Два берега

Мари очень хотелось веночек. Она влюбилась в него из-занеобычных нарядных цветочков, когда увидела его на выставочномстенде. В результате после препирательства Юля взяла большиеножницы и принялась веночек стричь. Отдельные цветы успешно удалосьприцепить на короткие волосы Мари, и получилось очень даженичего.

Фотограф, прыгавший вокруг девушек и щелкавший все этапыпревращения невесты в потрясающую красавицу (которой должна бытькаждая невеста), сделал Мари неожиданный «комплимент» — сказал, чтоона выглядит уставшей и сердитой. Мари почему-то совершенно неудивилась.

Кстати, опоздание становилось катастрофическим. Буквально черезпятнадцать минут должны были приехать жених и гости, а Юлятолько-только закончила возиться с прической. Решили, что Катявстретит гостей и проведет на кухню, где стоит шампанское инарезаны бутерброды, а Жанна тем временем поможет Мари одеться вспальне.

Пока визажист красила Мари, позвонила Елизавета Аркадьевна исообщила, что они уже полчаса стоят на шоссе — все перекрыто дляпроезда правительственных машин. Половина кортежа успелапроскочить, пока перекрывали, а половина — нет. И среди оставшихсякак раз жених и свидетель, так что счастливчики все равноприпарковались неподалеку.

Мари поняла, что в ЗАГС они обязательно опоздают. И скореевсего, они с девочками зря так старательно накрывали и украшалистол — с фуршетом не успеют. Но решила не расстраиваться, что бы нислучилось — все равно свадьбы всегда удаются, а неприятности бываюту всех.

Стразы от Сваровски на веки визажист наклеила чуть ли не«моментом» — иначе они просто не держались. И уронила весь кулечек,когда в комнату влетела Катя с краснеющим на глазах лицом. Яркиепятна проступали на светлой коже.

— Катя, что с тобой? — ахнула Мари, а визажистбросилась собирать по полу сотню разлетевшихся стразов.

— Шоколад. У меня аллергия на шоколад.

— А ты его ела?

— Да. Мне попалась коробка конфет, которую мы вчераоткрыли, но есть не стали. Я так волновалась, что съела однуконфетку, потом еще одну…

— Сколько ты съела?

— Не знаю… Сколько было в коробке, столько и съела.

— Твою мать, — тихо резюмировала Мари.

Кате дали две таблетки супрастина, и визажист переключилась нанее — срочно исправлять последствия шоколадного бума. Как толькоАлена нанесла тональный крем — тут же пошло раздражение на крем.Пришлось умываться, потом пробовать другой тональник, и в итогеМари помогала только Жанна, а губы невеста красила самостоятельно —у визажиста хватало работы с Катей.

Катя просто не могла не выглядеть восхитительно на свадьбе удвоюродной сестры. Катя вообще не могла не выглядеть восхитительно.Это была главная цель и смысл ее жизни, и она неизменно добиваласьсвоего. Катя не зря считалась в семье красавицей — она была нежнойблондинкой с фарфоровой кожей, большими голубыми глазами и точенойфигуркой. Девушка походила бы на ожившую куклу, но этому мешалаподвижность ее лица. Сочетание кукольной красоты и живости чертделало Катю не одной из череды одинаковых блондинок, а девушкой,которую ни с кем не перепутаешь. Единственным недостатком Катинойвнешности была необходимость в макияже. Для Кати ежедневноетщательное прокрашивание бровей, ресниц и губ вовсе не казалосьпроблемой — так, неизменный ритуал, как почистить зубы и одеться.Жанна, например, предпочла бы ходить бледной, как моль, но тольконе тратить на это лишние полчаса. Сестры действительно были несхожи, как часто и случается у сестер.

Упаковывание невесты в платье прошло удивительно быстро — всегоза какие-то пятнадцать минут. Куда больше времени заняли попыткиприкрепить на ногти сережки — в виде сердечка на правую руку иключиком на левую. Потом собирали сумочку, надевали украшения и какраз успели аккурат к звонку в дверь.

Чтобы соблюсти приличия и традиции, сначала зашли родители.Планировалось изобразить, что они тут и находились с самого начала:ведь отец должен был торжественно вывести Мари к жениху. Выкуп непланировали, и хорошо, все равно бы не успели.

Анна Аркадьевна пережила глубокий шок, когда увидела свою дочь всвадебном наряде (платье Мари не показывала никому, его виделитолько Жанна и Катя, но обе дали страшную клятву не рассказывать нислова).

