Чудо

Глава 10

Рейс из Парижа прибыл в Сан-Франциско с небольшим опозданием вчас ночи, Мэгги успела хорошо отдохнуть. Куинн разбудил ее передсамой посадкой. Он заполнил за нее таможенную декларацию и протянулей документ. Она улыбнулась ему сонной улыбкой. Мэгги сожалела отом, что они возвратились домой, а не задержались в Париже. Ихпоездка казалась теперь сном. Но она понимала также, что у Куиннамного дел. Он хотел к сентябрю оформить наследство, а с этим тожебыло связано немало хлопот. Мэгги было известно насыщенноерасписание Куинна, и она была рада, что он нашел время, чтобы взятьее с собой посмотреть яхту.

В такое время суток в аэропорту было немноголюдно, и они быстропрошли через таможню и взяли такси до города. На полпути к дому онвдруг взглянул на нее. У них не было никаких причин возвращатьсядомой этой ночью, и ему вдруг не захотелось туда ехать. Емунравилось спать рядом с ней, но по-прежнему не хотелось проводитьночь ни в своем, ни в ее доме. Его дом все еще казался ему домомДжейн, и, как видно, так оно и будет, пока он оттуда не уедет.

— Не хочешь ли провести эту ночь на «Молли Би»? —спросил он, с улыбкой обнимая ее рукой за плечи, и она кивнула.

Ей тоже не хотелось спать этой ночью в одиночестве, она сталапривыкать к нему, и в те ночи, которые они проводили порознь, ейего не хватало. Но она понимала также, что ей придется, в концеконцов, свыкнуться с одиночеством. Как бы ей ни нравилось спать сним, быть с ним и заниматься любовью, скоро он ее покинет.

— С удовольствием, — радостно сказала она. Она знала,что навсегда запомнит месяцы, проведенные вместе с ним на борту«Молли Би».

— Утром мы могли бы поплавать. Я должен встретиться садвокатом только в половине пятого.

Когда они прибыли, лодка была заперта, но у Куинна имелся ключ кдверям и сигнализации. Члены экипажа находились на борту, но,разумеется, спали. На вахте был первый помощник, который отнес ихчемоданы в каюту Куинна и предложил им подкрепиться, но оба были неголодны.

Они приняли душ и отправились в постель. Мэгги сразу же уютноустроилась рядом с ним, а он обнял ее одной рукой.

— Спасибо за чудесную поездку, — прошептала онаему. — Думаю, что ты и «Ночной полет» будете очень счастливыдруг с другом.

Он хотел сказать ей, как много для него значит ее душевнаящедрость, но почему-то не сказал. Он не знал, что сказать. Онтеперь знал, что любит ее, но это для него ничего не меняло, и онне хотел вселять в нее несбыточные надежды. Он боялся, что еслискажет о своих чувствах, Мэгги подумает, что он, возможно,останется или вернется за ней, а он не мог этого сделать. Куиннупочему-то казалось, что ради памяти Джейн он должен оставаться одини в одиночестве скитаться по свету. Он чувствовал, что после всего,что он сделал и чего не сделал в своей жизни, он не заслуживаеттого, чтобы провести остаток своих дней с Мэгги. Она была ещедостаточно молода, чтобы найти кого-нибудь другого, создатьздоровую семью и забыть его.

Хотя он не говорил ей об этом, но его беспокоило, что он надвадцать лет старше ее. Она годилась ему в дочери — ну не смешноли? Он никогда не ощущал возрастную разницу между ними, но онпрожил жизнь, у него были дети, его карьера, его брак, и теперь ончувствовал, что настало время искупать свои грехи. Связать своюсудьбу с женщиной на двадцать лет моложе себя и таскать ее за собойпо всему свету казалось ему таким же проявлением эгоцентризма вотношении ее, как и в отношении Джейн, за которое его не моглапростить Алекс. Он понимал, что поступает правильно, освобождаяМэгги от любых обязательств и не обещая ей ничего. Он был готовдаже убедить ее забыть о нем. Ему было тепло, и уютно лежать рядомс ней, но он ничего ей не сказал.

Когда Мэгги проснулась на следующее утро, он уже встал и былодет. В восемь утра «Молли Би» уже подняла паруса. Стоял солнечныйиюньский день, и Мэгги вдруг показалось странным, что прошлым утромона проснулась в Амстердаме. Подумав об этом как о приятном сне,она улыбнулась себе и прямо в ночной сорочке и халате вышла напалубу к Куинну.

