Два берега

Жених и свидетель (которого, кстати, Мари видела первый раз вжизни) поспешно завязывали кольца на вышитой жемчугом подушке: онизабыли сделать это дома. Жанна суетилась вокруг Мари, в сотыйненужный раз поправляя ее шляпку, оборки на платье, перчатки иколье. Родственники путались в букетах, теряли пакеты и вели себятак, будто присутствовали на свадьбе впервые. Всего в ЗАГСетолпилось восемнадцать человек — преимущественно родня Мари. АннаАркадьевна, волнуясь, что-то бормотала на ухо Елизавете Аркадьевне,и обе перекладывали носовые платки поближе.

Жанну в очередной раз острой иголкой пронзило ощущение зависти.Мари и Митя были потрясающе красивой парой — молодые, яркие,стройные, в эффектных костюмах, счастливые и влюбленные. Онавспоминала свою свадьбу с Антоном — довольно сумбурную ибестолковую, туфли, которые ужасно натирали, мрачный вид жениха иего пиджак не по размеру, и ей захотелось заплакать от того, чтоона не может стать Мари и занять ее место в сердце Мити.

Подошла работница ЗАГСа с бумажкой в руках и спросила уМити:

— Вы Андрей Александрович?

— Да, — уверенно ответил Митя и отдал ей паспорт.

Девушка проскользнула в одну из дверей, а Мари расхохоталась.Через секунду смеялись и гости. Митя ошарашенно смотрел на них,потом тоже засмеялся.

Несмотря на попытки жениха выдать себя за другого, их все-такирасписали. Сначала строго одетая тетенька в очках прочитала побумажке какие-то ритуальные слова, в том числе фразу «перед лицомсемейного кодекса объявляю вас мужем и женой», от которой гостидружно заприкрывались платочками, чтобы не хохотать в голос, а Марии Митя кинулись целоваться, посмеиваясь друг другу в губы. Потомтетенька посмотрела на сияющих молодоженов, отложила свою бумажку инеожиданно произнесла очень трогательную речь о том, как важнохранить любовь, уважать супруга и быть нежными и заботливыми.

Мари долго не могла вынуть из коробочки кольцо и нервничала подприцелом объективов. Наконец, извлекла и стала старательно надеватьМите на палец. Кольцо, которое было впору, когда его примеряли,почему-то не хотело пролезать даже на первый сустав. Маринервничала все больше и все старательнее налегала на кольцо, покаМитя не шепнул ей:

— Это твое кольцо.

Мари вспыхнула, опять схватилась за коробочку, уронила кольцо,быстро подняла, легко надела Мите на палец и объявила в камеру:

— Быстро поднятое не считается упавшим.

После этого все пошло на лад. На тусовку в фуршетном залепозвали тетеньку (ее звали Надежда Николаевна), девушку, котораязабирала паспорта, и Валентину, хозяйку салона мод — она специальнопришла на регистрацию, чтобы посмотреть на Мари в своем платье.Сначала Надежда Николаевна и ее помощница Вера стеснялись питьшампанское, но Митя обнял обеих за плечи, и они взяли бокалы.Свидетель достал толстую хлопушку и осыпал молодоженовразноцветными конфетти. Гости ели конфеты, исправно наполнялибокалы и громко кричали «Горько!». Митя жадно целовал Мари, а Маритак крепко обнимала свежеиспеченного супруга, будто боялась, чтоего прямо сейчас заберут навсегда.

Кататься решили не ездить, чтобы не повторять одно и то же —нудные снимки у Вечного огня и на Воробьевых горах. Кортежотправили в ресторан, готовиться ко встрече молодых с караваем, алимузин, в котором остались жених с невестой, свидетели и Катя,плавно доехал… до ближайшей станции метро. У заветной буквы «М»Мари объявила, что ее укачивает, и если она поедет дальше намашине, то ресторанное празднование пройдет без нее.

В результате свидетели и Катя получили возможность насладитьсяпоездкой на лимузине с одного конца города в другой, а Митя и Марипрокатились четырнадцать остановок на метро (плюс пересадка). Приих появлении в вагоне началось оживление — защелкали камеры вмобильниках, повернулись все головы, кто-то закричал «Горько!».Потом пожилой мужчина подошел поздравлять лично и подарил насчастье брелок (снял прямо с ключей). Митя, не растерявшись, достализ пакетика шампанское (когда успел прихватить?) и оставшиеся послеЗАГСа одноразовые бокалы и стал разливать всем желающим. Хмурыелица осветились чужим счастьем и стали радостно-удивленными. Ввагон на каждой остановке заходили новые люди — и тожеприсоединялись к веселью. Молодая женщина достала из сумки коробкуконфет и протянула Мари. Мари тут же открыла ее и предложилазакусывать шампанское.

