Колесница Афродиты

Глаза Дэниела на миг сузились, но потом выражение его лицасмягчилось.

– Ты права, конечно. Я всё время осуждал Уилбура за то, какон воспитал Веронику, теперь я дам ему шанс исправиться. Может, они не типичный седой дедушка, но ему не удастся так сильно влиять наРичи, если я буду уделять моему сыну достаточно внимания. –Черты его лица снова посуровели. – Но это не даёт ему прававмешиваться в мою жизнь! А именно это он и делает – пытается менясосватать, не так ли?

– Если ты имеешь в виду то, что он старается свести нас стобой, то да, я тоже так думаю, – не менее сердито ответилаДжо. – Но не волнуйся, Дэниел. Я бы не согласилась на это,даже если бы ты упал на колени и умолял бы меня!

– Тебе пришлось бы долго ждать, прежде чем я хотя быподумал об этом, – заявил Дэниел, отходя от лимузина. –Мы абсолютно несовместимы, даже в большей степени, чем с Розаннойили Маффи.

– Или с Урсулой? – выпалила ему вслед Джо.

– В особенности с Урсулой! – зло отозвалсяДэниел. – Женщины меня сейчас не интересуют. Совсем недавно яобрёл сына, и мне этого более чем достаточно. Когда, чёрт возьми,возвращается твой брат?

Слегка сбитая с толку, Джо ответила машинально:

– Энди? В следующий вторник. А что?

– Тогда нам остаётся только завтрашний день ипонедельник, – произнёс он странно спокойным тоном. –Начиная со среды, я хочу видеть за рулём Энди. Ясно тебе?

– Как Божий день! – Джо распахнула дверцумашины. – Скажи Ричи «до свидания» за меня, – добавилаона, включила мотор и, виляя, вывела «Эсмеральду» на дорогу; шины,сердито визжа на поворотах, отбрасывали в стороны кучки гравия.

К утру понедельника Джо начала подумывать о том, не дополнить липерегородку, разделяющую салон и кабину водителя (Берлинская стенав миниатюре), рычащими сторожевыми псами.

Высадив Дэниела на Шестой авеню и припарковав «Эсмеральду» вблизлежащем гараже, Джо пешком отправилась к Уилбуру Лэнгли,использовав свою улыбку и тщательно сложенные пять долларов каквзятку, чтобы швейцар позвонил наверх и узнал, дома ли тестьДэниела. Он был дома, и Джо поднялась на лифте, крепко сжимая вруках пухлую коричневую папку для бумаг и удивляясь своейсмелости.

– Джо, дорогая! – приветствовал её Уилбур, когда дверилифта бесшумно растворились и она ступила на сверкающий паркетныйпол. Он расцеловал её в обе щеки, потом взял за руку и оглядел сног до головы. – Позвольте мне рассмотреть вас. Труднопредставить, чтобы вы надевали ещё что-либо, кроме этой нелепойуниформы. Но, тем не менее, рискну дать совет: вам надо носитьшифон, моя дорогая. Светло-розовый шифон.

– Как Маффи? – спросила Джо, скорчив гримасу.

– Бог ты мой, ну, разумеется, нет! – вскричал Уилбур,выпуская её руки. – Только не Маффи! Несчастное дитя!… Думаю,она подкрашивала губы, когда раздавали мозги. Простите меня. Немогу понять, о чём я думал, сравнивая вас с Маффи Арнстайн. Похоже,я оставлю вашу одежду на ваше усмотрение, хотя надеюсь, что вынайдёте в себе мужество отказаться от красных ботинок. Они большене в моде, знаете ли.

Джо посмотрела вокруг, восхищённо кивая головой. Вся комнататеперь была обставлена в английском стиле кантри, со множествомдиванов с бело-синей ситцевой обивкой и гигантским блеклымвосточным ковром, скрадывающим любой шум.

– Ваш новый период мне нравится намного больше! –одарила она Уилбура щедрым комплиментом. – Думаю, даже Дэниелодобрил бы.

Уилбур обвёл помещение глазами, как будто видел все здесьвпервые.

– У меня есть специальная комната, переделанная вкомпьютерный зал и спальню для Ричи. Стены там увешаны бейсбольнымифлажками и портретами Эйнштейна и ещё какого-то бородача – мальчиких очень любит, и, надеюсь, ему будет приятно. Ну а теперьприсаживайтесь. Чем могу быть полезен?

Джо опустилась на краешек дивана, стоявшего напротив камина, икрепко прижала к груди папку обеими руками.

– Это безумие, – сказала она, – на самом деле яне должна этого делать… Я вас использую… Мне ужасно неловко…

Уилбур откинулся на мягкие подушки, рассматривая толстуюпапку.

– Давайте-ка сюда, по-моему, я уже догадался: вы, моядорогая, написали книгу и теперь хотите узнать моё мнение о ней,да?

Джо удивлённо спросила:

– Как… как вы узнали?

