Страница 9 из 178
Эх, будь девка немного постарше…
Но связываться с малявкой Борову никак не улыбалось. Что он,совсем изверг какой? Или извращенец?
Точно не извращенец. В чем и убедился, когда Бусина явилась предего светлые очи. Глядя на ее вымотанную мордашку и подрагивающиепальцы, девку хотелось скорее усадить, или отправить спать, чемлезть с какими-то пошлыми мыслями. Да еще и накормить перед тем,как отправить баиньки.
Было видно, что он не ошибся в своей оценке – выложилась насцене Бусина на все сто. Кажется, сейчас ее даже пошатывало отусталости.
- Вячеслав Генрихович, Семен Владимирович сказал, что вы хотелипоговорить со мной? – Бл… Блин!
Девчонка говорила тихо, видимо, оберегая утомленный голос. Ноэтот хрипловатый, грудной «почти шепот» звучал так, что Вячеслав,только расслабившись, вновь напрягся. Во всех значениях.
Ну, твою мать, а! Ну какого хрена?
Агния продолжала вопросительно на него смотреть, ожидаяответа.
«Нет, не поговорить, а в углу трахнуть», мысленно ругнулся он,раздраженный реакцией своего тела.
Как? Ну, вот как можно было так заводиться, уже глядя на нее? Ине в том дело, что девчонка была некрасивой. Наоборот – оченькрасивой. Просто куколка.
Но ведь в этом и дело. Кожа почти белая, точно, что фарфоровая,и яркие пятна румянца, губки пухлые, краснющие, а ведь видно, чтобез всякой краски. Волосы, светлые такие, блондинистые, заплетены вдлинную косу, а у лица часть волосков вылезла из общей массы инепокорно торчала в стороны. Носик маленький и вздернутый. Глазищаогромные, серо-зеленые, уже не злые, но упрямые, и смотрят твердо,хоть и видна в них усталость, вовсе не детская.
Может, именно из-за этого взгляда, в сумме с голосом, и терялсятот факт, что она еще дите?
Но в остальном-то – ребенок.
Одета девчонка была в толстый теплый свитер и джинсы, видно,переоделась перед тем, как идти сюда. И под этой одеждой сложнобыло рассмотреть – есть ли у нее те формы, которые так явнопросматривались в тенях на ширме во время выступления. Мешковатаяодежда скрадывала, прятала фигуру девчонки. И как раз, в отличие отголоса и глаз, подчеркивала возраст – казалось, еще немного, иБусина утонет в этой грубой шерстяной ткани. В руках она мялатеплую красную куртку.
- Вячеслав Генрихович? – В глазах девчонки появиласьнастороженная растерянность.
Похоже, она начала нервничать, пока он пялился на нее, пытаясьпонять, чем же его так проняло.
- Да, хотел поговорить. – Вячеслав кивнул головой на свободныйстул. – Садись, Бусина.
Девчонка, уже сев на стул, скривилась. Ха, не врал Семен не подуше ей вспоминать о своей слабости.
– Ну, как работается? Не жалеешь еще, что так сюда рвалась?
- Меня зовут Агния. И – нет, не жалею. – Ответила она безпромедления. – Спасибо. Все прекрасно. – Еще и подбородок задрала,воинственно так.
Боруцкий усмехнулся.
- Больше ничего не теряла, Бусина? – Игнорируя ее намек, уточнилон.
- Нет. – Девчонка сжала губы. Но больше об имени не спорила. Даи о другом тоже.
Упрямая, все-таки.
- А вот врать не надо. – Боров отпил своего кофе. – Мала ты еще,чтоб вышло меня обмануть.
По глазам было видно, что что-таки было, видно дергали ее, хотьи по мелочи.
- Вы меня предупредили, когда разрешили работать. – Она как-тотоскливо глянула на его кофе. – Так что я имела представление, начто иду, Вячеслав Генрихович.
Когда она его так называла - он ощущал себя столетним. То есть,теперь многие обращались к нему по имени отчеству, и всегда этозвучало нормально. Солидно так. Но когда это делала Бусина, в ееголосе звучало что-то такое, будто она обращалась к почтенномустарцу, мать его раз так. Он это еще в первый вечер заметил, итогда даже развеселился. А теперь, отчего-то, разозлился снова.
- Ну, раз ко всему готова, шуруй домой. Небось, в школу завтра.– Рыкнул он, махнув рукой, будто прогоняя.
- Да. – Агния встала, забрала куртку, которую вешала на спинкустула, когда садилась. – В школу. До свидания.