К тому времени, когда нужно было делать пересадку, молодоженыуже сроднились с пассажирами. Девушки ахали и восхищалисьпотрясающим платьем Мари, а молодые, в косухах, мальчишки дали Митегитару, и он пел какие-то развеселые частушки на любовно-семейнуютему. Выходить было жалко.

На длинном-длинном эскалаторе Митя держал Мари на руках, а люди,которые ехали навстречу, хором кричали «Горько!» и даже «Молодец,мужик, силен».

Сослуживицу Мари с мужем новобрачные встретили на остановке — отметро до ресторана нужно было проехать три остановки. Они вместеехали в трамвае, допивали оставшееся шампанское и смеялись непереставая.

— Знаешь, Мари, я долго пыталась донести до мужа, что тыособенная, но не могла объяснить, чем именно. Думаю, теперь, когдаон увидел невесту в черном платье, выходящую из метро и пьющую находу шампанское, он понял.

— Да, я понял, — согласился Андрей. — Мари, тынемного сумасшедшая, но действительно особенная.

Мари смеялась, и ей действительно не нужно было румян — онардела от комплиментов и ощущала себя королевой.

Встречали молодых с соблюдением всех традиций: и бокалыторжественно били, и каравай ломали, и солью посыпали, был дажевышитый под старину рушник — Елизавета Аркадьевна постаралась, Марио таких мелочах совершенно не подумала. А на столе в качествесюрприза стояли подарки от родителей — удивительная пара бокалов суникальной росписью и именами жениха и невесты.

Застолье удалось на славу. Тамада старался на совесть, гостиохотно пили и плясали, на Мари любовались все мужчины, в том числеобслуживающий персонал. Оператор с фотографом исправно снималивеселые игры и конкурсы, и одной только Жанне было грустно. С этойподлой по отношению к кузине грустью она старательно боролась, но,увы, безуспешно. Если бы Жанна курила — она отправилась бы на улицупокурить в одиночестве, а так она просто вышла на крыльцо ивдохнула уже холодный воздух.

— Жанна, ты же не куришь?

Жанна вздрогнула, когда Митя неожиданно вынырнул у нее из-заспины.

— Нет.

— Тогда выпей шампанского, я смотрю, ты заскучала. — Ипротянул ей бокал, а второй оставил себе. — Давай выпьем залюбовь.

Жанна с удовольствием осушила бокал и спросила:

— Ты что, сбежал со свадьбы? А где Мари?

— Мари поправляет туалет. Ей помогает Катя, поскольку тебяне нашли. Это занятие минут на пятнадцать, и я решил, что успеюпокурить и заодно развлечь тебя. Свидетельница не должна бытьгрустной, когда выдает замуж любимую сестру. Или я так плох?

— Ты совсем не плох, — медленно сказала Жанна, —по-моему, ты самый лучший. Я никогда не встречала таких прекрасныхмужчин, как ты.

Жанна в ужасе слушала то, что мелет ее язык, и ей казалось, чтоэто все говорит кто-то другой.

— Спасибо, — искренне сказал Митя и улыбнулся. А потомнеожиданно притянул Жанну к себе и крепко, страстно поцеловал.

Жанна от удивления сначала трепыхнулась, попыталась вырваться, апотом плотно и жарко прижалась к чужому мужу и долго отвечала наего поцелуй.

Митя легко отстранил ее, еще раз широко улыбнулся, забрал уЖанны пустой бокал и ушел.

Жанна осталась стоять на крыльце — трепещущая, влюбленная инесчастная.

Следующие пять минут она попеременно испытывала то стыд, тоблаженство, а потом ее позвал тамада, и Жанна отдалась веселью нераздумывая — много пила, танцевала, смеялась. И все время пыталасьпоймать Митин взгляд: видит ли он, как Жанна танцует? Заметил ли,что она улыбается ему? Обратил ли внимание, как Жанна кокетничаетсо свидетелем?

Митя не сводил обожающих глаз с Мари, целовал жену куда чаще,чем гости кричали «Горько!», и по мере выпитого становился всенежнее. Мари переполнилась счастьем до предела, ей казалось, чтоеще один комплимент, еще один восхищенный взгляд — и она простовзлетит к небесам, пробив ресторанную крышу.