Два берега

ГЛАВА 13

Мари переносила беременность довольно легко. Она плохопереносила бесплатную консультацию. Всего один раз девушкапопробовала сунуться туда, чтобы встать на учет, но трех часовпребывания в очереди и разглядывания облупленных стен ей хватило,чтобы понять — больше ни ногой. Мари решила, что постараетсядостать денег на платное обслуживание с тридцать шестой недели и нанормальные контрактные роды, а пока будет много читать обеременности, но ни за что не появится у бесплатного врача. Поэтомуи вышло, что точного срока Мари не знала, обследований не делала,на УЗИ собралась пойти неделе на двадцать второй — двадцатьчетвертой, когда появятся свободные финансы. Несмотря на стольбезответственное с медицинской точки зрения отношение к ситуации,Мари прекрасно себя чувствовала, пила самостоятельно прописанную«Матерну», купила штанишки, в которые помещался аккуратненькийживотик, и даже начала гулять по вечерам, как и планировалавначале. Родственники, посовещавшись, выделили ей довольноприличную сумму денег на ремонт, который Мари собиралась затеятьчерез пару месяцев, и еще обещали помочь с детским приданым. Былоочень неприятно — но выхода не предвиделось. Наследства Мари неждала, надежду на Митино возвращение потеряла, а с неба деньги нанее не падали. По ночам Мари рыдала взахлеб, представляя, какобрадовался бы Митя, если бы мог положить ей руки на животик ипойти с ней на УЗИ, чтобы впервые увидеть свою дочку. Рыдалаисступленно, до воя и головной боли, пока однажды кто-то не началтолкаться изнутри — и тогда потрясенная Мари вдруг поняла, что неимеет права на слезы, если они мешают ребенку. Плакать онаперестала. Потом перестала слушать музыку, потому что музыканапоминала ей о Мите. Перестала читать книги, потому что тамвстречалось его имя. Не стала покупать телевизор, потому что егоимя можно было услышать в кино и новостях. Приходила с работы,гуляла и ложилась спать. Однажды Жанна застала кузину за неумелымипопытками связать помесь шарфика с кофточкой.

Часами Мари придумывала дочке имена. Ни одно не казалось ейдостаточно красивым, чтобы оказаться достойным ее чуда. Онасоставила два списка: один с пожеланиями родственников (но развеможно назвать принцессу именем типа Елена или Наталья) и один, кудазаписывала все свои идеи (начиная от Камиллы и заканчиваяСевериной). Тем не менее лучшая мысль поступила от Кати:

— А ты сначала на УЗИ сходи. На трехмерное. Когда увидишьмордочку, как на фотографии, сразу поймешь, на кого она похожа.

Мари расцеловала Катю и побежала в интернет-кафе узнавать адресцентра, где делают трехмерное УЗИ. Оно стоило дороже, но Марирешила, что лучше не купит себе кофточку для беременных, а распоретпо бокам обычную, как будто это дизайнерский изыск. Несколько дней,прошедших до назначенного срока, Мари жила как на иголках, виделаво сне лицо своей принцессы и забывала его утром, а в субботуторжественно вошла в кабинет, неся в животе величайшее сокровище.За то время, пока она раздевалась и укладывалась на кушетку, онауспела рассказать врачу, насколько уникальна должна быть ее дочь,насколько красива, обаятельна, умна — и какая блестящая судьбадолжна ее ждать. Мари собиралась поинтересоваться мнением докторанасчет имени (все-таки доктор видела много обычных детей), но тутее наповал сразила фраза врача:

— Простите, Мария Михайловна, но у вас мальчик.

— Кто?

— Мальчик. Прекрасный, здоровый мальчик. Я сейчас сделаювсе необходимые измерения, а потом покажу вам все, что хотите, исделаю фотографии.

— Вы уверены, что это мальчик? — переспросилаошарашенная Мари.

— Конечно. Ошибиться просто невозможно, — засмеяласьдоктор, — очень явно видно, что мальчик. Я вам покажу. А вамраньше говорили, что девочка? Наверное, аппарат был старый, плохойили ребеночек закрывался.

— Нет, не говорили, — тупо отозвалась Мари, еще не всилах расстаться с мечтой о маленькой чернобровой королевне, —я сама так думала.

— А муж кого хочет, сына?

— Нет, тоже девочку хочет.

