Два берега

— Тогда почему? Почему они меня игнорируют? —взмолилась Жанна.

— Знаешь что? Давай откроем еще одну бутылочку ипереместимся к компьютеру, — вдруг решила Мари. — Я хочупосмотреть на твою анкету. Думаю, ты просто неправильно еезаполнила.

— Издеваешься? Как можно неправильно заполнить анкету, еслитам стандартные вопросы? Тупо вбиваешь ответы в строчки — ошибитьсяневозможно.

— Я не про это. Я говорю, что ты могла неправильнозаполнить анкету с точки зрения психологии. Ты пишешь одно — амужчина понимает другое.

— Ага… мужчины с Марса, женщины с Венеры… была такаяпопулярная книжонка… — хмыкнула Жанна. — По-моему, Мари,ты иногда заигрываешься и начинаешь усложнять ситуациюискусственно. В анкете просто написано все как есть.

— Набирай адрес, — скомандовала сестра. — Все какесть — это, кстати, очень плохо… ты же не на исповеди… надооставлять место для загадки, понимаешь? Мужчине должно бытьинтересно флиртовать, а если у тебя в разделе сексуальных вопросовчетко прописано, что тебе нравится заниматься любовью два раза вдень, что тебя возбуждает поза наездницы и волосатая грудь партнерас татуировками, что в придачу ты фантазируешь о сексе втроем скитайцем и негром, а размер органа подходящего товарища должен бытьдвадцать — двадцать пять сантиметров, то какой интерес можетостаться у несчастного мужика? Даже если он китаец и не противвзять в постель негра, грудь у него волосатая, сам он сплошь покрыттатуировками, орган у него не маленький и его норма как раз двараза в день. Никому не стоит заранее знать такие вещи!..

— А зачем тогда во всех анкетах автоматически проставленыэти вопросы?

— Кто же его знает, — вздохнула Мари. — Видимо, спсихологами во время их составления никто не проконсультировался.Или эти формы были созданы для тех, кто знакомится на однуночь, — им как раз подробности важны. А то вдруг еговозбуждает пирсинг, а она, как назло…

— Мари, слезь с сексуальной темы, сделай милость! —вдруг резко возмутилась Жанна.

— Ты стесняешься?

— Не то чтобы, но я совершенно не хочу выслушивать всевариации на тему твоих глубоких познаний в этой области.

— Завидуешь? — почти серьезно спросила Мари и сновазакурила.

Жанна задумалась… Выпитое шампанское толкало коткровенности.

— Завидую, — призналась она. — По-хорошему какбы. Не с пожеланием, чтобы у тебя отнять, а с надеждой, что и мнетоже бы обломилось. Завидую не количеству и даже не качеству,завидую твоему отношению к мужчинам, твоему умению все делатьизящно и красиво, легкости, что ли…

— Рефлексия погубит интеллигенцию, — засмеяласьМари. — Я тебе сто раз говорила: меньше думай, больше делай. Ствоей внешностью, с твоим подвешенным языком, с твоей эрудицией —от тебя поклонники штабелями будут складываться.

— Это еще откуда? — насторожилась Жанна, —Знакомое выражение про штабеля…

— Из старого советского фильма «Девчата». Там такаямелкая-мелкая девчушка мечтала, как мужчины могли бы сходить от неес ума. Вместо того, чтобы действовать. Ой, мамочки, это чтоже?!

— Что ты увидела? — нахмурилась Жанна.

— Вот это да! — бормотала Мари. — Как всезапущено-то. Жан, ты мне скажи, ну зачем в твоей анкете пятнадцать,нет, шестнадцать, нет, семнадцать фотографий?

— А что? — удивилась та. — Говорят же, чтомужчина любит глазами.

— Ну и… одной вполне хватило бы, чтобы он полюбил тебяглазами. Ну, двух — портрета и фотки в полный рост. Вот этафотография в купальнике зачем? Ты что, портфолио для стриптиз-клубавыставляешь, что ли? Или вот эта, в мини-юбке?

— Там, где в мини, у меня целлюлита не видно — ракурсхороший, — надулась Жанна.

— А… понятно… целлюлита… Тогда можно я дальше угадаю? Фоткаиз Праги — чтобы он сразу оценил, что ты не какая-нибудьподзаборная, а вполне респектабельная леди, фотка с вечеринки вклубе — чтобы он догадался, какая ты модная и современная, фотка срюкзаком — чтобы он подумал, насколько ты надежный друг, а некапризная мимоза, фотка в вечернем платье — чтобы он не забывал,что в первую очередь ты прекрасная дама, фотка с некрасивойподругой — чтобы он мог сравнить, фотка…

— Мари, перестань!