Он протянул руку и взял папку из онемевших рук Джо.

– Шестое чувство, которое у нас, издателей, развивается сгодами. Что это? Роман? Фантастика? Ужасы?

– Беллетризованный личный опыт, – наморщив нос,сказала она. – Худшее, что есть на белом свете, – так, покрайней мере, охарактеризовали мою рукопись люди, которым япосылала её на отзыв. Мне уже несколько раз отказывали, в том числеи в «Лэнгли Букс». – Она попыталась забрать папкуобратно. – Извините, я не должна тратить ваше время на это,но…

– Но вы рискнули, правильно? – поддразнил он, мягкоотводя её руки. – Вы показывали это Дэниелу?

Она покачала головой.

– Дэниел не поймёт, точно. Я немного рассказала ему обэтом, но он думает… Ну, если откровенно, он думает, что я немногосдвинутая. Он никогда не даст книге, которая предпринимает попыткулегализовать мой стиль жизни, ни малейшего шанса. – Она почтиплакала. – Звучит самодовольно, да? Дэниел имеет право на своёсобственное мнение.

– Дэниел имеет право быть выпоротым, – твёрдо заявилУилбур, доставая из кармана белоснежный носовой платок и протягиваяего Джо. – Вот. Вытрите глаза. Я прочту вашу книгу.

Джо сквозь слёзы улыбнулась Уилбуру.

– И совершенно честно выскажете своё мнение?

– Это вне сомнений. – Лэнгли отложил папку всторону. – Ну а теперь, дорогая Джо, поскольку мой зятьнастолько слеп, что не видит, что у него творится прямо под носом,вашим временем попробую завладеть я. Что вы скажете насчёт ланча в«Плазе»?

– Звучит совершенно восхитительно! – ответила Джо,позволив Уилбуру Лэнгли помочь ей подняться. – Спасибо.

Если туман Карла Сэндберга [5]в Чикаго прокрадывался вгород на кошачьих лапках, то туман в Нью-Йорке врывался нагрузовике – густой и быстрый, сметающий все на своём пути. Машинымедленно двигались по улицам – казалось, весь город сдался намилость плотно затянувшей все вокруг мглы.

В половине шестого, проведя день с Уилбуром, Джо осторожновъехала на стоянку возле здания, где работал Дэниел. Она прищурилаглаза, пытаясь разглядеть его на тротуаре. Джо надеялась, что онпридёт вовремя, но сомневалась, что они смогут выбраться из городаменьше чем через час, учитывая ситуацию на дороге.

Задняя дверца открылась и захлопнулась, прежде чем Джо осознала,что Дэниел отыскал «Эсмеральду» в таком тумане. Он резко постучал встеклянную перегородку, показывая жестом, чтобы она еёопустила.

– Как быстро ты сможешь добраться до международногоаэропорта в Аллентауне, Джо? – без предисловий начал он.

– Но разве ньюаркский аэропорт не ближе? – спросилаона, хмурясь. – К тому же какой самолёт взлетит в такойкаше?

– Никакой, – коротко ответил он. – Нам нужновстретить самолёт, в котором с Восточного побережья возвращаетсяКортни Блэкмун. Я пообещал Гарри, её агенту, что встречу её и онапереночует у меня. Так что, если у тебя нет больше вопросов, думаю,мы можем отправляться. Или ты хочешь, чтобы я вёл машину?

– Нет-нет, машину поведу я, ибо пока не желаюумирать, – усмехнулась Джо. Она решительно подняла перегородкуи направила «Эсмеральду» в мешанину из автомобилей и тумана.

Чуть позже, поразмыслив, она пожалела о своём сарказме, так какей было интересно узнать побольше о Кортни Блэкмун – писательнице,произведениями которой искренне восхищалась.

Не проехали они и сорока миль, как Дэниел снова постучал вразделяющее их стекло.

– Мы на самом деле медленно едем, Джо, – заметил он,наклоняясь так, что их головы сблизились. – Давай взглянем наситуацию трезво: не пустишь меня за руль? Не потому, что ты водишьплохо, – как я уже говорил, ты действительно выдающийсяводитель…

– Спасибо. Мне недавно позволили пройти курсы повышенияквалификации. Но я не против того, чтобы сидеть за рулём,Дэниел, – честно призналась Джо, обернувшись и подарив емувсепрощающую улыбку. – Хотя неплохо, когда есть с кемпоговорить. И откуда только взялся этот туман! Да ещё такой густой!В прогнозе погоды о нём не предупреждали. Будто мы находимся вКалифорнии, а не в Нью-Джерси. – Она надеялась, что упоминаниеВосточного побережья заставит Дэниела вспомнить о КортниБлэкмун.

5

Карл Сэндберг (1878-1967) – американский поэт, в творчествекоторого преобладает социальная тематика: см., например, сборники«Стихи о Чикаго» (1916), «Дым и сталь» (1920).