Тончайшая талия Мари, затянутая в корсет, казалась ниточкой.Бархатный пояс с крупными цветами еще больше подчеркивал еенеправдоподобную, небывалую узость (Жанна померила — сорок семьсантиметров). Довольно пышная юбка на семи кольцах спадалароскошными складками, искусно собранными в нескольких местах. Подолбыл расшит вручную серебристыми жемчужинками. Лиф — достаточноскромен: несколько жемчужинок и прозрачная вставочка посередине. Вкорсете довольно скромная грудь Мари казалась большой, а прозрачнаявставочка делала округлые формы очень сексуальными. Шляпка-таблеткас легкой вуалеткой завершала образ женщины-вамп.Невесты-лебедь.

Черного лебедя…

Платье было черным. Черной была шляпка-таблетка, черной былакрошечная сумочка, расшитая жемчужинками, черными были перчатки долоктя с жемчужными капельками. Даже туфли с тем же жемчужным узоромбыли черными.

Анна Аркадьевна открыла рот. Потом закрыла. Потом опять открылаи жалобно сказала:

— Что же ты как на похоронах-то? Что люди подумают, еслиневеста в черном?

— Зато жених в белом, — объявила Мари и, не дожидаясьположенного вывода ее отцом, распахнула дверь и повисла на шее уМити. Буквально на две секунды, а потом отошла, давая емувозможность рассмотреть любимую и «семь минут на обалдение».

Застыли все. Свидетель выронил букет. Мари кокетливо качнулабедрами и широко заулыбалась:

— Милости прошу, гости дорогие. Проходите сразу на кухню,будем пить шампанское.

Митя был в белом. Это придумала Мари. Его смуглая чистая кожа,темные роскошные волосы и черные глаза просто требовали яркогобелого цвета. Костюм сидел как влитой, и Мари подумала, чтознаменитый Остап Бендер должен был выглядеть именно так, как ееМитя. Это могло объяснить, почему его так повально любили женщины(в том числе зубной техник) и почему ему безоговорочно верилиокружающие.

Пара «жених в белом — невеста в черном» произвела именно тотэпатирующий эффект, о котором всегда мечтала Мари. Ей не хотелосьбыть обыкновенной невестой, она хотела стать невестой, которуюникто не забудет, хоть побывает на тысяче свадеб. Комплименты рекойлились от взявших себя в руки гостей, и под конец даже АннаАркадьевна сказала:

— Не по традициям, конечно, но очень красиво. Платье тебеочень идет.

Митя не спускал с невесты глаз. А Мари улучила минутку и шепнулаему на ушко:

— Ты хотел бы сейчас всех выгнать и взять меня прямо в этомкоридоре?

Митя только невнятно булькнул. Видимо, хотел.

Посмотреть на свадебный кортеж (восемь машин, из них четыре —джипы в ленточках, на лимузине — глупая свадебная кукла, номерагласят: «свадьба») сбежались соседи. Когда Митя и Мари рука об рукувышли из подъезда и Катя на всякий случай бросила в них рисом (оназапомнила, что кто-то будет откуда-то выходить и надо кидать рис),бабушки на лавочке дружно ахнули.

Мари улыбалась, счастливая. Теперь она окончательно былауверена, что про ее свадьбу будут судачить еще целый год по всейокрестности.

Во время дороги в ЗАГС счастья у Мари поубавилось. Пробка былаглухая, машины еле двигались, Мари укачало. Никогда раньше за нейне замечалось такого — ни в самолете, ни на корабле, не то что вмашине. Но факт оставался фактом — чем ближе кортеж приближался кЗАГСу, тем зеленее становилась невеста, ощущая дикое желаниерасстаться с завтраком. Митя заботливо приготовил пакет, и Мариразрывалась между тошнотой и смехом, который душил ее, когда онавоображала в картинках невесту, прощающуюся с едой в обнимку спакетом.

— Главное, чтобы тошнило не от жениха, — объявилсвидетель, который вел машину.

— Главное, чтобы я осталась жива, — не согласиласьМари.

Когда высаживались возле ЗАГСа, фотографироваться Марикатегорически отказалась. Настолько живой она себя не чувствовала.Опоздали они больше чем на час, но в этот день опоздали все пары,поэтому мероприятие шло как по писаному. У Мари было двадцатьминут, чтобы раздеться, прийти в себя, перестать ощущать тошноту иголовокружение, засняться на память в различных позах со всемижелающими и даже рассмотреть внутренности ЗАГСа во всехподробностях. ЗАГС оказался красивым — с большими колоннами,мраморными ступенями, новой мебелью и многочисленными цветами внарядных горшках.