— Ого… ты аж покраснела, — захохотала кузина. —Угадала?

— Да, да, угадала! Довольна? Я злобная и никчемная особа,пытающаяся выдать себя за более успешную и привлекательную.Коварная обманщица! Ни стыда, ни совести!

— Жанна, я прошу тебя, не нервничай, — Мари засмеяласьи налила еще шампанского, — иначе придется убрать от тебяалкоголь. Я просто объясняю тебе, что мужчина сделает совершеннодругие выводы из этих фотографий. Он не начнет анализировать фон,позы, места и одежду, как это сделала бы женщина, рассматривающаяфото, он просто подумает, что ты — самовлюбленная недалекая девица.Потому что сам мужчина выкладывает в анкете одну-две фотографии,чтобы собеседники его представляли, и мысль выложить двадцать двенормальному мужику в голову не придет. Они по-другому устроены.Попроще, я бы сказала. Ты слишком многого от них хочешь.

— Может, ты за меня анкету заполнишь? — еще слегкасердито, но уже с потеплением в голосе предложила Жанна.

— Давай. Мне не жалко. Только не сейчас, а на трезвуюголову, хорошо?

Утром Жанна проснулась и поняла, что похмелье, измучившее ее впрошлый раз, неумолимо повторяется. Голова разламывалась, тошнотакаталась противным липким комком от желудка до десен, сердцестучало, как отбойный молоток, а глаза не хотели открываться.

— И зачем я так нализалась? — простонала Жаннанарядным розовым стенам спальни Мари. — Ведь знала же, овцабестолковая, что сегодня на работу!!!

— Выпей аспиринчику, — донеслось из кресла.

— Мари? Ты что, спала в кресле?

— Нет, я сначала спала в кровати. Потом ты начала храпеть ипинать меня ногами. Пришлось пойти на кухню и выпить все, чтоосталось. После этого твоя покорная слуга перебралась на кресло изадремала.

— Зачем я так нализалась, ответь мне? Зачем ты меня неостановила?

— Хватит заниматься мазохизмом. Иди прими холодный душ,выпей аспирин, пожуй что-нибудь и топай, а то опоздаешь.

Разбитая Жанна потащилась в душ. Как назло, сегодня ейпредстояло три съемки — вручение юбилейных медалей в одной из школокруга, детский спортивный праздник «Веселые старты» и вечерняяпрезентация неизвестно чего в ресторане «Яр». Медали вручали повсему округу, и каждый день нужно было вставлять в вечерний выпускхотя бы один маленький сюжет о преемственности поколений —школьники читают ветеранам стихи; или о заботе чиновников —представители управ и муниципалитетов вручают старикам по тригвоздички. И так целый месяц. В коридорах студии журналисты сбезумными глазами прижимали к стенке верстальщиков из местнойгазеты и требовали:

— Скажи любую узнаваемую цитату про войну. Быстро!

— «Жди меня, и я вернусь, только очень жди», —лопотали испуганные парни, пытаясь вывернуться и сбежать.

— Было! Было! Еще! — вопили журналисты, слегкавстряхивая жертву.

— Ну… это… «Никто не забыт, ничто не забыто!»

— Сто раз было! Думай!

— «Переправа, переправа, берег левый, берег правый, снегшершавый кромка льда, кому память, кому слава, кому темная вода, ниприметы, ни следа…» — покорно бубнили несчастные, теряя остаткирассудка.

— Вчера было! У Юли в сюжете!

Вскоре коридоры опустели. Корректоры и печатники, менеджеры порекламе и распространители передвигались по зданию мелкимиперебежками, а при появлении на горизонте кого-нибудь с телевидениябыстро прятались в кабинетах. В корреспондентской висела зловещаятишина, прерываемая редкими отчаянными вскриками:

— «Час мужества пробил на наших часах». Пойдет?

— Было!

С беременной Наташи обязанности по написанию текстов к вручениюмедалей сняли после истерики, закончившейся валерьянкой,новопасситом и двумя неделями на сохранении. Все остальныежурналистки быстро сделали тесты, но, увы, больше никто прибавленияв семействе не ждал.

Неудивительно, что после бурной ночи идея поехать на очереднойсюжет про ветеранов не казалась заманчивой. Откровенно говоря,Жанна была слишком впечатлительной для своей работы — ее коллегипереставали принимать происходящее близко к сердцу уже навторой-третий месяц, а она продолжала переживать события, как впервый день. И ей было до слез жалко стариков.