— Силы небесные, сколько же сейчас времени? Где я? —спросила она его, щурясь на солнце. Ее растрепанные волосы каскадомспускались по спине — именно так, как ему нравилось. Она выгляделанемногим старше его дочери, да так оно и было на самом деле, Мэггибыла старше Алекс на восемь лет, но казалась старше на целоепоколение. Она много страдала, особенно за последние годы, и этосделало ее более зрелой, гораздо более мудрой, чем его дочь, испособной сочувствовать ближнему.

— Сейчас десять часов утра. Это залив Сан-Франциско, прямоперед тобой видны «Золотые Ворота», а я Куинн Томпсон, —поддразнил он ее.

— Привет. Меня зовут Мэгги Дартман, — подыграла онаему. — Мне кажется, мы встречались в Амстердаме. Вы владелецвеликолепной яхты «Ночной полет»… или мне это приснилось?

Все это действительно казалось теперь сном.

— Должно быть, вам это приснилось, — сказал он.

Стюардесса спросила Мэгги, что она хочет на завтрак, и Мэггиусмехнулась тому, что не заметила, как избаловалась. Она обернуласьк Куинну.

— Трудно представить себе, что я обычно ем на завтрак кашумоментального приготовления и оставшиеся со вчерашнего днясосиски.

— Никогда не приглашай меня на завтрак. Уж лучше яограничусь ужином, — усмехнулся он.

— Мудрое решение, — заметила она, принимая из рукстюардессы чашечку капуччино, приготовленного именно так, как оналюбила. На «Молли Би» был потрясающий экипаж. Трудно будет вновьпривыкать к реальной жизни, когда Куинн уедет. Она имела в виду незавтрак, а людей.

Куинн уже начал нанимать экипаж для «Ночного полета» — двоефранцузов, итальянец, а остальные семеро членов команды англичане.Получив в апреле письмо от капитана «Виктории», принадлежащей ДжонуБеркли, в котором тот интересовался, не найдется ли для него местана его новой яхте, Куинн сразу же нанял его. Он с интересом следилза тем, как продвигается строительство «Ночного полета». Куинн пофаксу предложил ему пост капитана, а потом позвонил по телефону.Капитана звали Шон Маккензи, и он должен был прибыть в Амстердам всентябре, накануне ходовых испытаний яхты. Пока что все шло пографику.

Остальную часть дня Мэгги просидела рядом с Куинном у руля«Молли Би», и они вернулись в док в три часа, чтобы Куинн успел навстречу со своим адвокатом. Перед тем как покинуть яхту, онидоговорились вернуться вечером, чтобы провести здесь ночь. ДляМэгги и яхта, и мужчина становились опасной привычкой. Если такпойдет и дальше, ей будет трудно в начале октября расставаться сКуинном. После ходовых испытаний он последний раз приедет вСан-Франциско, а потом все будет кончено. Но она не позволит себедумать об этом, потому что обещала ему отпустить его безропотно ибыла твердо намерена выполнить свое обещание, как бы трудно ей этони далось. Он был подарком судьбы, который она неожиданно получила,и когда этот подарок у нее заберут назад, она отдаст его без всякихупреков. Это все, о чем просил Куинн, и она должна была выполнитьего просьбу. Видно, ей судьбой предназначено терять тех, кого оналюбит, позволять им уходить из ее жизни, как бы дорого это ей ниобходилось.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил ее Куинн,когда их отвозили домой, и она утвердительно кивнула. — Что-тоты очень тихая. — Он почувствовал неладное в ее молчании и неошибся, но она не имела намерения делиться с ним мыслями о егоотъезде.

— Наверное, просто сказывается смена временных поясов. А тыкак себя чувствуешь?

— Отлично, — ответил Куинн, который находился все ещепод впечатлением посещения «Ночного полета» и был полонэнергии. — Жаль, что нельзя отложить встречу с адвокатом. Но ксеми часам я буду дома. — Они оставили свои чемоданы на яхте,так что ей было нечего распаковывать и вообще нечего делать до егоприезда. Ее жизнь теперь очень упростилась, хотя она знала, что кактолько вернется в сентябре на работу, дел прибавится. Онапредполагала выйти на работу примерно в то время, когда он уедет находовые испытания.