — Какое потрясение для него! Он совсем не собирался ни танцевать, ни тем более падать во время состязания. Напрасно мы его уговаривали. Танцы не его стезя.

— Конечно, у него полно других достоинств! — язвительно произнесла Гиймот.

Я с неодобрением посмотрела на нее, но она не унималась.

— Как вы не понимаете? Вы так обхватили его… Так смотрели ему в глаза… Кто же мог не видеть этого?

— Дорогая Гиймот, ты сошла с ума!

— Дорогая госпожа… моя милая Катрин… сколько, вы думаете, все это может оставаться тайной? Нужно, пока не поздно…

Однако я упрямо не хотела в эту ночь думать о плохом.

— О какой тайне ты говоришь? — тупо спросила я.

— О какой! Как будто не знаете!

Я не ответила. Наступило молчание. Гиймот со стуком положила гребень на столик.

— В вашем положении вы не должны быть беспечной!

— Но что я могла поделать?

— Поделать, не поделать, а ваша тайна вышла на свет… О, как вы обнимали его! Вы! Королева!

— Все это напрасные страхи, — сказала я, отчаянно желая верить в свои слова. — Объятия, о которых ты говоришь, продолжались всего несколько секунд.

— Но вполне достаточно для того, чтобы у одних гостей появились подозрения, а у других они окрепли… Дело не только в вас, они видели еголицо.

— За одну-две секунды?

— Для взгляда любви достаточно и доли ее! — с прежней горячностью заявила моя верная Гиймот. — О, миледи, умоляю вас подумать о том, что вы делаете! О том, что будет, если недоброжелатели прознают вашу тайну… Если убедятся, что…

— Перестань, Гиймот, ты уже напугала меня. Ты этого хотела?

Внезапно она заключила меня в объятия, и я опять почувствовала себя заброшенным полуголодным ребенком в мрачном «Отеле де Сен-Поль».

— Ну-ну, — сказала она с нежностью, — не надо, моя девочка. Возможно, никто ничего не заметил. Это все мои глупые бредни. Просто я чересчур беспокоюсь за вас… Я больше не буду…

— О нет, Гиймот, продолжай, пожалуйста, беспокоиться. Прошу тебя… Мне так необходимо…

Она гладила мне руки, волосы и тихо говорила:

— Нужно оставить все это, моя дорогая… моя любимая… Потому что слишком опасно. Просто не знаю, что будет, если прознают… Оставьте, пока не совсем поздно… Отправьте его…

— Не могу, Гиймот, — сказала я.

Слезы стояли у меня в горле.

— Но надо… надо! — бормотала она.

— Это свыше моих сил. Я здесь одна. У меня отняли ребенка… Навсегда…

— Он сейчас с вами под одной крышей.

— Это совсем не то, ты прекрасно понимаешь. Я для него не мать больше, просто гостья… Эти милые женщины, Элис и миссис Эстли, они ближе ему, чем я. И с годами он будет отдаляться от меня… Кроме того, Гиймот, ты же знаешь, я люблю Оуэна и не могу представить себе жизни без него.

— Да, знаю, — она вздохнула и поцеловала меня в щеку. — Но будьте осторожней. Опасность бродит рядом…

— Обещаю тебе…

— А вы не думали, — спросила она, помолчав, что они захотят подыскать для вас супруга? Который был бы вам ровней?

— Я не соглашусь. Однажды я уже вышла замуж во имя интересов государства. Если совершу еще один брак, то только по любви.

— Но вы же королева, не забывайте.

— Да, королева, а потому не позволю никому устраивать за меня мою жизнь. Поступлю так, как захочу…

Она в знак согласия склонила голову, в глазах у нее стоял страх.

Вскоре после этих событий я сделала внезапное открытие, которое вселило в меня изрядное беспокойство, но и доставило огромную радость.

Я забеременела.

Собственно, почему это для меня неожиданность? Прошло довольно длительное время с тех пор, как Оуэн стал моим возлюбленным, мы не расставались за исключением тех дней, когда мне следовало являться ко двору.

И все-таки я была потрясена; свершилось чудо — у нас с Оуэном будет свой ребенок! Мой и Оуэна… Разве это не изумительно? Но вот только…

При мысли о том, что его рождение потребует полной тайны, я задрожала от страха. Что следует предпринять? И как долго можно держать в секрете подобное?

Но я знала одно: что бы ни произошло, с этим ребенком я уже не расстанусь! Не отдам никому! Пойду на все во имя этого.

Я понимала, сейчас мне особенно тщательно нужно обдумывать каждый свой шаг. Положение усложнилось, выход из него сделался еще более затруднительным. Тем не менее я обязана его найти. А пока…

Я лихорадочно обдумывала: что же все-таки мне делать? Конечно, не следует никому ничего говорить, пока окончательно не буду уверена. Тем временем нужно разработать линию поведения… план действий. Нужно поразмыслить…

Как отнеслись бы те, кто правит страной, ко всему происшедшему со мной? Как?! Но на каком основании они полагают, что могут управлять моей жизнью? Королева я или нет?.. Во всяком случае, я уже не та девочка, что до смерти боялась своей матери и всего на свете. Я — мать их короля, наконец… И хочу жить своей жизнью, иметь детей, которых у меня никто не отберет… Детей, до которых совету и парламенту не должно быть никакого дела. Они будут только мои… И отца, от которого рождены… Я скажу им всем так: я хочу уехать от вас! Можете лишить меня королевского титула, он мне не нужен. Я мечтаю жить в любви и покое…