Страница 95 из 178
Натянув через голову какой-то хлопковый сарафан, попавшийся подруку первым, Агния вернулась к двери и тихонько, стараясь нешуметь, приоткрыла. Прислушиваясь, чтобы сориентироваться, кто кним пришел, и стоит ли ей выходить? И до того почти неслышныйразговор тут же стих. Мимо ее воли на губах появилась грустнаяулыбка: как только Вячек понимал, что она рядом? Как слышал?
Уже не таясь, Агния вышла в коридор и пошла в сторону кухни, гдегорел очень тусклый свет, вызвавший у нее недоумение. Спиной к нейсидел Федот, который обернулся и сейчас следил за приближениемАгнии. Вячеслав сидел на табурете у открытого окна. Видно курил.Агния чувствовала легкий привкус табачного дыма в воздухе. Да иокурки в пепельнице были достаточно красноречивы. Но нельзя было неотдать этим мужчинам должное: они очень старались проветрить. Всеосвещение ограничивалось горящей конфоркой, на которой стоялчайник.
Агния дошла до порога и остановилась, упершись ладонями в косяк.Посмотрела на мужа, словно впитывая в себя всего его: живого,здорового, такого сильного и надежного. Страх, вцепившийся в душупри пробуждении, не до конца разжал свои челюсти на ее душе.
Вячеслав, улыбнувшийся, когда она появилась, теперь чутьприщурился, похоже, заметив ее настроение.
Агния устало улыбнулась ему в ответ и посмотрела на Федота:
- Привет.
- Привет, малышка, - Федот кивнул ей и посмотрел с каким-товесельем в глазах. – Мы тебя разбудили? Скажи – нет, а то меня этотприпадочный убьет, что я слишком громко дышал.
Агния рассмеялась. Больше, чтобы сделать приятное Федоту,старающемуся ее развеселить, чем от того, что и правда, сталосмешно. Снова глянула на Вячека.
- Тебя не было, - объяснила она в ответ на молчаливыйнапряженный вопрос в его глазах.
- Я сейчас подойду, Бусинка, - Вячеслав поднялся, подошел, обнялее за плечи. – Иди, ложись. Я рядом. Тут. Только договорю.
Он даже попытался ее мягко развернуть. В принципе, Агния таксразу и подумала, стоило им замолчать.
- Вячек, тебе не кажется, что после всего, я достаточно «вкурсе»? Шамалко, - она опустила лицо и прижалась к голому плечумужа, - он, знаешь, не таит свои дела. Даже хвастается, по большомусчету, я много насмотрелась. Да и не только я…
- Иди назад, маленькая, - руки Вячека сильнее сжали ее плечи, аголос стал тверже.
Он не собирался это обсуждать или позволять спорить с собой. Еемуж всегда держал Агнию вне границ этой области своей жизни. Богзнает, как ему это удавалось, но, несмотря на то, сколько она с нимпрожила, Агния почти никогда и не знала, не слышала ничего, кроменеясных слухов, да своих собственных домыслов и догадок. Вячеславсчитал, что это не должно коснуться ее, и делал все для этого.Хоть, если рассудить здраво, не очень это и спасло, по большомусчету.
Однако он не изменил своего мнения, похоже.
- Вячек…
- Ты сарафан навыворот надела, - он наклонился к самой ее шее,щекоча губами и носом кожу в маленькой впадинке за ухом. Попозвоночнику Агнии пробежала щекотная дрожь и она не сразу поняла,что именно Вячек прошептал.
- Ой! – она со смущенным смешком потерлась о его грудь. – Ну, иладно, подумаешь, все равно, - попыталась Агния отмахнуться отслишком уж надуманного предлога, чтобы ее выставить.
– Иди, - Вячек не уступил. - Я сейчас договорю, и приду, Бусинкамоя.
Он практически развернул ее, правда, поцеловав при этом в губыкоротким, но таким жадным, таким родным поцелуем, что у нее дыханиесперло в груди.
А может воздух пропал потому, что Агния поняла – они не просто«свои дела» обсуждают. Нет, это большее. Это связано с Шамалко, ион никогда не скажет ей ничего.
Федот все это время молчал. Пересел к окну и прикурил,отвернувшись от них, и всем видом давал понять, что понятия неимеет, о чем сам говорил с Вячеславом до ее появления.
Агния моргнула, отвернулась и послушно пошла в сторону комнаты,не заметив, как обхватила себя руками, будто бы в квартире резкостало холодно. Она пыталась не думать ни о чем, но мысли, которыедо этого просто не появлялись в голове, сейчас заполнили мозг так,что тот, казалось, грозил взорваться. И эти размышления совсем небыли веселыми.