Боруцкий неопределенно хмыкнул, наблюдая, как она отворачиваетсяи идет к черному ходу. Вежливая до скрипу в зубах. Нет. Не место ейтут. Совсем не место. И Светка, наверняка, изводит. Только эта –упрямая, и говорить не хочет.
А ему, какое дело, собственно? Она сама признала, что Боруцкийее предупреждал. И с него взятки-гладки.
На том и порешив, Вячеслав допил свой кофе одним глотком. Когдаон ставил чашку на стол, на сцене опять включился свет, и появиласьСветлана. Новый музыкант, которого Семен нанял недавно, принялсяиграть знакомую Боруцкому мелодию. Певица запела. Стараясь, явнозная, что хозяин здесь. Но Вячеслав даже не глянул в сторону сцены.Засиделся он что-то здесь. И певицы эти достали его уже.
Благостное настроение прошло, как и не было.
Надо выдвигаться отсюда. И все-таки заехать в сауну.
Она устала страшно. Как и обычно, после выступлений. Но сегодняеще этот непонятный разговор с Вячеславом Генриховичем.
Она его боялась. Или, наверное, даже не так. Боялась Агниятемноты и бедности, а перед Боруцким она испытывала опасение итрепет, пожалуй. Такой, что цепенела под взглядом этих темно-карихглаз и еле заставляла себя языком ворочать. Так, наверное, цепенеетслабый зверек перед хищником, застывает, глядя тому в глаза, ипонимает, что уже поздно, и никуда не убежать от своего конца. Воти Агния застывала, не зная, что говорить или делать, двигаться, ито, заставляла себя с трудом. Но и сдаваться не хотелось.
А вдруг он решил выгнать ее? Нет, она не могла этого позволить.Деньги, которые Агния получала в ресторане, может и не оченьбольшие для кого-то, для нее были просто огромными, тех вполнехватало им с бабушкой, вдобавок к ее небольшому сиротскому пособиюи пенсии. Да и где еще Агния могла бы заработать, учитывая, что поутрам посещала уроки, а днем ходила на подготовительные занятия вконсерваторию у Зои Михайловны? Кто еще позволил бы подросткуработать вечерами?
Так что, если он планировал ее прогнать, вздумай Агнияпожаловаться хоть на что-то – не выйдет! Она собиралась руками иногами держаться за это место. Тем более, после того, как СеменВладимирович придумал это разделение по времени, они со Светланойпочти не пересекались. И если первое время певица то и делопосмеивалась над ней и говорила всякие гадости, то сейчас такогопрактически не бывало в виду отсутствия встреч. А с некоторымиребятами из официантов и поваров Агния даже подружилась, и у нихсложились вполне приятельские отношения. Все это и заставляло ееотвечать и упорно вскидываться, настаивая на том, что она всемдовольна и все просто великолепно.
Хотя, если честно, то все равно было сложно преодолеть этотстранный, парализующий трепет, когда даже руки и ноги мешают и,кажется, становятся лишними.
Вячеслав Генрихович, вообще, вызывал в ней какие-то странные инепонятные чувства. Она его опасалась и меньше всего хотела бынапоминать о себе и своем присутствии, попадаясь на глаза. ОднакоАгния соврала бы, если бы сказала, что заходя каждый вечер в холлресторана - не выглядывает его. И, Бог ее знает почему, ноиспытывает некоторое разочарование, пусть и глубоко в душе, когдане находит. Вроде бы и радоваться должна, что не пересекается сэтим, очень страшным ведь, по сути, человеком. Да и радовалась. Ночто-то внутри расстраивалось каждый раз, когда кто-то говорил, чтоон был вчера ночью, но значительно позже, и Агния его дажеиздалека, мельком не увидела.
Странное поведение и отношение. Она и сама так думала. И, бытьможет, имей больше времени, чтобы сесть и призадуматься, осмыслить,лучше бы поняла и разобралась, что с ней происходит при одномупоминании о Боруцком. Когда горло спазмом сжимается и хочетсяоглянуться, чтобы то ли убедиться, что его нет рядом, то ли,наоборот, хоть краем глаза посмотреть на этого непонятного и теминтересного человека. Но, поскольку, жизнь не оставляла ей так ужмного времени на раздумья – все оставалось так, как есть.
И сейчас, уходя из ресторана, она радовалась тому, что он ее непрогнал. И что, несмотря на весь свой трепет и настороженность,смогла нормально отвечать, а не нечленораздельно мугыкать в ответ,или, того хуже, молчать.