— Ничего страшного. Главное, что ребеночек здоровый. Аследующую, если захотите, девочку родите, — профессиональноласковым голосом сказала врач.

Мари вышла на порог центра и стала просматривать фотографии.Маленькое личико показалось ей настолько похожим на лицо Мити, чтослезы потекли из глаз. Потом Мари долго и позорно уговаривалаадминистратора записать ее на аборт, обещала подошедшему врачулюбые деньги, лишь бы он согласился избавить ее от ребенка, рыдала,пыталась биться головой об стену и об стол администратора и толькок вечеру ушла домой, чувствуя, что ее уходу весь персонал дикорад.

Мир рухнул. Мари во всех деталях продумала, как она будетрастить дочку — от цвета уголка, в котором ее выпишут из роддома,до института, в который ее принцесса поступит, но мальчику в этихмечтах не находилось места. Он явно был лишний.

У Жанны Мари понимания не нашла — Жанна обожала всех детейпоголовно и согласилась бы даже на неведому зверюшку. Жанна началаобъяснять кузине что-то про «лишь бы был здоровенький», и Мариповесила трубку. С Наташей ей повезло больше — Наташа мужественновыслушала ее истерику.

— Я оставлю его в роддоме, — объявила Мари в итоге,громко высморкавшись. — Просто я не понимаю, почему нельзясделать аборт. Неужели лучше плодить нежеланных детей, которыебудут потом голодать и страдать в детдомах, чем закрыть глаза насрок? Врачи что, не понимают, что аборт — это куда меньшая боль дляребенка, чем годы мучений в казенном доме? Или они наивно надеются,что усыновители налетят и разберут всех детей влет? Этоиздевательство! Я должна теперь мучиться еще несколько месяцев,вынашивая нелюбимое и нежеланное существо только из-за их дурацкихправил?

— Мари, но аборт на большом сроке опасен для твоегоздоровья, пойми.

— Не пойму, — завизжала Мари, — не пойму! Я нехочу этого ребенка, я хочу дочку! И бросила трубку.

Мари и сама замечала, что стала во время беременности нервной,раздражительной, плаксивой, но была уверена, что эти изменения впределах нормы. Окружающие, естественно, так не думали. Родителивсерьез совещались, как подослать к дочери психиатра, чтобы она недогадалась.

В газете «Из рук в руки» дотошная Мари нашла несколько рекламныхобъявлений об абортах до тридцати двух недель. Позвонила по первомуже номеру, пообщалась с весьма нелюбезной женщиной, котораясказала, что про аборты ничего не знает, может назвать адрес, всерасскажут по приезде.

— Приедете? — поинтересовалась она.

— Да.

— Тогда скажите имя, фамилию и срок беременности.

— А что, нужно документы приносить? — уточнилаМари.

— Не обязательно. Это для внутренних целей. Кстати, с собойвозьмите халат и тапочки.

До безымянной клиники Мари, отпросившись с работы, добиралась изцентра почти два часа. От метро «Семеновская» ходил автобус, затемона следовала подробным телефонным инструкциям — сто метров вперед,еще сто вдоль забора, пролезла в дыру, пересекла двор, обошланеряшливое здание и увидела с задней стороны железную дверь безнадписи, в которую следовало постучаться. Молчаливый охранникпроводил Мари в подвальное помещение, и она уселась на единственныйстул, осматривая обстановку. Было холодно, довольно темно и грязно.Откровенно говоря, девушка стала догадываться, что никакого абортаделать не будет — в таких условиях точно. Прождала она почти час,после чего охранник сказал пройти в маленький кабинет. Там никогоне было. Мари очень удивилась и хотела вернуться в коридор, когдавбежала женщина среднего возраста в спортивных штанах и с порогаспросила:

— По записи? Имя? Фамилия? Срок? Хорошо, быстренькораздевайся и ложись на кушетку, у меня совсем нет времени. Ну, чтоты стоишь?! Раздевайся скорее! — И она начала резко стягиватьс Мари шарф.

— Но я хотела спросить…

— Все объяснения в процессе, мне некогда.

Она бросила шарф на стол и принялась расстегивать на девушкекуртку.

— Доктор, а это не больно? Не опасно? — быстрозатараторила Мари.

— Нет, не опасно, у меня многие делают, никто не умирал, асовсем не больно — это как же ты так родить хочешь, чтоб небольно!