Восемь лет назад
Малышка просто отключилась в его руках, реально. Борову пришлосьсамому вынимать ее, полусонную и разомлевшую из ванны и буквальнотормошить, чтобы велеть выпить таблетку. Бусинка проглотила ту безвозражений, ничего не спрашивая. И, кажется, не до конца поняв, чтоделает. После чего снова уткнулась ему в плечо лицом, ипросто-напросто уснула у него на руках, с мокрой головой,закутанная в одно полотенце.
Вячеславу даже весело стало. Вот не видел он еще, чтоб кто-тотак вырубался. Целиком и полностью. Ну, если только по голове неогреть чем-то тяжелым перед этим. Видно слишком много всегонавалилось на его девочку в этот день, не удивительно, что малышкане выдержала. Да и сколько она под горячей водой проторчала еще,пока он в аптеку мотался. Тоже, небось, добавило.
Он отнес ее в комнату, потоптался какое-то время перед диваном,и сам ощущая, что чё-то и он тормозит не по-детски. Но так и непридумал, как расстелить тот не разбудив при этом малышку. Плюнулна все, взял плед, переброшенный через спинку, укутал ее прямоповерх полотенца и осторожно устроил на диване. Бусинка тольковздохнула и поерзала, словно удобней зарываясь в этот кокон изодеяла и полотенца. Вячеслав посмотрел на нее минуту и сел рядом.Вытащил сигареты из кармана джинсов, которые натянул, когдавыбрался из ванны, и сжал одну зубами, не прикуривая. Снова глянулна девчонку через плечо, хрустнув пальцами от того, что сжималкулаки, не позволяя себе ее тронуть, провести рукой по щеке, чтобвытереть кали воды, стекающие с волос. Посмотрел на свои руки ипонял, что лыбится, так до конца и не веря что все: тормоза-тоотпущены, по ходу. И он может дотронуться до своей Бусинки, когдатолько не припечет.
Только после всех этих месяцев – не верилось. Вот не верилось ивсе тут, блин. И что она его не шуганулась после всего, и что самапотянулась. У него даже сейчас от этого внутри полыхнуло огнем. Иот того, как она его имя простонала, когда кончила. Первый раз вжизни, по ходу.
Вячек…
Вот кто его Бусинку раскусить может? То не заставишь ее «выкать»перестать, то придумает такое.
Вячеслав покачал головой, разминая мышцы шеи.
Его так в жизни никто не звал, с самого детства. Того, о которомон и не помнил ничего толком. Боров, по имени-отчеству обращались.Ну, Славкой, на крайняк, Федот мог кликнуть или кто-то изпартнеров.
Но Вячек…
Было в этом обращении что-то такое, что задело, зацепило его,как ножом по кости. Врезаясь, вспарывая плоть и вены. Так, что унего взорвалось все внутри, когда он этот стон услышал. И хер егознает, как удержался, чтоб все-таки не взять ее, не толкнуться втело малышки, которой и так от него досталось за этот вечер. Каквзбесился он, если честно, до печенок проняло, так, что вжал ее всебя слишком сильно и сам тут же кончил, а в ушах так ее стоны извенели.
Вячеслав провел рукой по лицу, пытаясь переключиться, о чем-тодругом подумать, а то, черт знает, куда такие мысли и воспоминанияего сейчас могут увести. Взял пальцами изжеванную сигарету,помял.
Девять вечера, а он так вымотался, будто сутки на ногах, илипобольше. Мелькнула мысль о всем, чего тут было за последние паручасов и Вячеслав аккуратно поднялся, чтоб ее не разбудить,собираясь прозвонить Федоту, узнать, чего-там? Все ли утрясли? Напороге комнаты еще раз оглянулся, проверяя, спит ли Бусинка? Итолько потом вышел в темный коридор. Через пару шагов под ногамичто-то хрустнуло. Боров даже остановился, прищурился, пока понял,что это мобильник Бусинки. Тот, что разбили эти недоумки. Надобудет завтра ей новый купить. При одной мысли о том, что с малышкоймогло бы произойти, не имей она возможности позвонить ему, хотелосьвсе-таки лично «поговорить» с каждым из тех двух гадов.
Тут, отвлекая и послужив ему ориентиром заодно, запиликила егомобилка. Ругнувшись, Вячеслав быстро добрался до пальто, чуть нерванув карман, и с некоторым удивлением глянул на номерресторана: